Проблема непризнанных государств часто рассматривается как проблема постсоветская или даже преимущественно российская. Действительно, в ситуации вокруг Приднестровья, Южной Осетии, Абхазии, Карабаха очень четко видна огромная роль России. Однако, мне кажется, эта огромная российская роль в кризисах вокруг непризнанных государств тем не менее создает понятийную путаницу, которая часто мешает выстроить прогноз и оценку развития ситуации вокруг этих государств. Мы часто воспринимаем непризнанные государства как своего рода плацдармы для восстановления в некоем будущем России как великой страны, способной вновь играть роль крупной региональной державы. Этому восприятию способствует в основном история развития конфликтов, которые привели к возникновению непризнанных государств.
Конфликты возникали в ходе распада СССР, когда еще сохранялся некоторый потенциал для глобальной биполярности: способность Москвы к выполнению глобальной роли не была разрушена, Европейский Союз находился в начальной стадии своего развития, НАТО не расширился и не реформировался, а Россия еще не являлась устойчивым сырьедобывающим государством. Именно с той поры в каждом непризнанном государстве существует этническая сила, ориентированная в той или в иной степени на Москву, мечтающая о восстановлении сильного государства со столицей в Москве и готовая при благоприятных обстоятельствах очень тесно связать судьбу своего государства с Россией.
Конечно, историческая традиция и пророссийские симпатии обществ в "непризнанных государствах" — сильное обстоятельство. Однако есть и другая сторона проблемы: непризнанные государства существуют уже более 10 лет и в течение всего этого периода не происходило никакого восстановления российской мощи. Наоборот, в течение всех лет существования этих государств РФ сокращала присутствие вне своих границ, последовательно уходя не только из Камрани и Лурдеса, но и бесповоротно ослабляясь в Средней Азии, Закавказье, Приднестровье… И этот процесс ухода России из своих традиционных зон влияния продолжается.
Однако падает не только объем присутствия России в проблемных регионах. Сокращается и относительное значение влияния России на замороженные кризисы, которые породили непризнанные государства. В Средней Азии уже присутствуют войска НАТО и усиливается непосредственное влияние США, ЕС, КНР, в Закавказье усиливаются национальные государства и нарастает влияние США и ЕС, в регионе Приднестровья проевропейский дрейф набирающих экономическую мощь Молдовы и Украины навстречу расширяющимся ЕС и НАТО уже сводит влияние РФ на ситуацию к почти символическому уровню. Относительное влияние России в проблемных регионах падает не толкьо в силу ухода России из них, но и в силу очень быстрого роста влияния и присутствия в этих регионах США, НАТО, Европейского Союза.
В конечном счете, падение влияния РФ в проблемных регионах отражает общую ситуацию: вследствие благоприятной мировой конъюнктуры на основное российское сырье произошла стабилизация РФ, процессы распада России приостановились, однако мощь Европейского Союза и США выросла еще зримее. Национальные государства в проблемных регионах также стабилизировались, усилились и в целом переориентировались на ЕС и США. Падение региональной роли России в целом продолжается и границы низшей точки этого падения пока неясны. Между тем, проблемы непризнанных государств и породивших их кризисов сохраняются и в некоторых случаях обостряются в силу очень быстрого изменения характера сдерживающих кризисы факторов, не всегда эти изменения бывают удачны, новая система сдерживающих факторов устанавливается не сразу и не обязательно удачно, как это показала недавняя вспышка кризиса вокруг Южной Осетии.
В регионе Приднестровья, а также Закавказья, распространяется не просто влияние Запада. Эти регионы оказались в поле влияния в основном европейской интеграции как регионального процесса внутри северо-атлантического геополитического пространства. Ничто в нынешнем глобализованном мире не может противостоять северо-атлантическому сообществу всерьез. А в Европе и на постсоветском пространстве северо-атлантическое сообщество наиболее мощно представлено Европйеским Союзом и связанными с его развитием процессами.
Будущее непризнанных государств в конечном счете сейчас определяется скоростью вовлечения их в процессы функционирования объединенной Европы и характером этого вовлечения. Именно европейский фактор приводит к временному дисбалансу той системы отношений, которая ранее сформировалась вокруг непризнанных государств и обостряет проблему этих государств. Ориентация Молдовы и Украины на интеграцию с ЕС и европейские институты, стремление Грузии стать участником европейской игры, стремление Армении и Азербайджана прорваться со своими транзитными проектами именно к европейскому рынку — вот те факторы, которые делают возможным и допустимым в этих странах военно-политчиеское сотрудничество с США и НАТО, идеологические и культурные симпатии именно к западным странам, а не к России. Подобно тому как восточноевропейские страны вошли в ЕС через наращивание сотрудничества прежде всего с НАТО, вынуждены наращивать военно-политическое сотрудничество с НАТО и непосредственно с США Молдова, Украина, Грузия.
