Саммит большой восьмерки с самого начала был обречен стать не более, чем поводом для широкомасштабных протестов. О том, что протесты станут беспрецедентно массовыми, тоже было известно заранее. С некоторой, не слишком, впрчем, большой, долей преувеличения, можно сказать, что вся европейская молодежь к этому саммиту готовилась около года. Сильные мира сего собирются на подобные саммиты, чтобы в очередной раз напомнить всему остальному человечеству, кто на планете хозяин. Протестующие стремятся превратить торжество богатых и сильных в карнавал непослушных. Семерых западных господ и примкнувшего к ним российского начальника никто не уполномочивал решать судьбы планеты. Даже чисто арифметически, они не представляют большинство ее населения. Но саммит большой семерки/восьмерки, как и экономический форум в Давосе - это воплощенная, институтционализированная наглость. Запланированный, публичный и шикарный плевок в лицо всем бедным и лишенным власти. Роль России здесь особая. Это роль бедного родственника, снисходительно допущенного к общему столу богатыми хозяевами. Западная пресса даже не научилась выговаривать слово "восьмерка", группа по-прежнему называется G7, "семерка", и лишь в официальных протокольных репортажах возникакт заветная цифра "восемь". Но зато российская элита может выкобениваться перед собственным народом или братьями по бывшему Союзу. Вот мы какие - великая держава, нас сам Запад за один стол приглашает. Мы хоть и в долгу как в шелку, хоть и граждан собственных как тараканов морим голодом и вымораживаем, зато у нас ракеты ядерные, но с самим западным начальством за общим столом обедаем! Впрочем, сейчас речь не о России, а о Генуе. Точнее о том, что увидела, и чего не увидела российская публика в репортажах из этой западноевропейской горячей точки.
Рассказы об анти-глобалистах, появляющиеся в наших средствах массовой информации, за редкими исключениями можно было бы посчитать исключительно забавными, если бы откровенная злоба, превосходящая даже невежество авторов. Нам рассказывали про какие-то многотысячные толпы экстремистов и идиотов (откуда вдруг их столько появилось на Западе?), которые мешали работать и отдыхать уважаемым людям. Сообщали про какую-то немку, которая ехала не то в Тулу со своим самоваром, не то в Геную с собственными булыжниками. Объясняли, что протестующие сами не знают чего хотят и не понимают против чего выступают. Чтобы публика не запуталась окончательно, придется дать некоторые пояснения.
Прежде всего, сам термин "анти-глобалисты". Это словечко было придумано и введено в оборот противниками движения. Сами участники выступлений этот термин никогда не употребляют, назвывая себя новым антикорпоративным или антикапиталистическим движением, иногда - движением за глобальную демократизацию. Надо сказать, что в западной прессе термин "анти-глобалисты" употребляется все реже - представители протестующих так или иначе имеют возможность высказаться, а потому приписывать им чуждое название и выдуманные лозунги все труднее. Иное дело российская пресса и телевидение. Поскольку массового движения у нас нет, то и рассказывать можно все, что вздумается.
Протестующие действительно представляют собой коалицию. Но это далеко не случайное собрание людей. Начнем с того, что экологисты, пацифисты и радикальные социалисты, защитники гражданских прав и профсоюзники, составляющие основу этой коалиции, исторически всегда имели много общего. Но до недавнего времени все подобные группы и организации, нередко сотрудничая, пытались добиваться своих целей самостоятельно. В свою очередь элиты действовали по принципу "разделяй и властвуй", игнорируя разрозненные пртесты. Россия является прктически идеальной иллюстрацией: ввозят отработаннное ядерное топливо - все против, но протестует кучка экологических активистов. Принимается новое трудовое законодательство - никто ничего толком не понимает, но всем кажется, что это "внутреннее дело" профсоюзов. Грабят жителей Черноводска - личное дело чеченнцев и сфере деятельности правозащитников. В итоге власть имущим можно делать практически что угодно, точно зная, что жертвы не рассчитывают на солидарность. На Западе культура солидарности гораздо выше, но именно в последние два года среди радикальной молодежи солидарность из принципа стала нормой поведения. Стало понятно, что одни и те же люди принимают решения, разоряющие страны "Третьего мира", разрушающие окружающую среду, ущемляющие права рабочих и так далее. Одни и те же корпораии лоббируют эти решения и "проплачивают" избирательную компанию политиков. Причем зачастую "конкурирующие" кандидаты финансируются из одной кассы. Раз противник у всех один, значит надо объединяться.
