В тот день, когда Владимир Путин решил – вопреки восторженным ожиданиям элитной толпы - сделать премьер-министром Виктора Зубкова, ситуативные сторонники оскорбленного и униженного Сергея Иванова решили подсластить первому вице-премьеру аппаратную пилюлю. Популярной стала версия, согласно которой Зубков – это вовсе не преемник Путина, а премьер при следующем президенте, приоритетными же кандидатами в преемники остаются все те же: Сергей Иванов и Дмитрий Медведев.
Хотя, перебрав весь наличный состав сегодняшней путинской команды, «ближнего круга» президента, мы можем прийти к твердому выводу: Виктор Зубков – оптимальный преемник. И для самого Путина, и для России.
Субъективное
Выделим основные критерии, которым должен отвечать представитель «ближнего круга», всерьез рассматриваемый в качестве наследника Владимира Путина.
1. Глубокая психологическая взаимосвязь и взаимозависимость с нынешним президентом.
Никакие гарантии уходящему президенту – ни законодательные, ни неформальные, ни письменные, ни устные – не могут быть достаточно надежными. Поскольку фактический статус главы государства в России таков, что ему простится любое нарушение обещаний, если оно преподносится как исполнение монаршего долга перед страной. Следовательно, Путин может довериться лишь тому, кто не подведет его не причине наличия неких «договоренностей», а лишь в силу собственного внутреннего нравственно-психологического устройства. Точно так же, как сам Путин ни словом, ни жестом, ни делом не предал Бориса Ельцина.
Анализ истории отношений Путина и Зубкова показывает, что первый имеет все основания в этом смысле полагаться на второго, который стал надежным соратником – и, в каком-то смысле, бюрократическим учителем - нынешнего президента еще тогда, когда постсоветская путинская карьера только начиналась и отнюдь не сулила звездных высот.
2. Политическое нестяжательство.
По свидетельствам очевидцев, в 1999 году Сергей Степашин и Николай Аксененко последовательно и агрессивно стремились к президентскому трону. Владимир Путин же дважды отказывался, объясняя Борису Ельцину, что «не потянет». Во многом, поэтому на Путина и была сделана ставка. Потому что только человек, понимающий сколь тяжела и трудна власть, с какими страшными рисками она сопряжена, может быть по-настоящему надежен. И только действующее лицо такого типа может понимать разумные границы власти и не поддаться соблазну «съесть все и сразу». Путин, использовавший свои гигантские полномочия от силы на 20%, границы власти всегда твердо знал.
Сергей Иванов в последнее время слишком очевидно рвался в преемники и вел себя как «без пяти минут президент». (В значительно меньшей степени, но это относится и к Дмитрию Медведеву, который демонстрировал президентские амбиции, скорее, под давлением своей «группы поддержки».). Даже поездки Иванова в регионы организовывались по президентскому протоколу.
А Виктор Зубков в это время и не помышлял о высшем политическом назначении. Наоборот – собирался уходить на почетную пенсию, в сенаторы от Ленинградской области. И был в итоге логично и закономерно возвышен.
3. Продукт компромисса.
Преемник должен быть равноудален от основных аппаратно-экономических групп влияния путинской России. По меньшей мере, ни от одной из групп он не должен находиться в критической зависимости, и ни одного из главных игроков – не раздражать до степени полного неприятия.
Зубков по этому критерию полностью подходит. Иванов и Медведев, которые были и остаются абсолютно неприемлемыми для Игоря Сечина и еще некоторых важных сотрудников Путина, - нет.
4. Непохожесть.
Преемник не должен конкурировать с Путиным в имиджевой нише последнего. Молодость, задор, дзюдо, реактивные самолеты и голый торс на фоне принца Монако – это все know how незабываемого Путина и не касается наследника. Избирателю не пристало впрямую сравнивать нынешнего и следующего президентов.
В этом плане пожилой и мудрый бюрократ, напоминающий члена Политбюро ЦК КПСС образца 1970-х гг., – оптимальное решение.
Объективное
Кремлевские PR-представители любят настаивать, что преемник должен быть продолжателем курса Владимира Путина.
Однако это объективно невозможно. Поскольку миссия Путина: а) защита и легализация итогов «большой» (индустриально-инфраструктурной) приватизации; и б) создание корпоративно-бюрократического каркаса, гарантирующего краткосрочную (8-10 лет) стабильность власти позднеельцинского правящего слоя; - выполнена и завершена. Продолжать нечего.
Преемнику предстоит создать условия для выработки принципиально нового курса, который будет базироваться на осознании серьезных вызовов, стоящих перед страной: от кризиса национальной инфраструктуры до нового трагического обострения на Северном Кавказе, от тотальной коррупции в бюрократическом аппарате до стремительной китаизации азиатской части России. И – следующий президент должен подготовить страну к масштабной модернизации. С нынешней элитой, воспринимающей власть как счастливую случайность и возможность заработка, а не тяжелую ответственность, он этого сделать не сможет. Следовательно, преемнику придется удобрить почву к приходу качественно новой элиты. Разумеется, если человеческие ресурсы появления такой элиты в России еще сохраняются, что отнюдь не очевидно.
Подобную историческую задачу не может выполнить типичный представитель «поколения 1990-х». Потому что в этом поколении, выросшем под сенью сказочного принципа «взять и уйти», нет и не может быть устойчивых представлений о бремени национальной модернизации. Здесь нужен человек советской закваски, понимающий созидательный смысл власти. Потому я всегда считал, что оптимальный преемник Путина (с точки зрения общего блага) – это Виктор Геращенко, последний из плеяды «мощных стариков» рубежной эпохи. И Виктор Зубков – это, во многом, «путинский Геращенко». Конечно, личность далеко не столь сильная и не столь масштабная: в правящей команде, формировавшейся с середины 1990-х годов по принципу отрицательного отбора, настоящих Гераклов не бывает. Но представить себе, что Путин выберет не «своего в доску», невозможно, потому остается надеяться на Зубкова.
И не надо думать, что Кремлю будет сложно «раскрутить» нынешнего премьера до президентских высот. Дело не только в полном контроле над общенациональным ТВ и системой подсчета голосов, превращающем любую политическую проблему в административно-техническую. Но и в том, что народ ждет лидера советского типа, Брежнева новейшей формации. Зубков вполне вписывается в этот образ.
Неизвестное
Путин многажды доказывал, что его можно прогнозировать на уровне логики и жизненной философии, но никогда – в части конкретных кадровых решений. Но время его приспело, и через три месяца он назовет окончательного преемника. Человека, который должен быть достаточно философом, чтобы изначально почувствовать свою обреченность перед лицом огромной и пустой, расхлябанной и гулкой, сбившейся с исторического пути, мерцающей неверными огоньками в размокшем сельском пейзаже – России.
