На декабрь 2006 г. в Казахстане намечены президентские выборы, и президент Назарбаев уже дал понять, что готов баллотироваться на третий срок. Однако с учетом складывающейся ситуации все чаще говорят, что эти выборы могут стать досрочными и пройти уже в декабре 2005
Так или иначе, выборы при любом их исходе будут означать вступление Казахстана в принципиально новую политическую эпоху, поскольку внутри- и внешнеполитические вызовы уже не позволяют Назарбаеву и его окружению решать проблемы страны за счет прежних стратегий и технологий властвования.
Как и многие лидеры постсоветских государств, Назарбаев традиционно лавирует между центрами силы — Россией, ЕС и США, но поле для маневра постоянно сужается. В последнее время к этому сложному раскладу добавился и Китай. Осуществляя внешнеполитическую и внешнеэкономическую экспансию вкупе с продолжающейся модернизации промышленности, Китай уже к 2010 году рассчитывает получать до четверти экспортируемой сырой нефти с месторождений на Каспии и на северо-западе Казахстана, для чего в 1997 г. и было начато строительство межгосударственного нефтепровода Китай — Казахстан. Это строительство стало довольно проблематичным после недавних событий в Киргизии.
Стратегическое значение Казахстана как "осевой земли" южной части Евразии трудно переоценить. По отзывам З.Бжезинского, Казахстан наряду с Узбекистаном играет самую важную роль среди новых независимых государств Центральной Азии, выполняя здесь функцию своеобразного "щита". Благодаря своим географическим масштабам и местоположению Казахстан защищает другие центрально-азиатские страны от прямого физического давления со стороны России, поскольку только он граничит с ней. Помимо этого, большое стратегическое значение имеет наличие у него значительных разведанных и неразведанных запасов углеводородов, а также прямой выход к месторождениям Каспия.
С точки зрения геополитики, политический контроль над Казахстаном создает возможности для политического доминирования и управления процессами в Центральной Азии — для дальнейшего выстраивания модели Евразийского сообщества, либо для "демократизации" ЦАР по американским лекалам. Но также, — что особенно важно, — для противодействия экспорту исламского фундаментализма в регион. Наконец, установление в Астане саттеллитного по отношению к США квазидемократического режима окончательно обрушивает СНГ. Реализация такого сценария может поставить под сомнение полноценное функционирование ЕвразЭС и создание ЕЭП, и, в свою очередь, придать гораздо большую силу виртуальному пока ГУУАМ. Альтернативный российским транспортным коммуникациям проект нового "Великого шелкового пути" также получит мощный оживляющий импульс.
Следует помнить и о том, что Казахстан является наиболее мощным центрально-азиатским образованием, способным ограничивать экспансию в регионе Китая и существенно влиять на определение каналов и масштабов экспорта энергоносителей в эту страну, что достаточно существенно в условиях намечающейся сегодня глобальной конкуренции Китая и США. Наконец, даже "техническая" цена "казахского вопроса" для России очень велика. Достаточно вспомнить, что сегодня протяженность фактически неохраняемой границы России с Казахстаном составляет около 7,5 тысяч километров (при сметной стоимости обустройства километра границы не ниже миллиона рублей).
Что касается соотношения объективных предпосылок и противопоказаний для свершения очередной "цветной революции" в Казахстане, то они достаточно противоречивы. С одной стороны, в стране очевидно сложился формально "плюралистический режим" с "султанической" надстройкой и с фактически неразделенной властью правящего клана. При этом режим приобрел откровенно непотистский характер и фактически перекрыл лифты "вертикальной мобильности" для конкурирующих кланов. Подтверждением этому могут служить периодические отставки приобретших сколько-нибудь самостоятельный политический капитал государственных чиновников, которые после этого автоматически уходили в оппозицию к Назарбаеву. Отрицательные черты казахстанского строя усугубляются тем, что новый срок президентского правления в Казахстане составляет уже 7 лет. Назарбаев может смело оставаться на своем посту как минимум до 2013 г., задавая тем самым рамки всего политического поля.
