По мнению политолога, ситуация, создавшаяся вокруг Калининграда, производит странное впечатление, удивляет и позиция Евросоюза: кажется, что эта проблема раздута специально, чтобы на ее основе можно было создать переговорную ситуацию, чтобы за уступки по ней что-нибудь потребовать взамен. Время, когда мы говорили, что Россия могла просить помощи у ЕС, как страна, движущаяся к рынку и демократии, прошло. В тот момент, когда они поняли, что на Востоке формируется большая самостоятельная экономика, им понадобились зацепки по переговорным вопросам. Хотя их переговорная позиция заведомо слаба, глупо говорить, что «если мы пустим опломбированные поезда – пассажиры будут прыгать из окон». Усильте зону контроля. Но именно слабость этой позиции говорит о вероятном блефе.
Каких уступок могут требовать от нас в Европе, - продолжил Дискин, - да, прежде всего, экономических. К примеру, сегодня «Газпром» пытается добиться доступа к розничной торговле газом – непосредственно газовым сетям городов. А сюда его не допускают европейские компании-посредники, которые выкупают газ непосредственно на границе своих стран, а затем перепродают его, наваривая на этой операции по 40 процентов. В обмен на уступки по Калининграду от нас вполне могут потребовать отказа от борьбы с посредниками
Вторая проблема – ВТО. Нам вполне могут сказать: – откройте доступ на российский рынок европейскому банковскому капиталу и страховым компаниям. В общем, здесь завязаны огромные интересы.
Какая оптимальная стратегия может быть для России? По словам политолога их две, и они взаимно дополняют друг друга. Первая – политическая, ее реализует президент Владимир Путин, превращает Калининградский спор в вопрос политической морали: мы разрушили Берлинскую стену, а вы создаете ее вновь. Он действует, и довольно успешно, через крупных политических лидеров, вроде Шираком или Шредера. Но даже они всего не решают. В конце концов, большие европейские страны могут свалить все на своих балтийских партнеров. И здесь вступает другая стратегия – прагматическая.
Именно ее реализация возложена сейчас на Дмитирия Рогозина как спецпредставителя. Как считает эксперт, Рогозин поступил совершенно правильно, что не поехал на переговоры в Брюссель. Это его дебют, и он не может позволить себе проиграть, а должен добиться победы. Пока он направил во все ведомства представления – с просьбой сообщить, что уже сделано по этой проблеме, теперь необходимо выдвинуть единую переговорную позицию, и реалистическую, и достойную. В конце концов, он должен знать, что может предлагать взамен, какие у него есть фишки для торга.
В итоге же, скорее всего, отмечает политолог, сойтись удастся на идее железнодорожного коридора плюс паромное сообщение для грузов плюс воздушный коридор. На введение виз российское руководство пойти не может: «сколько было в мире президентов, все всегда считали делом чести обеспечить территориальное единство страны. А искусство переговорщика в том, чтобы снизить расценки этой торговли».
