Слушайте "саунд-трек" революции!
Украинская Оранжевая революция 2004 года обошлась без человеческих жертв — и в этом ее уникальность. Так сложились политические обстоятельства: угасающий режим Кучмы то ли не захотел, то ли не сумел применить вооруженную силу для разгона выступлений.
С другой стороны, общий позитивный настрой революционной публики программировался при помощи различных политических и суггестивных технологий (НЛП, сетевые коммуникации, использование оранжевого цвета, организация "перформенсов", методы ненасильственного сопротивления властям, описанные в книге Джина Шарпа "От диктатуры к демократии: стратегия и тактика освобождения", и т.д.). Но, возможно, наиболее действенной технологией был подбор звучащей на Майдане и в телеэфире "5 канала" музыки.
Одним из важнейших факторов, моделировавших экстатическое ощущение реальности, состояние измененного сознания, психологического подъема и единения революционной массы, была музыка — "саунд-трек" Майдана. Возможно, Оранжевая революция утратила бы очень много без Олега Скрипки и Святослава Вакарчука, без Фомы и Русланы, без групп "Тартак" и "Танок на майдані Конго", без Оксаны Билозир, Тараса Петриненко и Дмытра Гнатюка. Но она была бы совершенно иной — не такой эмоционально убедительной и лишенной трансцендентных интонаций — без то стоически-погребального, то жизнеутверждающего пафоса песенных элегий Марии Бурмаки ("Ми йдемо", "Не бійся жити", "Листопад", "Сонцем, небом, дощем", "Скло" и др.).
Музыка может изменять состояние человеческого сознания: может провоцировать социальную агрессию, а может ее подавлять, она способна пробуждать и моделировать в людях как низменные, так и высокие чувства. Музыка Оранжевой революции была максимально сбалансирована по этим критериям: в дозированных количествах в ней присутствовал высокий пафос и трансцендентные интонации, чувство жертвенности и обреченности, темы любви, жизни, смерти и бессмертия. Важным регулятором настроений было также соотношение количества песен в минорном и в мажорном ладу.
Происходящее на Майдане было одновременно и "апельсиновым" карнавалом — с пафосом безумного веселья, пародии, переодевания в оранжевое, и "огненной" мистерией — с пафосом умирания, воскресения и преображения. Это запечатлелось прежде всего в звучавшей во время революции музыке: два суперхита Майдана — карнавальный, "прикольный", с солидаристским посылом речитатив "Разом нас багато" группы "Ґринджоли" и композиция "Ми йдемо" Марии Бурмаки в старой версии, в которой психоделический эффект и легкий уровень трансцендентности, то есть выход за пределы имманентной данности, собственной ограниченности, нагнетаются уже в тревожных аккордах вступления. Сочетание карнавального и мистериального аспектов создавало на Майдане удивительное ощущение инобытийности, сказочности всего происходящего, ощущение психологического сплочения, а иногда даже онтологического братства людей.
Экзистенциальный и исторический смысл Оранжевой революции заключался прежде всего в том, что часть мобилизованных революционным процессом индивидов была готова на самопожертвование — была готова умереть на баррикадах за смутные идеалы Правды и Справедливости.
Но примечательно, что в "саунд-треке" Майдана абсолютно доминировали песни с "аполлоническим" пафосом.
Согласно Ницше, развитие искусства связано с двойственностью "аполлонического" и "дионисийского" начал ("Рождение трагедии из духа музыки"). Первое, уподобляемое Ницше сновидению, манифестирует гармонию, пропорциональность, имманентность, мир как упорядоченный Космос, второе, уподобляемое похмелью, — дисгармонию, онтологические разрывы, поэтику Хаоса (или "сложного Порядка"), попытки выйти за пределы наличествующей данности, трансцендентные и экстатические установки.
В украинской высокой культуре в количественном отношении превалирует "аполлоническое" начало (для сравнения: в русской наблюдается баланс "дионисийского" и "аполлонического", иногда доминирует "дионисийское"). Украинский "аполлонизм" связан, в значительной степени, с опорой на народную традицию и сельскую эстетику, которые, как правило, воспроизводят именно гармонический архетип, лишенный какого-либо эсхатологизма.
Во власти архетипа
Не будет преувеличением сказать, что "фронтменами", а точнее "фронтвуменами" Оранжевой революции стали именно Юлия Тимошенко и Мария Бурмака — одна в политических перипетиях и "майданной" риторике, другая — в музыке. Ведь посылаемые именно ими энергетические импульсы имели наибольший милитарный, вертикально-мобилизующий резонанс.
Отличительной особенностью украинской художественной и политической культуры, отличающей ее от множества близких славянских и иных индоевропейских культур, следует считать тот факт, что дух, духовные прозрения, духовное начало как таковое, очень часто приходит в нее через женское посредничество. Груз моральной ответственности перед высшими инстанциями бытия за страну и народ, каковой всегда и во всех культурах лежит на мужчинах, в украинских реалиях в немалой степени возложен на женские плечи. Это вовсе не означает, что Украина — страна женщин-сверхчеловеков и инфантильных мужчин-недочеловеков, но совершенно очевидно, что совокупное количество тех и других в ней больше, нежели в иных культурно близких странах.
Естественный гендерный баланс, разделение жизненного пространства по половому признаку, предполагает, что дух, духовная сфера есть сфера мужской компетенции, тогда как женская компетенция проявляется в области души, душевности, чувственной составляющей жизни. История украинской культуры и государственности дала множество примеров существенного сдвига этого баланса в женскую сторону, подтверждением чему служат имена княгини Ольги, Роксоланы, Маруси-Богуславки, Марка Вовчка, Марии Башкирцевой, Леси Украинки, Ольги Кобылянской, Олены Телиги, Лины Костенко и многих других ярких, креативных и самодостаточных женщин.
Оранжевая революция ноября-декабря 2004 года лишь подтвердила эту украинскую особенность. Возможно, она могла бы победить без Александра Зинченко, Петра Порошенко, Юрия Луценко, Николая Томенко и даже без Виктора Ющенко. Но никак — без Юлии Тимошенко.
Именно Юлия Тимошенко наиболее явно и последовательно демонстрировала инстинкт власти и волю к победе — ничего подобного не проявлял ни Виктор Янукович (и это главная причина его проигрыша), ни тот же Виктор Ющенко. Именно она сыграла роль "критической массы", без которой победа Ющенко была бы под большим вопросом. В случае если бы Тимошенко под любым предлогом перешла на сторону Януковича, президентом Украины, вне всякого сомнения, стал бы именно он.
И Юлия Тимошенко, и Мария Бурмака, и певица Руслана в ее нынешнем облике, и легендарная Маруся Чурай соответствуют архетипу дев-воительниц. И это вовсе не идеологические новации агрессивного феминизма. В традиционной славянской культуре проходит достаточно четкая грань между образами "Богини-Девы", "Царицы Небесной" и, с другой стороны, "Великой Матери", "Берегини", "Рожаницы", "Богородицы". В нынешнем обществе факт наличия или отсутствия детей не является тут определяющим: и Тимошенко, и Бурмака гордятся своими дочерьми (примечательно, что именно дочерьми!), при том что обе на журналистские расспросы о "любимом и единственном" загадочно отмалчиваются и переводят разговор на другие темы. Очевидно, именно такой тип женщин способен продуцировать сегодня мобилизационный, "вертикально" ориентированный общественный пафос.
Полная версия статьи будет опубликована в журнале "Космополис", 2005, № 2 (12).