Стремление близких к ЕС стран прислониться к самому мощному в Евразии единому европейскому экономическому и политическому пространству — абсолютно естественно. Россия также стремится к сотрудничеству с ЕС, не может и не предполагает противостоять ему. Почти весь принципиально важный для РФ сырьевой экспорт направляется в страны ЕС. Именно в ЕС должен пойти с 2007-2008 гг. года взрывной масштабный экспорт нефти и газа из Средней Азии. Наиболее перспективным рынком для российского сырья и впредь остается Европейский Союз.
Пока европейская интеграция сохраняет свой динамизм и поступательность, пока ЕС остается открытым иным странам сообществом, можно говорить о том, что именно европейская интеграция определяет темп, ритм и характер политических процессов вокруг непризнанных государств. Более того, после происшедших в Украине, Грузии, Молдове проевропейских внутриполитических трансформаций именно от готовности ЕС к активным действиям в регионах непризнанных государств сегодня зависит ситуация вокруг них. Иное дело, что ситуация вокруг непризнанных государств — это одна из новых тем для ЕС, ЕС до недавнего времени был занят проблемами, далекими от Завказья и Приднестровья, своей политики относительно этих регионов ЕС еще не выработал и именно в этом ныне состоит проблема непризнанных государств.
В принципе, происшедшее расширение ЕС и его продвижение к границам Приднестровья и в Закавказье, в Украину, регион Каспия и Россиию никакой катастрофы в эти регионы не несет. Раз Россия и ЕС являются партнерами, более того, раз Россия сегодня является основным поставщиком энергоносителей в объединенную Европу, а ЕС — основным покупателем российского сырья, то никакого дестабилизирующего влияния Европейский Союз в регионы непризнанных государств принести не может в принципе. Возможны лишь временные кризисы в силу неотработанности системы европейского влияния в этих регионах.
Некоторую проблему в самих регионах может представлять неизбежная внтуриполитическая и культурная трансформация в непризнанных государствах в пользу сил, в большей степени ориентированных на Европу и в меньшей степени — на Россию. Однако, еще раз подчеркну, эта переориентация не может затрагивать интересы России как части процесса европейской интеграции и части Большой Европы.
В чем может заключаться европейское присутствие в регионах непризнанных государств? Как ЕС может повлиять на ситуацию вокруг этих государств? Каково может быть место этих государств в процессах европейской интеграции?
Стремление Украины, Молдовы, Грузии интегрироваться в ЕС создало ситуацию, когда эти страны стараются втянуть европейские институты в решение проблемы своих мятежных провинций, ставших непризнанными государствами. ЕС и НАТО обладает хорошим опытом урегулирования подобных проблем. Ситуция вокруг Северного Кипра много лет стабильна, сиутация в Коссово, несмотря на периодические вспышки насилия — также вполне устойчива. И в случае с Кипром и в случае с Коссово видна перспектива разрешения проблемы: в ходе интеграции этих регионов в ЕС ожидается рассасывание конфликтного потенциала за счет экономического роста и распространения на эти регионы европейской стабильности, интеграция в ЕС стран-участниц региональнго конфликта (Турции, Албании, Сербии) связывается с урегулированием имеющихся политических конфликтов.
Свой опыт урегулирования конфликтов Европейский Союз должен повторить в регионах постсоветских непризнанных государств. Более того, иного опыта решения проблемы непризнанных государств у Европейского Союза нет и в ближайшее время вряд ли иной опыт у ЕС появится. ЕС не в состоянии отказаться от распространения в регионах своего влияния европейских ценностей и характерной для ЕС политической культуры с большим количеством мероприятий по выработке компромиссных политических формулировок, позволяющих разрешать политический кризис постепенно и неопределенно долго. Распространение на регионы непризнанных государств влияния европейских институций, увязка политического урегулирования вокруг с интеграцией в ЕС стран данных регионов могут проходить только по уже отработанным и прогнозируемым параметрам. Судя по опыту Коссово и Кипра вовлечение проблемных регионов в европейскую интеграцию позволяет надеяться на успешное урегулирование имеющихся проблем.
