Недавнее поражение формально пророссийских сил на Украине еще раз поставило вопрос о выработке полноценной стратегии реинтеграции России и Украины в новых условиях. Стало очевидно, что простое распространение на Украину торжествующего сегодня в России административного ресурса (без всякого проекта интеграции) не приносит ожидаемого результата. Причем, учитывая остроту противоречий в регионе и очевидную слабость официальной Москвы, внутриукраинские силы должны рассматриваться сегодня не как объект интеграционного проекта, а как один из его инициативных субъектов. От того, будет ли сформулирован такой проект, увязывающий в единое геополитическое целое Россию и Украину, будет зависеть не только возможный успех пока еще разношерстной и конъюнктурной оппозиции режиму В.Ющенко на парламентских выборах 2006 г., но и судьба игры на "великой шахматной доске", где сегодня приобретают все более отчетливые очертания проекты изоляции и "удушения" России-Евразии по линии т.н. "ободка" (Rimland) (ГУУАМ–2, популярная в начале 90–х идея Балтийско–Черноморского союза и др.).
Следует признать, что геополитическая философия Украины времен Л.Кравчука и Л.Кучмы была крайне скудна и антироссийски-компилятивна, а современные заявления В.Ющенко и членов его окружения о "евроинтеграции" имеют декларативный характер (при этом мы оставим за скобками вопрос о том, рассматривают ли "евроструктуры" Украину в качестве полноценного геополитического субъекта, или намерены демонтировать национальный суверенитет в обмен на корпоративно-клановые дивиденды).
В вопросе о геополитическом самоопределении Украины все далеко не предрешено. Исторически Украина имеет условно три геополитических проекта (подхода), связанные с ее четырьмя "большими регионами" (Галичина, Киев — центр, Восточная Украина и Новороссия). С нашей точки зрения, именно сейчас, когда "галичанский" (прозападный) проект приобрел доминирующие позиции, решающее значение для будущего Украины приобретает собственно "киевский" проект. Только при условии его комплиментарности с "восточно-южным" проектом "Русской Украины" возможны любые российско-украинские реинтеграционые начинания. "Оранжевая революция" наглядно продемонстрировала, что ключом к Украине является влияние на Киев и "киевский сегмент" политической, деловой и интеллектуальной элиты.
Что касается Львова и Галичины, то сама история ставит под сомнение их претензии на роль "центра подлинно украинской идентичности". О чем говорят и язык (испытавший заметное влияние польского и насыщенный полонизмами, что заметно отличает его от литературного украинского языка, за основу которого взят полтавский диалект), и принадлежность основной массы галичанского населения к униатской церкви (никогда не занимавшей доминирующих позиций во всей Украине), и школярско-заимствованный характер "львовско-галичанской" политической философии (которая создавалась в ХIХ в. в условиях доминирующего влияния венского двора, и в своих крайне-националистических формах буквально воспроизводила основные установки польского национализма), и фанатичная русофобия, неприемлемая для подавляющего большинства украинцев. Характерно, что невозможность "скроить" украинскую идентичность и государственность по "галичанским" меркам осознал еще ныне покойный глава Народного Руха Украины В.Чорновил, предложивший в начале 90-х проект федеративного деления страны на основании 9 кластеров, не оцененный его тогдашними единомышленниками.
Поэтому доминирование Львова и связанного с ним сегмента элиты в современных условиях ведет к превращению Украины в буферное и расколотое изнутри государство (по аналогии с Польшей накануне Второй мировой войны), односторонняя ставка на поддержку Юга и Востока не обеспечивает доминирующих позиций во всей Украине (что показали выборы 2004 г.), а шаткое равновесие трех элитных групп углубляет деградацию украинского государства. Иначе говоря, именно Киев (в результате долгосрочного соглашения с элитами Востока и Юга) должен быть гарантом политической субъектности Украины, которая, как показывает опыт истории, возможна лишь в рамках той или иной формы союза с Россией.
Тем актуальнее обращение к проектам такого союза, выработанным представителями "киевского" сегмента элиты в прошлом, особенно в середине ХIХ в. — период, на который приходится национально-культурное пробуждение украинской интеллигенции.
Одним из первых заявило программу союзных отношений России и Украины в первой половине ХIХ в. возникшее в 1846 — 1847 гг. в Киевском университете имени св. Владимира просветительское Кирилло-Мефодиевское общество, вскоре ликвидированное полицией. Наиболее видными членами этого общества были историк Н.И.Костомаров, писатель П.А.Кулиш и поэт Т.Г.Шевченко (участие последнего, впрочем, было поверхностным и конъюнктурным). Двое первых, бывших в свое время кумирами украинской интеллигенции, примечательны тем, что сумели постепенно преодолеть в себе увлечение националистической мифологией, изложенной в истории "Русов" и многочисленных сфальсифицированных романтических произведениях о казачестве (изображающих Украину как издревле обособленную от Московской Руси страну), перестали романтизировать эпоху гетманщины и рассматривать период "московщины" как "темные века", попутно развенчав деятелей галицийского национального движения за идейную бесплодность и националистическую зашоренность (См.: Кулиш П. Крашанка. Львiв, 1882). Украинский патриотизм Кулиша и Костомарова естественно слился с общероссийским, а их "славянский проект", избавившись от идеологического влияния польских националистов и русских революционных радикалов декабристского толка, примирился с общероссийской государственностью (См.: Костомаров Н.И. Задачи украинофильства. //Вестник Европы. 1882. Т. 1, февраль). Но эта эволюция произойдет позже, нас же интересует сам первоначальный проект.