При этом легитимность Назарбаева значительно ослаблена тем, что значительная часть казахстанской элиты и общества воспринимает его не как общенационального лидера и арбитра, но преимущественно как лоббиста интересов правящего клана. В то же время, в Казахстане объективно отсутствует сходный по своему потенциалу с Назарбаевым лидер-интегратор, способный консолидировать весьма неоднородную в социокультурном и социально-экономическом отношении страну в состоянии "незавершенной модернизации", что позволяло ему до последнего времени удерживать властные позиции, лавируя между конкурирующими группами интересов.
Осложняет позиции Назарбаева и столь важный для центрально-азиатских государств кланово-племенной баланс во власти и элите. Значительной проблемой для казахского президента является его принадлежность к роду шапрашты, который, несмотря на свое членство в Старшем жузе, считается "второразрядным" и "захудалым". По этой причине Назарбаев имел в прошлом ощутимые проблемы с "более знатными" претендентами на власть из собственного жуза (бывший мэр Алма-Аты З.Нуркадилов и экс-председатель пропрезидентской Партии народного единства Казахстана (ПНЕК) К.Султанов и др.), и конкурентами из более "статусных" Среднего (сегодня — в лице одного из лидеров оппозиции, бывшего премьер-министра А.Кажегельдина) и Младшего (в лице лидера объединенной оппозиции, бывшего спикера мажилиса и генпрокурора Ж.Туякбая и связанной с ним партии "Ак жол").
Неоднозначна и экономическая ситуация в стране: экономический рост в добывающих отраслях, химии и металлургии сопровождается спадом в большей части перерабатывающей промышленности, а зоны экономического роста соседствуют с глубоко депрессивными областями Южного Казахстана. Проблемно и "политическое поле": в отличие от откровенно авторитарного Узбекистана и "вождистского-фундаменталистского" Туркменистана, в Казахстане с его "квази-плюралистическим" режимом правления существует достаточно влиятельная оппозиция, игнорировать мнение которой полностью невозможно.
В то же время, существуют ряд факторов, которые объективно затрудняют революцию нового типа в Казахстане.
Во-первых, значительные размеры территории страны (в сравнении с той же Киргизией) затрудняют концентрацию сил и переброску их из потенциального эпицентра недовольства (Юг) на север и в центр, которые к тому же отделены пустынной территорией.
Во-вторых, президенту Назарбаеву, в отличие от своего киргизского коллеги, удалось создать весьма мощную административную вертикаль. Казахстанские "губернаторы" — акимы — всех уровней назначаются напрямую президентом. Основные финансовые потоки страны распределяются центром. Абсолютное большинство местных представительных органов контролируется пропрезидентскими партиями, что позволяет центральным властям за счет так наз. административного ресурса контролировать все основные внутриполитические процессы.
В-третьих, в Казахстане существуют гораздо более отмобилизованные и подчиненные власти силовые структуры и спецслужбы, которые, даже со ссылкой на фактор коррумпированности, выглядят дееспособнее своих кыргызстанских коллег. Недавно прошла информация, что МВД республики Казахстан готовится дополнительно приобрести спецсредства: закупить водометы для оснащения спецназа, а также рассматривает возможность применения резиновых пуль при разгоне демонстраций.
В-четвертых, нужно принять во внимание усилившийся в последнее время контроль правящего клана над СМИ, затрудняющий создание оппозиций альтернативного информационно-политического пространства.
В-пятых, в Казахстане отсутствует точный аналог западного гражданского общества. Социальная общность строится в республике на основе "коротких" (жузовых, племенных, местных и др.) а не "длинных" связей, что затрудняет создание общегражданского движения по примеру Украины. Правда, сегодня в Казахстане насчитывается около 2,5 тысяч так наз. неправительственных организаций. Все они получают финансовую поддержку более чем 200 международных фондов и донорских организаций, как правило, продвигающих американские и европейские интересы. Однако их способность организовать действительно общенациональное движение протеста вызывает большие сомнения.
