Новые ветры, дующие над Европой, востребуют к жизни идеи, отрицающие либеральное содержание «европейского проекта», на котором построена трещащая по швам Конституция и сама политическая конструкция современной «объединенной Европы». И весьма актуальным становится возвращение к идеям, которые столь поспешно отвергли первоначальные зодчие «европроекта».
Кризис общеевропейской идентичности, рост национализма и актуализация значения национальных государств, усиливающееся давление «инокультурных» и «антисистемных» элементов, — все это делает актуальным сегодня политическое наследие «новых правых». Речь идет о достаточно пестрой и условно структурированной группы консервативных европейских интеллектуалов, объединенных общей идеей (см.: Дугин А. Основы геополитики. — М., 2000. — С. 137–149, 515–526).
В историческом смысле «новые правые» — широкая группа философов, социологов, историков, писателей и других представителей западноевропейской интеллигенции, активно выступивших в начале 1970-х гг. во Франции. А. де Бенуа, Ш. Бресоль, П. Виаль, М. Мармен, А. Гобар критиковали состояние «европейских дел» на рубеже 1960-1970-х гг. (см.: Кепеци Б. Неоконсерватизм и «новые правые». — М., 1986).
Ставшая их ядром и организационной формой т.н. «Группа по изучению европейской цивилизации», которая по начальным буквам французского названия звучит как «GRECE» (ГРЕСЕ), на рубеже ХХ в. достигала 500 человек. Большинство в группе составляла естественнонаучная интеллигенция (ибо в составе движения было много ученых-естественников), писатели (Ж. Ануй, Ж. Жано и М. Жуано) и бывшие видные политики (бывший голлистский министр М. Понятовский, сын В. Жискара д`Эстэна и др., а также Ж. Эрсан, бывший в годы Второй мировой войны соратником маршала Петэна). В 1970–1990-е гг. группа издавала на французском и итальянском языках журнал «Элеман», а также «Фигаро-магазин». Вокруг этого журнала были сгруппированы большое число консервативных объединений и клубов на местах. Наряду с «Элеман», другой видный идеолог новых правых А. де Бенуа издавал в эти годы журнал «Эколь нувель», который патронировался международным общественным советом, в который входил ряд видных европейских интеллектуалов.
Однако, как казалось, мощный идейный всплеск рубежа 1960–1970-х остался уделом узкой группы интеллектуалов, и не нашел для себя массовой аудитории и социально-политической базы, которую в те же 1960–1970-е гг. обрели идеи таких леворадикальных «гуру», как Г. Маркузе и Ж.-П. Сартр. После тяжелого поражения на последних президентских выборах во Франции едва ли не последнего «великого праворадикала» Ж.-М. Ле Пена можно говорить о политическом закате «новой правой», истоки которой восходят к последней трети ХХ века.
Однако история, развивающаяся циклически, сделала на новом витке исторической спирали невостребованные идеи «новых правых» весьма и весьма актуальными. И причиной тому — новое (и как никогда острое) обострение «вечно актуальных» европейских проблем, акцентированных еще Ф. Ницше и О. Шпенглером — проблемы ценностей и общеевропейской идентичности, от которых существенным образом зависит «содержательное наполнение» европейской политики, без которого безнадежно «повисают» в воздухе любые самые эффективные институты, механизмы и масштабные проекты. В чем же состоит обозначенная выше параллель?
Движение современных «обновленных правых» (к числу которых автор склонен относить президента Франции Н. Саркози и его союзников по «правящей партии»), вызвано к жизни целым рядом проблем, сходных, по сути, с проблемами, существовавшими в Европе в период складывания движения «новых правых». Утрата чувства «исторического лидерства», наиболее распространенное в 1960-1970-е годы в бывших «великих державах», таких, как Франция, Германия, Италия, послужило основой для возрождения европейской идеи, основное предназначение которой состояло в противопоставлении двум сверхдержавам, СССР и США, мощной и независимой единой Европы. В современных условиях геополитическое давление США с одной стороны, и опасение неуправляемости вследствие интеграции ряда бывших членов «соцлагеря» с их проамериканской ориентацией и не вполне обоснованными амбициями (среди которых особенно выделяется Польша, принятая в ЕС «по протекции» и активно стремившаяся блокировать проходящую сегодня реформу конституционно-правовых механизмов ЕС).
