Над «политической корректностью» в последнее время стало принято подтрунивать, как над нелепой американской причудой. Само это слово в устах публицистов, и в первую, кстати, очередь в самих США, стало символом каких-то устоявшихся предрассудков, по-прежнему распространенных в либеральной академической среде.
Действительно любой попавший в американский колледж иностранец немедленно сталкивается с кучей довольно тягостных и зачастую весьма комических условностей. Помню, как на семинаре по культурной антропологии преподаватель был вынужден извиняться перед своими слушательницами за то, что ему пришлось излагать теорию Леви-Стросса. Согласно французскому ученому, всякое человеческое общество строится на обмене товарами, а в древности, когда товарного производства еще не существовало, основу социальной организации составлял обмен женщинами. Студентки тут же выразили свой протест, задав убийственный вопрос: «А почему не мужчинами?». Преподавателю, чтобы избежать обвинений, ничего не оставалось сделать, как заявить вполне серьезно и почти официально, что за вредные теории Леви-Стросса он не несет никакой ответственности (Хотя мне казалось, более естественно в этой ситуации было бы извиниться не за классика структурализма, а за патриархальные нравы первобытных людей).
И вообще трудно представить себе нашего соотечественника, который, находясь на стажировке в каком-нибудь из либеральных американских вузов, вроде Стэнфорда или Принстона, ни разу бы не допустил бы опрометчивого высказывания. Выразив, например, неудовольствие женским боксом как неподобающим для прекрасного пола видом спорта или хоть малейшим образом обозначив свое восприятие гетеросексуальной ориентации как нормы, а ориентации гомосексуальной как отклонения от нее.
Смею думать, что «политическая корректность» как система либеральных табу осточертела уже всем — и американцам, в первую очередь. Атаки на этот феномен идут и справа, и слева — более того, демонстративное преодоление норм «политкорректности» стало характерным атрибутом публичных политических дискуссий в Соединенных Штатах. И чем острее будет эта борьба, чем более широкий спектр вопросов она будет затрагивать, тем все более часто на авансцену политики станут выходить откровенно неполиткорректные фигуры, типа консервативной журналистки Энн Коултер, способной во всеуслышание обозвать одного из кандидатов в президенты от Демократической партии словом, используемым для презрительного обозначения гомосексуалистов, а также разнообразные сторонники «превосходства белой расы», враги сексуальной эмансипации и «ревизионисты Холокоста».
Что требуется для национального консенсуса
Однако прогнозируя близкий финал «политкорректной эпохи», следует задаться вопрос о происхождении рассматриваемого нами феномена. В консервативных кругах популярно мнение, что «политкорректность» представляет собой продукт «заговора меньшинств» по сознательному и целенаправленному подрыву и дискредитации моральных норм большинства. В конечном счете, заговор этот нацелен на захват представителями самых разных меньшинств — этнических, сексуальных, религиозных — господствующего положения в культуре, экономике и политике.
«Заговор» это на самом деле имеет место — существуют, безусловно, сплоченные группы меньшинств, которые немедленно затевают «кошачий концерт» в СМИ после появления любой книги, хоть как либо задевающей их интересы. Скажем, «израильское лобби» недавно устроило обструкцию бывшему президенту США Джимми Картеру, посмевшему выпустить книгу со страшно неполиткорректным заглавием «Палестина. Мир, а не апартеид». Около двух десятков сотрудников немедленно покинуло фонд Картера, и экс-президенту в конечном счете пришлось извиняться за неправильную трактовку заголовка его книги, которая, впрочем, по причине той же самой неполиткорректности сразу же заняла верхнюю строчку в топ-листе бестселлеров non-fiction.
И все же феномен “политической корректности» невозможно объяснить только подрывной работой «меньшинств». Крайнюю чувствительность доминирующих в СМИ американских либералов к правам, скажем, черного населения Соединенных Штатов нельзя представить лишь следствием организованного прессинга со стороны негритянских организаций.
Введение норм «политкорректности» было, безусловно, вполне сознательным шагом либеральной элиты американского общества, которым она попыталась предохранить это общество от внутреннего разлома. И, надо сказать, что постепенный подрыв бастионов политкорректности, который происходит на наших глазах, сулит американцам еще множество трудностей и неприятностей.
Ни в коем случае не защищая «политкорректность», я бы хотел просто указать на ту роль, которую она играла в эпоху после Второй мировой войны.
Слово «политкорректность» вошло в американский лексикон где-то в середине 1980-х годов, однако сам феномен общественного остракизма за те или иные «нелиберальные» мысли и высказывания восходит к 1960-м. На самом деле, всякое общество табуирует определенные темы для публичных споров, блокирует свободное исследование некоторых сторон жизни, и глобальный либерализм, расцветший под крылом Соединенных Штатов после второй мировой войны, не являлся в этом отношении исключением.
Как правило, общество табуирует те сюжеты, которые могут разрушить хрупкое внутринациональное единство. Для США важнейшим из таких сюжетов всегда являлась тема расового равноправия. Напомню, что именно этот вопрос послужил поводом для наиболее острого конфликта внутри Америки — Гражданской войны между Севером и Югом. Память об этом братоубийственном конфликте жива в США до сих пор. Можно зайти на любое собрание американских консерваторов, чтобы обнаружить здесь какую-нибудь небольшую группу с флагами или значками солдат Конфедерации. Никто из почитающих память южан, впрочем, не желает вернуться в эпоху рабства, но очень многие из них отстаивают право на отдельное от черных образование, работу, жизненное пространство. Политика расовой интеграции кажется многим консерваторам неоправданным насилием над правами белых жителей южных штатов. Если вдуматься в требования этих людей, то нельзя не признать их отчасти вполне справедливыми (каждый волен жить так как считает нужным), но можно представить себе, что будет с Америкой, если плотина политкорректности окажется прорвана, и какой либо из американских президентов позволит какому-либо из штатов вернуться ко временам апартеида.