В-шестых, сама оппозиция расколота по жузовому, племенному и клановому принципу, и потому не способна пока интегрировать в себя существующие протестные движения (пенсионеров, рабочее движение Казахстана, ущемленных групп малого и среднего бизнеса и др.). Подобное состояние оппозиции было усугублено и применением властями административного ресурса. Наиболее активная оппозиционная партия — Республиканская народная (РНПК), возглавляемая находящимся в вынужденной эмиграции в США экс-премьером Акежаном Кажегельдиным, — не прошла перерегистрацию и к выборам не допущена.
Неслучайно поэтому, на последних выборах в парламент три наиболее активные пропрезидентские партии: "ОТАН" ("Отечество" во главе с самим Н.Назарбаевым), и "Асар" ("Всем миром", возглавляемая дочерью президента) и тесно связанный с властью блок "АИСТ" (образованный лоялистскими Аграрной и Гражданской партиями, за которыми стоят североказахстанские олигархи П. Шодиев, А. Ибрагимов и А. Машкевич) — на 25 % процентов превзошли результат выступавшей в блоке с коммунистами (Коммунистическая народная партия — КНПК) партии Демократический выбор Казахстана (ДВК) и шедшей самостоятельно умеренно-оппозиционной "Ак Жол" ("Светлый путь", представляющей южный сегмент элиты, который традиционно консолидирован вокруг прежней столицы Алма-Аты).
Созданный недавно Координационный совет демократических сил (КСДС) несколько улучшил, но все же не переломил существующую ситуацию. В то же время, в результате долгих споров и согласований оппозиция все же обрела единого лидера — упоминавшегося твердого приверженца казахстанских политических обычаев Жармахана Туякбая. В прошлом году он неожиданно для всех публично высказался о массовых фальсификациях в ходе состоявшихся в Казахстане парламентских выборов и перешел в стан оппозиции. Вокруг Туякбая и акжоловцев призывают консолидироваться оппозицию давние противники Назарбаева. В то время как Акежан Кажегельдин, бывший премьер-министр Казахстана, находится в эмиграции, фигура Туякбая выглядит единственно возможной в складывающейся ситуации. К объединению усилий вокруг единого кандидата призывает также опальный экс-аким Галымжан Жакиянов, довольно харизматичный лидер партии "Демократический выбор Казахстана". Несмотря на обладание всех троих потенциальных лидеров от оппозиции харизмой и значительным бэк-граундом, очевидно, что общенационального лидера оппозиции, сравнимого по своему потенциалу с В.Ющенко в Украине, в Казахстане пока нет.
Что касается перспектив развития ситуации, то сегодня Казахстан находится в своеобразной "точке бифуркации", и неустойчивое равновесие может быть сдвинуто за счет активного давления на Назарбаева со стороны США, требующих пересмотра планов экспорта казахстанских энергоносителей в Китай. При этом не исключено, что целью революции будет не смещение Назарбаева и демонтаж его режима, но существенный пересмотр внешнеполитических ориентиров, заметное ослабление созданной им вертикали власти с включением в эту структуру выходцев из других элитных кланов — что может быть подкреплено конституционно-политической реформой.
При этом еще не известно, окажется ли Россия в состоянии спасти Казахстан от социальных потрясений, а Назарбаева лично — от капитуляции и даже смещения с поста президента в ситуации развертывания массового оппозиционного движения. Между тем можно предположить, что крах нынешнего казахстанского режима будет означать скорый демонтаж СНГ с сохранением в масштабах постсоветского пространства сети более локальных (и прежде всего экономических) союзов, которые уже не смогут отвечать российским интересам. Если же режиму Назарбаева удастся устоять, это явится тактическим успехом России, развить который будет возможно при наличии продуманной внешнеполитической стратегии.