Наряду с этим, движение «обновленных правых» стало реакцией на активизацию левого движения 1960–1970-е гг., силу и мощь которого в полной мере продемонстрировали майские события 1968 года во Франции. Следует упомянуть и недавние выступления жителей парижских пригородов и студенчества, а также последние акции антиглобалистов в связи со встречей «Большой восьмерки» в Хайлигендамме. Немаловажным фактором было также многолетнее идеологическое доминирование «умеренно левых» и приверженцев «попустительского либерализма». Активизация леворадикалов и других «антисистемных» элементов стали толчком для новых правых.
Наконец, следует вспомнить, что одной из причин формирования движения «новых правых» стало разочарование в традиционных правых. Это были либералы и голлисты — весьма напоминающие своей аморфностью и «гипертолерантностью» Ж. Ширака и поддерживающую его часть «голлистской партии», неспособные защитить европейскую цивилизацию от агрессии со стороны «враждебных сил». Вследствие чего некоторое число сторонников тогдашних традиционных правых и «крайне правых» к концу 1960-х — началу 1970-х гг. начинает постепенно отходить от присущих этому направлению традиционных форм и идеологических постулатов. Саркози и его «Союз за народное движение» перешли такой «Рубикон», заимствовав целый ряд идей у «великого и ужасного» Ле Пена и его Национального фронта. Причем речь, в данном случае, идет не просто об использовании лозунгов конкурента, но о выдвижении консервативной программы, способной консолидировать вокруг президента и его команды «консервативное большинство» (см.: Présidentielle 2007 Les leçons d'une victoire - M. Sarkozy est parvenu à réunifier les droites françaises // Le Monde | 8 juin 2007 | Pascal Perrineau).
Ключевыми ориентирами такой программы, как уже говорилось ранее, является укрепление национального государства и его институтов, консолидация французского «политического класса» (по крайней мере, его умеренно-правой составляющей), воссоздание утраченного единства нации, усиление «силовой составляющей» государства и нейтрализация влияния «антисистемных элементов», модернизация экономики с уменьшением масштабов постепенно изжившего себя «французского социалистического государства» (См.: Réussir la rupture // Lе Monde | 30 mai 2007 | Eric Le Boucher).
Однако «консервативный откат» не может ограничиться только определенными социально-экономическими и политико-административными инновациями, но требует изменений именно в сфере идеологии — как в отдельных странах ЕС, так и в масштабах всей «объединенной Европы». Пока же формирование «обновленных правых» проявляет себя в Европе только как тенденция, стоит сравнить идейные платформы сегодняшних «поправевших» либералов и «новых правых» 1960–1970-х годов.
Так, «новые правые» резко отличались от традиционных французских правых — монархистов (Ш. Моррас), католиков (наподобие де Ш. Голля и Ж.- М. Ле Пена), германофобов, шовинистов (наподобие ОАС), антикоммунистов, консерваторов (голлистского типа) — практически по всем основным пунктам. «Новые правые» являлись сторонниками «органической демократии», германофилами и модернистами (защитниками современного индустриального общества и т.д.). Идейный разрыв между Саркози и его сторонниками в составе «Союза за народное движение» с потускневшими «голлистами» Ширака не столь очевиден, но также присутствует. Вместо толерантности, мультикультурализма и «попустительской демократии» шираковских времен приходит модель «функциональной демократии», предполагающей усиление начал государственности, национальной идентичности и принуждение основных субъектов общественно-политической жизни «играть по правилам».
