Вчера в зале «Меньшиков» гостиницы «Будапешт» состоялось заседание экспертного клуба Института национальной стратегии, посвященное теме: «Газпром» и государство. Угрозы сырьевой корпоратократии в России». В повестке дня заседания были вопросы: 1) Роль партии «Газпрома» (то есть концерна и его лоббистов) в предстоящих парламентских и президентских выборах, 2) Становление государства в государстве. Внешняя и внутренняя политика «Газпрома», 3) Корпорация как субъект системной коррупции, 4) «новый социализм» как потенциальный оппонент сырьевой корпоратократии. В заседании приняли участие ведущие эксперты, специалисты в газовой отрасли, а также ряд известных политологов.
Во вступительном слове президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов отметил, что в настоящее время происходит сращивание государства с сырьевыми корпорациями. Передаточным звеном между сырьевой экономикой и авторитарной политикой в ее сегодняшнем виде оказывается «Газпром», который сочетает мощное политико-информационное лобби с монопольным положением в газовой отрасли и переизбытком непрофильных активов. События последнего времени позволяют рассматривать фактор «Газпрома» как угрозу слабой российской государственности. В числе этих событий - доведение внутренних тарифов на газ до экспортного уровня, разрушение союза с Белоруссией, лоббизм вступления в ВТО, инициатива формирования частных армий для охраны «трубы». И в известной степени – номинирование председателя совета директоров «Газпрома» в качестве номенклатурного «преемника». Эти факты можно по-разному интерпретировать, но игнорировать их уже нельзя.
По мнению директора ИНС по спецпроектам Юрия Солозобова, «Газпром» превращается в параллельную систему власти и инструмент системной коррупции для высших эшелонов государственной власти. Это связано не только и не столько с личными особенностями лиц, принимающих решения, сколько с самой структурой газпромовского бизнеса, которой основан на использовании общенационального капитала (недр и инфраструктур) в качестве корпоративного. Единственной альтернативой этой политике является закрепощение «Газпрома», то есть «признание его базовых активов (прежде всего единой системы газоснабжения) неотчуждаемой и прямой собственностью государства».
Известный экономист Владислав Иноземцев заявил, что не считает «Газпром» отдельным актором в российской политике. По словам эксперта, и в кризисе в отношениях с Украиной, и в кризисе в отношениях с Белоруссией газовая монополия действовала по заданию государства. Иноземцев особо отметил, что «Газпром» нельзя считать транснациональной корпорацией и даже вообще корпорацией в классическом смысле слова, поскольку он не управляется в интересах акционеров.
Учредитель Института национальной стратегии Станислав Белковский в своём выступлении заявил, что неправильно утверждать, будто «Газпром» используется государством в своих интересах. Поскольку государства как субъекта «длящихся интересов» в России попросту не существует, место государства занимает аппарат легитимного насилия, используемый в частных интересах. Но решения в концерне принимаются, действительно, не советом директоров и тем более не Алексеем Миллером. Решения принимает лично Владимир Путин, для которого «Газпром» важен, не в последнюю очередь, как инструмент для реализации его желания «стать немцем», то есть внедриться в политическую элиту Западной Европы. Например, Северо-Европейский газопровод – коррупционный проект, позволяющий вовлечь в совместные коррупционные схемы часть германских элит.
По словам директора Института русской истории РГГУ Андрея Фурсова, вместо государства-нации в России складывается государство-корпорация. Государственный аппарат, сохраняя контроль над обществом, отказывается от ответственности за его развитие и поддержание социальных стандартов. По мнению историка, мы сталкиваемся с новой формой общественных отношений, в рамках которой власть сливается с собственностью. Разделение власти и собственности шло последние 300 лет на Западе, но вообще-то в историческом масштабе – это скорее исключение. Как для самого Запада, так и для незападных обществ. По мнению Фурсова, сегодняшняя Россия невольно показывает миру, каким будет его плачевное будущее. Ибо весь мир движется к образованию государств-корпораций и разрыву между «элитами» и «нерентабельным населением», просто в России этот процесс идёт значительно быстрее, поскольку на Западе его тормозит сильное гражданское общество, а на Востоке – развитые традиционалистские структуры.
Короче говоря, экспертный клуб удался. И хотя обсуждение свернуло немного не в ту сторону, которая была задана изначально, экспертам удалось нащупать новый подход к рассмотрению ситуации вокруг «Газпрома» и его влияния на государство (а также влияния государства на «Газпром»). Этот подход состоит прежде всего в том, что тезис о превращении «Газпрома» в «государство в государстве» или же о захвате России «Газпромом» попросту неверен, поскольку газовый монополист не является корпорацией или же ТНК в привычном смысле этого слова, точно так же, как не является государством в привычном смысле и Россия (об этом подробно говорил Белковский).
Если суммировать впечатления от сказанного экспертами, то картина получается примерно следующая (здесь автор этих строк выскажет своё мнение об итогах экспертного клуба). «Газпром» до сих пор есть нечто вроде постсоветского концерна середины 90-х. Тогда, как вы помните, сложилась ситуация, при которой на формально «акционерных» предприятиях господствовал директорат, облепленный массой посредников. Не будучи хозяевами предприятий юридически, директора правили фактически, стремясь не допустить скупки контрольного пакета предприятия внешними силами, но одновременно скупали их сами.
«Газпром» - слишком крупное предприятие, чтобы отдать его в частные руки в ходе залоговых аукционов. Поэтому на нём сохранилась ситуация 90-х. Одновременно ситуация 90-х воспроизвелась и на государственном уровне, где «красный директор» (но не акционер) Путин держит оборону против попыток внешних сил перехватить управление.
Одновременно, как подчеркнули многие эксперты, происходит исчерпание сырьевого сценария развития России (то есть ситуации, при которой главная ставка делается на развитие сырьевого комплекса). Поскольку окончательный износ советского запаса прочности, на котором пока держится весь российский ТЭК, – не за горами. Но нового сценария пока не видно. Все, кто говорит об «инновациях», не имеют конкретного плана действий. «Инновации» - это скорее благое пожелание, чем реальная программа. Это создаёт ситуацию нестабильности, качающихся весов, когда та или иная сила может повернуть страну либо по инерционному, либо по революционному сценарию.
