За минувшие после объявлении о создании Стабилизационного фонда годы по поводу этой фундаментальной новации российских реформаторов не высказался только ленивый.
Не миновала чаша сия и сам Минфин, который накануне Дня защитника Отечества разразился фантастически длинным для данного жанра, наводящим на мысли о графомании, пресс-релизом, призванным опровергнуть мнение "анонимного источника в аппарате правительства".
"Анонимный источник" высказал идею робкую и ничуть не противоречащую господствующему в государстве либеральному фундаментализму: вкладывать средства Стабфонда не только в ценные бумаги своих стратегических конкурентов, но и в высокодоходные акции предприятий — как это делается в Норвегии.
Тишайший аноним даже не заикнулся об отличиях России от Норвегии — в частности, разрушенности страны (что делает резкое наращивание инвестиций, достижимое только за счет усилий государства, категорическим условием выживания, а сами эти инвестиции — гарантированно высокорентабельными при условии снятия государством политических рисков) и немонетарного характера инфляции (что делает увеличение расходов бюджета, что многократно подтверждалось практикой, инфляционно безопасным).
Он просто напомнил, что средства Стабфонда хранятся в рублях и, соответственно, "съедаются" инфляцией. Да, масштабы обесценения он выразил в валютном эквиваленте — 7 млрд. долл. — что действительно не вполне корректно, так как темпы обесценения доллара и рубля весьма существенно отличаются. Однако смысл его высказывания очевиден для всякого, даже не только имеющего экономическое образование, но и сталкивающегося с ростом цен на рынке.
По-видимому, сотрудники Минфина не знакомы ни с первым, ни со вторым, так как характеризуют указание на самоочевидные потери от инфляции как "экономически безграмотное", — хотя данное определение относится прежде всего к рожденному ими (и весьма косноязычному даже по бюрократическим меркам) тексту.
Чего стоит хотя бы указание на то, что вкладывание бюджетных денег в акции российских компаний вызовет инфляцию! Да, рост котировок фондового рынка действительно является частной, хотя и очень специфической формой инфляции — как и все формы проявления обесценения денежной единицы. Однако это обесценение ограничено исключительно самим фондовым рынком и не влияет негативно на остальную экономику. Более того: повышая капитализацию экономики, рост котировок фондового рынка привлекает в нее капиталы и этим способствует сдерживанию общего уровня инфляции.
Это самоочевидно для студентов начальных курсов — но абсолютно недоступно для руководителей российского Минфина, велеречиво рассуждающих о несчитанных ими "миллиардах долларов", поступающих в бюджет за счет управления Центробанком своими золотовалютными резервами.
При этом Минфин продолжает с ослиным упрямством (хотя я ничего не хочу сказать плохого об этих прекрасных животных) рассматривать Стабфонд исключительно как средства, накапливаемые на грядущий "черный день". Мысль о том, что при наступлении "черного дня" деньги Стабфонда когда-нибудь кончатся, и тогда наступит катастрофа, даже не допускаются в светлые головы руководителей страны, — равно как и мысль о том, что разумное инвестирование средств Стабфонда в экономику позволит, диверсифицировав и модернизировав ее (в частности, снизив зависимость от мировых цен на нефть), избежать этого "черного дня" в принципе.
Особенно умиляет заявление о недопустимости управления средствами Стабфонда "чиновниками". Для сторонних наблюдателей не только ясно, но и вполне нормально, что Стабфондом управляет Минфин, то есть, по его собственной терминологии, — "чиновники". Однако из тона пресс-релиза следует, что именно это представляется им самим принципиально неприемлемым.
Объяснений тому может быть лишь два: либо управление Стабфондом предполагается передать некоей коммерческой структуре (с последствиями, памятными по 1996–1998 годам, когда управление бюджетом по сути было отдано на откуп олигархическим банкам, и с подрывом административных позиций Минфина, что делает его маловероятным), либо чиновники Минфина не считают себя "чиновниками"!
Последнее не так глупо, как может показаться; по крайней мере, оно свидетельствует о понимании российским чиновничеством глубокого перерождения, произошедшего с ним, и превращении его в новую олигархию. Ведь олигарх — не ругательство, а научное обозначение бизнесмена, получающего критически значимую часть прибыли за счет контроля над той или иной частью государства. Отличие между ельцинскими и путинскими олигархами лишь в том, что первые паразитировали на государстве снаружи, а вторые паразитируют изнутри.
Гневное отрицание своей "чиновничьей" природы со стороны Минфина свидетельствует о росте классового самосознания путинской олигархии: их представители открыто, в официальном документе негодуют против самой возможности допущения того, что они являются чиновниками!
Хамский, агрессивный и при том вполне безграмотный текст пресс-релиза (в качестве основного аргумента в нем используются почему-то взятые в кавычки ругательства) заслуживает особого внимания. В нем, как в капле воды, отражается вся сегодняшняя путинская бюрократия, органически не способная не то что к ведению дискуссий, но даже к самой мысли о допустимости существования иной точки зрения.
* * *
Некоторые коллеги полагают, что смерть пресс-секретаря Кудрина Геннадия Ежова (превысившего на своем джипе скорость в 140 км/час в 22-30 на Крымском мосту) делает данный комментарий неэтичным.
Эта точка зрения верна в отношении любого материала, подписанного "Геннадий Ежов". Но пресс-релиз — не авторский, а официальный материал. Кто бы его ни готовил, он отражает не мнение его автора, но консолидированную позицию Министерства. Кроме того, далеко не факт, что Ежов имел отношение к данному тексту: пресс-секретарь Министра обычно выполняет задачи, связанные с его персональным обеспечением, и часто не возглавляет пресс-службу не только формально, но и реально.
Смерть сотрудника Министерства ни в коей мере не может рассматриваться как индульгенция Министерству в целом, как нечто, дающее его руководителям и остальным его сотрудникам право и дальше безнаказанно разрушать нашу экономику и нашу страну.
Вместе с тем не могу не отметить, что меня потрясло отношение посетителей разнообразных форумов к этой трагедии. Ежову посочувствовали буквально считанные люди (при повсеместном и очень человеческом отношении к погибшей в этой же аварии редактором отдела экономики "Ведомостей", великолепной журналисткой Наталье Неймышевой), как правило, лично сотрудничавшие с ним. Несколько человек высказались в том стиле, что "теперь на бордюр в который он врезался, заведут дело по 269-й статье УК" — как на водителя, в результате наезда на которого погиб Евдокимов. И фантастическое количество заявлений было сделано в стиле "ну, хоть одним путинским чиновником меньше".
Эти слова показывают: граждане России все больше воспринимают путинских чиновников как "Иных", как нелюдей, и часто уже не способны испытывать к ним даже самых простых и естественных человеческих чувств.
Граждане России все меньше хотят понимать, что даже самый враждебный им чиновник (а пресс-секретарь Кудрина к этой категории явно не относился), погибая, становится человеком (пусть даже только погибая).
Граждане России доведены путинским государством до такого состояния, что не верят в возможность улучшения этого государства и под желаемой справедливостью все чаще понимают одно лишь возмездие ему.
Массовое возмездие слепо и чудовищно. Оно хуже войны; именно оно делает революцию разрушением, а не созиданием.
Однако бегло разобранный пресс-релиз Минфина еще раз подтверждает: руководство нашей страны твердо держит штурвал государственного корабля и никому не позволит спасти себя (а заодно и всю нашу страну) от этого возмездия.
Оно неизбежно, оно почти уже на пороге.
Пора думать, как мы будем выбираться из-под очередных руин к нормальной созидательной жизни.