Времени на протесты, кстати, осталось немного. Выход Джорджа Буша из протокола Киото означает, что глобальные элиты действуют по принципу "после нас хоть потоп". Причем не в переносном, а в самом буквальном смысле - если проткол Киото выполнен не будет, выбросы газов в атмосферу останутся на прежнем уровне, изменение глобального климата уже через 50 лет приведет к затоплению значительной части суши. Впрочем, затопит не всех. Средняя Азия, например, превратится в одну сплошную пустыню и судьба Арала ожидает практически все местные водоемы. Сюжеты американских фильмов про водный мир и пустынную планету станут обыденным бытом. Кин-дза-дза станет нашим миром. В любом случае климат политически не нейтрален. Подобное будущее для России чревато в лучшем случае двумя десятками миллионов беженцев и новыми конфликтами на южной границе. Петербург, скорее всего тоже затопит. Если, конечно, не построят ту самую знаменитую дамбу, которая, надо полагать, воду остановит, зато все живое вокруг убьет.
Возникает, впрочем, еще один вопрос: почему полем боя избрана улица? Ведь новое радикальное движение родилось в США и Западной Европе. Почему же молодые радикалы выходят на площади вместо того, чтобы идти на выборы? После демонстраций в Гетеборге одна из шведских газет написала, что в Европе выросло целое поколение, не верящее в возможности парламентаризма. Откуда такое неверие?
Разочарование в парламентаризме - итог последних десяти-пятнадцати лет истории западных демократий. Ибо в условиях, когда исход выборов предопределяет сумма затраченных средств, а деньги во все партийные кассы приходят из одних и тех же источников, избирательные кампании превращаются в издевательство над гражданами. На протяжении десяти лет правозащитные, экологические и профсоюзные организации пытались увещевать политиков, пытались их лоббировать. Но корпоративное лобби все равно оказывалось сильнее. Пытались поддерживать кандидатов, обещавших считаться с их требованиями - победители на следующий день после выборов забывали все обещания. Добивались смены правительств - новое правительство во мельчайших деталях повторяло политику предыдущего.
Последней каплей был проект многостороннего соглашения об инвестициях (MAI) в конце 90-х. Согласно этому документу транснациональные корпорации получали прово вето в отношении национального законодательства. Если корпорация считает, что выполнение закона может привести к снижению ее прибылей, она обращается в соответствующую межнациональную инстанцию, которая закон аннулирует, даже если его поддерживает 100 % граждан. Принятие MAI означало бы конец парламентской демократии в том смысле, как она существовала последние сто с лишним лет. Но странное дело - сторонники MAI заседали именно в парламентах, тогда как противники - вышли на улицы. В 1999 году проект MAI под давлением общественности в Европе и США был похоронен, но тут же на свет божий появились новые проекты, основанные на той же философии. Но и массовое движение, вдохновленное успехом, начало бурно расти. Каждое совещание сильных мира сего оборачивалось столкновением с молодежью: Сиэтл, Прага, Квебек, Гетеборг, теперь, наконец, Генуя.
Парадокс в том, что именно уличные протесты возвращают смысл демократии как свободному выбору, соревнованию альтернатив. Уже сегодня очевидно, что мировые элиты не смогут игнорировать нарастающие протесты, им придется пойти на реформы. К тому же надвигающийся мировой кризис в точности подтверждает прогнозы, высказыавшиеся критиками неолиберальной глобализации. Финансовая олигархия переживает не лучшие времена.
Видимо придется проводить следующие мероприятия мировых элит в России. Здесь саму идею организованного протеста все еще считают экзотической. Сюда никаких иностранных бунтовщиков не пустят - граница на замке. А собственное население не только о солидарности с Африкой или Латинской Америкой давно забыло, но и в собственные интересы защитить не в состоянии. Перед саммитом в Москве можно будет для полной гарантии произвести небольшую <зачистку>, благо опыт имеется. И, надо думать, высокие гости будут в восторге. Ведь Буш уже похвалил Путина за прогресс в области прав человека. Надо полагать это своего рода аванс.
Пока толпы на улицах Генуи требуют списать долги, навязанные России и другим странам "периферии", российский президент демонстрирует солидарность с нашими кредиторами. Мы будем платить долги, ввозить радиоактивные отходы, смотреть как капиталы уплывают за рубеж и жаловаться на плохую погоду, недоумевая, отчего эти безответственные радикалы на Западе недовольны политикой Буша в вопросах экологии.
Борис КАГАРЛИЦКИЙ