Европейский Союз обычно действует не точечным образом в конфликтных зонах. ЕС как правило нацелен на изменение всего политического фона в этих регионах. Приход ЕС в Приднестровье или в Завказье обязательно приведет к европеизации всех стран и всех политических сил, вовлеченных в конфликт. Это изменение может быть медленным, как в случае с Кипром, но оно должно быть обязательно. Европеизация Закавказья и Кавказа, приближение российской политики на Кавказе к европейским стандартам — это колоссальная, тяжелая, но очень благотворная для региона задача. Влияние ЕС — это глубинная стабилизация, это расширение сферы безопасности на кризисные регионы всерьез.
Обычно ЕС берет на себя часть прямых расходов на стабилизацию региона и множество косвенных. Распространение в Завказье Интерпола или Европейского суда — уже одно это требует от ЕС больших косвенных расходов. А есть еще и СМИ, общественные организации, благотворительные фонды, система образования, облегчение визового режима и доступа к европейскому рынку труда для граждан проблемных регионов — все это дорогостоящие, сформированные в Европе за многие годы субъекты и формы европейской интеграции. Их действия в проблемных регионах в конечном счете будут оплачены также Европой. Распространение в Закавказье или в Приднестровье европейских институций — обязательно означает приток в эти регионы в скрытой или явной форме средств из ЕС. Обычно ЕС также на разных уровнях принимает решения и о прямом финансировании тех или иных программ в регионах, куда он приходит.
Мощное европейское влияние всегда порождает политические коллизии в регионах. Местные элиты теряют власть, местные культуры теряют некотрые элементы самобытности. На этот случаай в ЕС существует механизм длительного политического урегулирования и разного рода консультаций. Выгоды от усиления в регионах непризнанных гсоударств европейского влияния — очевидны. Иного варианта у эитих регионов нет. Однако существует иная проблема. Сама европейская бюрократия и сам ЕС обычно не очень стремится заниматься урегулированием кризисных зон. В европейском обществе и в бюрократических структурах есть хорошее понимание того, что именно им придется тратиться на это урегулирование. В отличие от классических империй, ЕС строится не как мессианский экспансионистский проект, а, скорее как пространство, к которому тянутся и которое тянут к себе те, кто хотят безопасности. Стабильности, экономического процветания. Европу надо втягивать в свои дела и проблемы и только тогда можно рассчитывать на получение тех бонусов, о которых идет речь.
В таком втягивании ЕС в кризисы вокруг Приднестровья, и закавказских непризнанных государств заинтересована и Россия, ибо это втягивание снимет с ее плеч значительную часть косвенных расходов на контролируемое развитие этих кризисов. Вообразитете себе, если бы в Панкиси стояли европйеские полицейские, а Абхазии, Осетии, во всем Завказье действовали спецслужбы стран НАТО, занятые подавлением террористической активности, наркоторговли, криминала вообще. А если бы жители Грузии или Азербайджана получили возможность для трудовой миграции в Европу и ушли бы туда, оставив многие насиженные места в России?
Регионы, где существуют непризнанные государства являются медвежьими углами Европы. Чтобы втянуть ЕС в решение местных кризисов, необходима большая лоббистская работа. Европа пойдет на объективно очень дорогостоящие активные действия в этих регионах только если это будет оправдывать себя экономически. Европе надо что-то предложить, что окупит хотя бы часть расходов на урегулирование местных кризисов. В случае с Закавказьем наиболее соблазнительным экономическим оправданием европейского вмешательства в регионе кажется создание тут транзитного корридора для углеводрородного сырья в страны ЕС из региона Каспия и особенно из Ирана.
Такой корридор — сложная проблема для сырьевой экономики РФ. Эта проблема и есть основной предмет переговоров между РФ и ЕС об урегулирвоании проблемы непризнанных государств. Очевидно, что потери России от появления на евпропейском рынке больших объемов иранской и каспийской нефти и газа должны быть компенсированы России увеличением доступа РФ к европейскому экономическому пространству.
Каким образом можно усилить интеграцию России и ЕС? Ведь Европа совсем не ориентирована на слишком глубокое сближение с Россией.
Если перескакивать через очевидные и занудливые рассуждения (увеличить поставки сырья и т.п.), то кажется, основным аргументом России в сближении с Европой может стать только одно: вопрос о европейских ценностях. Никакими поставками сырья и иными выгодами Европу к сближению всерьез принудить нельзя. Слишком богата ныне Европа.
Даже сотрудничество в области безопасности, когда речь идет о России, не является для ЕС слишком привлекательным, ибо РФ является не столько донором европейской безопасности, сколько ее получателем. Войска НАТО в Средней Азии и Афганистане уже обеспечивают безопасность России от тех угроз, с которыми она сама не справилась. Дальнейшее сближение между Россией и Европой в области безопасности в основном требует взятия Европой на себя обеспечения безопасности РФ на новых направлениях. Наведение порядка в Закавказье — одно из них. В отличие от США, далеко не всегда Европа готова к таким миссиям. Слишком масштабны проблемы всей России.