Далее, продавливание в первую очередь лево-либеральными, секулярными силами в США юридической легализации однополых отношений, конечно, выглядит чудовищным и абсолютно диким требованием. Кажется, что здесь то «заговор меньшинств» проявляется уже с полной наглядностью. Это невозможно отрицать, но все-таки нужно также учитывать, что США — страна в массе своей отнюдь не либералов, а жестких протестантов-фундаменталистов, именно тех, кому в значительной степени Джордж Буш — непримиримый противник «однополых браков» — обязан своим пребыванием у власти. И для этих людей мужчина, согрешивший с другим мужчиной, — человек, заслуживающий если не смерти, то изгнания. Об убийствах студентов-гомосексуалистов в кампусах газеты сообщают с завидной регулярностью. И университеты Америки сознают себя своего рода «бастионами либерализма» по отношению к протестантизму так наз. Библейского пояса. С другой стороны, и жители этого пояса все более ощущают себя осажденными враждебной «неоязыческой» культурой Голливуда и MTV с ее пропагандой сексуальных удовольствий и религиозным скепсисом.
Сейчас не место выяснять вопрос о том, кто прав в этом споре — важно, что сохранение Америки как национального государства во многом зависит от способности элиты удержать этот культурно-религиозный конфликт в каких-то приемлемых рамках.
«Тьермондиалисты» против «торговцев Холокостом»
Америка — страна иммигрантов и одновременно сверхдержава, проводящая агрессивную политику в различных регионах мира и в первую очередь на Ближнем Востоке. При этом США — еще и страна, сыгравшая наряду с СССР центральную роль в процессе деколонизации второй половины XX столетия. Отчасти усилиями ученых-иммигрантов из стран третьего мира типа скончавшегося в 2003 г. социолога Эдварда Саида, но в первую очередь в силу доминирования лево-либеральной идеологии 1960-х годы, в американских кампусах расцвел так наз. «постколониальный дискурс». Это очень важная составная часть всей идеологии «политкорректности».
О народах третьего мира, их культуре, образе жизни с какого-то времени стало невозможно говорить плохо, все беды и несчастья жителей Африки, Азии, Латинской Америки нужно было обязательно связывать с «проклятым наследием эпохи колониальной зависимости», в крайнем случае — с уродливым влиянием капиталистической глобализации. Важно было подчеркивать, сами народы не несут ни за что никакой ответственности, условно говоря, каждая из стран Востока способна была бы стать Западом в том случае, если бы самого Запада просто не было. Отсюда следовало, что Америка обязана помогать несчастным народам третьего мира сбрасывать ярмо «белого человека», скажем, отстаивать право на самоопределение чеченцев и албанцев-косоваров, открывать максимально широко двери перед иммигрантами из беднейших регионов планеты, прекратить эксплуатировать нефтяные резервуары Персидского залива и т.д.
Как и всякая жесткая парадигма, «постколониальный дискурс» представляет собой миф, причем далеко не всегда безобидный. В первую очередь для противников Америки типа Слободана Милошевича. Но после начала бушевской «войны с террором» он стал угрожать имперской политике нынешнего президента, ибо «террор», как мы понимаем, является в этой парадигме восприятия лишь следствием ужасающих условий жизни арабского населения Ближнего Востока.
И по той же причине «постколониальный дискурс» совершенно не вписался во всю линию союзнических отношений США с Израилем. Израиль, согласно левым теоретикам, представляет собой последнюю колониальную державу, и потому сокрушение оккупационного режима на землях палестинцев для американских левых — первоочередная задача.
Любопытно, что несколько лет тому назад расположенные к Израилю американские ученые еврейского происхождения попытались организовать чистку некоторых высших учебных заведений страны, например. Колумбийского университета в Нью-Йорке, от теоретиков «постколониального дискурса».
Чистка должна была проводиться, что характерно, под лозунгом освобождения от пут «политической корректности».
Но ровно под тем же наименованием происходит сегодня обсуждение темы преступлений Израиля на оккупированной территории и деятельности «израильского лобби» в США. Вслед за Норманом Финкельстайном, автором книги «Торговля Холокостом», левые выступают против использования трагедии евреев во время второй мировой войны с целью замалчивания положения дел в Израиле.
Так что выход за пределы политкорректности означает размывание в Соединенных Штатах поля для широкого общенационального консенуса. И, в самом деле, невозможно построить в расово дифференцированной стране государство равных граждан, если вовсю обсуждать результаты научных исследований о генетически обусловленном неравенстве умственных способностей людей с разным цветом кожи, нельзя удерживать согласие внутри политической элиты, если позволить ее представителям говорить все, что они думают о привычках и образе жизни своих оппонентов. Но вместе с тем так же нельзя воевать с мусульманским миром и продолжать утверждать, что все его несчастья обусловлены лишь продолжающейся «гегемонией белого человека». Старые табу явно устарели и требуются новые.
Но о чем нужно будет говорить и о чем потребуется молчать уже в новую «постполиткорректную эпоху» сегодня можно только гадать.
Статья опубликована в № 4 журнала «Смысл».