«Новые правые» осуществили масштабную ревизию содержания и роли ключевых политических идеологий ХХ века. Они отвергали марксистский социализм и коммунизм, а также «утопии равенства», которые, по их мнению, начиная с 18 в. приобретали все большее влияние. Они выступали против Руссо и всех тех его последователей вплоть до К. Леви-Стросса, которые говорили о природе человека и его «естественном состоянии». Другим объектом их критики являлся К. Маркс, теория которого, по мнению членов клуба, противоречит факторам, вытекающим из природы человека, а также его свободе, являющейся единственной чертой, отличающей человека от животного мира. Социалистические доктрины, как считали сторонники «Клуба часов», опираются на положения, которые они называют «железным треугольником»: преувеличение роли среды, идея равенства и утопизм. Для «обновленных правых», как можно предположить, ревизия идеологических оснований французской государственности впереди, — хотя очевидно, что без такой ревизии «лево-просвещенческих» оснований политической и социально-экономической систем Франции невозможно вылечить ни «французские болезни», не построить прочные и эффективные механизмы для объединенной Европы.
Характерно и решительное отмежевание «новых правых» от обвинений в неофашизме и связи с идеологией «Третьего рейха». В своем памятном интервью 1979 г. западногерманскому журналу «Шпигель» А. де Бенуа заявил, что «новые правые» «не являются неофашистами, что это не дань новой моде, а движение молодого поколения интеллигенции, направленное против старшего поколения». Помимо этого, Бенуа не относит себя ни к традиционалистам, ни к монархической партии, ни к бонапартистам — т.е. он отмежевывается от традиционных правых, либералов и консерваторов («Мы хотим сформировать новое мышление, в центре которого стоит идея элиты»).
«Обновленные» европейские правые в лице Саркози также стремятся, отмежевавшись от крайностей «лепеновского» толка, отстоять идею качественной элиты — полноценного политического класса, способного вывести из кризиса как национальные государства, так и вдохнуть новые смысл и содержание в «общеевропейский» проект.
Дискуссия 1979 г., когда против «новых правых» одновременно выступили и левые марксисты, и правые либералы-жискардисты, заставила их боле четко сформулировать их идеологические приоритеты. Ряд ключевых пунктов их доктрины весьма созвучен основным идейно-теоретическим положениям, которые сегодня пытаются формулировать «обновленные правые».
1. Европейская культура, экономическая и социально-политическая системы переживают глубокий кризис (осознание этого кризиса — одна из причин, приведших к успеху Саркози на президентских и «Союза за народное движение» — на парламентских выборах).
2. Причины этого кризиса следует искать в деятельности не столько «новых левых», сколько «старых правых» (т.е. «правых либералов»), которые оказались неспособными создать новые культурные ценности (идеологию) и объединить на их основе общество.
3. Причины этой неспособности «правящего класса» коренятся в основаниях самой европейской культуры, зараженной духом нигилизма и подавляющей творческие силы народов и отдельных личностей;
4. Необходимо разработать новую идеологию, которые должны вывести из кризиса Европу и европейскую культуру, акцентируя ее культурные и политические истоки (та же задача ревизии либерального «европроекта» стоит сегодня и перед «обновленными правыми»);
5. «Новые правые» стремились защищать элитизм, «право на отличие», но лишь в рамках культуры, а не на основе расовой теории (таким же образом Саркози и его сторонники во Франции пытаются защитить французскую культуру, историю и идентичность, не переводя вопрос на «расово-антропологические» рельсы, в конце концов — защитить свою страну и государство).
6. «Новые правые» выступали против экономизма, провозглашая автономию или даже примат политики над другими сферами жизни общества (значение политической составляющей также акцентируется современными французскими «обновленными правыми», которые преодолевают «экономизм» Ширака и Ко, едва не заведший в тупик Пятую республику).
7. «Новые правые» осуждали направления, провозглашающие “конец истории”, считают подобные направления враждебными интересам Европы и ее цивилизации (одним из ключевых мессиджей предвыборной программы Саркози как раз и являлось преодоление «эсхатологических» ожиданий «конца» Франции, ее культуры и истории под натиском «антисистемных элементов»).
И хотя движение «обновленных правых» в Европе проявляет себя только как тенденция, оно политически востребовано и имеет перспективу, от которой во многом зависит будущее не только Франции, но и всего «европейского проекта».