Слишком сильна в Европе евробюрократия, которая как и всякая бюрократия предпочитает отношения подчинения между ЕС и другими странами, а не сотрудничества. Евробюрократия ныне только усиливается. Вскоре, после принятия европейской Конституции, вероятно, в течение двух лет, к 2008 году Россия, скорее всего, будет иметь дело с очень мощным образованием в виде ЕС, почти с федерацией. Евробюрократию уже сейчас сложно пробить на новые интеграционные шаги в отношениях с РФ посредством выстраивания межгосударственных отношений между ЕС и РФ. Никакие газовые аругменты, как показала история с калининградским транзитом и введением безвизового въезда граждан РФ в ЕС уже всерьез не работают. А через два-три года, когда ЕС так или иначе получит нефть и газ Каспия, и ощутит реальность получения сырья еще и из Ирана через Закавказье, договориться с евробюрократами будет еще сложнее.
Чтобы усилить свою вовлеченность в европейскую интеграцию и втянуть ЕС в решение своих пробем, России и всем странам, которые не входят в состав ЕС, надо наращивать свое влияние на само европейское общество, надо добиваться восприятия себя европейцами в качестве тоже европейцев. Отталкиваясь от общих ценностей можно ставить вопросы перед евробюрократией о дальнейшем характере европейской интеграции, о своем месте в Большой Европе и т.д. Проблема непризнанных государств, пока эти госудасртва сохраняются и пока РФ может на них влиять — это прежде всего проблема конвертации влияния на непризнанные госудурства в такие акции, в такие институциональные формы уреглирования кризисов вокруг них, которые позволили бы РФ усилить европейский имидж и свое присутвие внутри Европы, в институциях ЕС, в новых панъевропейских институциях, в системе европйеских политических партий, СМИ и общественных организаций. Или ЕС придет в регионы непризнанных стран более дешевым путем — посредством сотрудничества прежде всего с бедными государствами этих регионов через локальные кризисы. В ходе которых Россия будет просто оттеснена от решения проблемы непризнанных государств.
Время, когда можно использовать непризнанные госдуарства как лишний аргумент для встраивания РФ в объединенную Европу лимитировано. Пока идет процесс ратификации европейской Конституции, ЕС к активным действиям не готов. Это — год-два. Параллельно примерно одновременно с ожидаемой датой ратификации европейской Конституции в состав ЕС войдут Румыния и Болгария и тем самым внутри ЕС резко усилится внимание к региону Черного моря. Как раз после 2007-2008 гг. Европа получит большой приток сырья из региона каспия и это сырье сделает внимание Европы к Завкавказью экономически оправданным.
Новые члены ЕС — румыния и Болгария — объективно станут адвокатами в ЕС Украины. Дополнительно к Польше. Так уж устроен ЕС, что новые члены стремятся втянуть в состав объединенной Европы своих соседей. Это — экономически и политически им выгодно. Интеграция Украины в ЕС совпадет с усилением интеграции в ЕС Турции. Даже если мы не оставим в стороне возможное обострение военно-политчисекой ситуации вокруг Ирана — все равно уже видно, что через года вда, примерно к 2008 году Закавказье окажется в сфере гораздо более пристального внимания Европы, чем ныне. И тогда конфигурация сил, которые играют вокруг непризнанных государств в этом регионе очень резко изменится не в пользу России. Непризнанные государства являются аргументом России для встраивания в европейскую интеграцию только сейчас. Через два года, скорее всего, вовлечение РФ в дела этих государств будет восприниматься Европой наоборот — резко отрицательно.
По большому счету, РФ нуждается в своей оранжевой революции не снизу, так сверху. В сырьевых странах политические процессы снизу обычно быстро принимают форму антиколониального движения, движения против сырьевой специализации страны вообще, развитой мир выглядит в глазах революционеров исчадием ада… Революция снизу также всегда чревата высокой нестабильностью и политическими рисками. Лучше когда европеизация страны проходит не через революция, а посредством реформ. Возможно, сейчас, пока Европа занята принятием своей Конституции, еще есть время для фронтальных инициатив со стороны РФ по решению проблем непризнанных государств посредством очень широкого сотрудничества с европейскими институтами: ввод в регион войск стран ЕС, региональное экономическое и политическое урегулирование на фоне усиления позиций российского сырья и т.д. Такие инициативы могли бы стать одним из элементов оранжевых "реформ", открывающих путь России внутрь европейского общества.