Своей целью Кирилло-Мефодиевское общество ставило федеративное объединение всех славянских народов. Согласно планам идеологов общества, все славянские народы должны были объединяться в единый народ, но при этом каждый из них должен был сохранить отдельную республику, свой язык, свою литературу и культуру. Предполагаемая Славянская федерация должна была состоять из 18 штатов со столицей в городе Киеве: "Славянские народы воспрянут от дремоты своей, соединялся, соберутся от всех концов земель своих в Киев, столицу славянского племени" (См.: Сбирник Памяти Тараса Шевченко. Киев, 1915). Каждый штат должен был иметь свои органы власти в лице сейма и президента. Органами власти всей федерации должны были являться состоящий из двух палат общий славянский собор и избираемый на четыре года президент, которому бы предоставлялись полномочия верховной власти. Федерация должна была иметь свою единую армию и органы, осуществляющие внешнюю политику. Каждый штат обязывался организовать и содержать свою милицию и силы внутреннего правопорядка. Как полагали лидеры Кирилло–Мефодиевского общества, именно федеративное устройство всех славян является условием превращения централизованной бюрократической России в свободное, правовое государство (См.: Формы национального движения в современных государствах (Австро — Венгрия, Россия, Германия). СПб., 1910. С. 317 — 322).
В целом "общеславянский федерализм" Кирилло-Мефодиевского общества значительного влияния на российское общество не оказал, но его идеологи стали первыми из числа самостоятельных украинских мыслителей (которых нельзя было изначально заподозрить в чрезмерной зависимости от Львова либо Москвы), обосновавших идею "геокультурного" союза России и Украины.
Впоследствии, уже к концу XIX века, идеи Кирилло–Мефодиевского общества были взяты на вооружение одним из виднейших деятелей украинского национального движения, — социалистом и сторонником украинской автономии М.П.Драгомановым. При всем неприятии царского абсолютизма, он никогда не призывал к кровавым бунтам (чем выгодно отличался от Шевченко), а делал ставку на эволюционные реформы. При всем своем украинском патриотизме, он осуждал национал-сепаратизм и не мыслил будущего украинцев вне рамок общероссийской государственности при условии ее глубокого реформирования ("Люди, посвятившие себя освобождению украинского народа, будут самыми горячими сторонниками преобазования России на началах, наиболее благоприятных для свободы развития всех ее народов" (См.: Драгоманов М.П. Опыт украинской политко-социальной программы. Женева, 1884. С. 31-32).
По мнению Драгоманова, изложенному в проекте устава украинского "Вольного Союза" ("Вильна Спилка"), Россия должна делиться на области "сообразно совокупности географических, экономических и этнографических условий". Суть проекта Драгоманова состоял в следующем:
1) Существующие губернии должны быть заменены земскими единицами;
2) Земская единица, средняя по размеру между уездом и государством, должна сочетать в себе следующие условия:
- обнимать собой края, однородные по характеру земли и населения;
- быть достаточно населенной, чтобы иметь средства для удовлетворения потребностей местных, но все же совершенно непосильных уезду;
- достаточно обширной, чтобы ее представительство стояло в известном отдалении от более мелких дел уезда и в то же время чтобы оно могло иметь вес перед государством;
3) Удовлетворяющей этим условиям земской единицей является область;
4) Области должны делиться на уезды и волости;
5) В каждой из волостей образуются думы и управы;
6) Верховным законодательным органом являются две думы — государственная и союзная:
- первая является общенациональным представительством;
- вторая выражает федеративное начало и состоит из депутатов, избранных областными думами.
Таким образом, несмотря на то, что Драгоманов был убежденным сторонником украинской автономии, федеративное начало не соединяется у него с принципом национального самоопределения (сама Украина в его проекте должна делиться на четыре губернии, примерно совпадающие с ее большими регионами). Это было вызвано тем обстоятельством, что саму автономию он понимал как культурное самоопределение украинского народа в пределах Украины как территориальной экономическо–географической единицы, составляющей естественную часть единого Российского государства.
Таким образом, можно заключить что у оранжевых "неофитов" от украинского национализма имеются более чем серьезные оппоненты среди действительно оригинальных и глубоких украинских мыслителей прошлого, переболевших геополитическим сепаратизмом и излечившихся от него. И то, что идея равноправного российско-украинского союза как залога украинского суверенитета и внешнеполитической субъектности не умерла, подтверждает опыт идейной эволюции таких видных украинских политиков, как Т.Чорновил и даже Д.Корчинский (бывший глава УНА-УНСО, ныне лидер панславистско-интегристской партии "Братство"). От того, сможет ли разношерстно-конъюнктурная пока оппозиция режиму Ющенко (включающая в себя Партию регионов, "Братство", СДПУ (о), прогрессивных социалистов и КПУ) воспользоваться этим идейным багажом и артикулировать его в доступные предвыборные лозунги в 2006 г., и сможет ли сама Россия органично соединить идеи пророссийски настроенных украинских интеллектуалов с собственными геополитическими наработками — во многом зависит будущее двух стран и народов.
