Проблема не нова, с нею восемь лет бился Борис Ельцин. Но в его времена всЈ решалось стихийно. Ельцин позволял демократии работать, но давал понять своим оппонентам, что устроит государственный переворот, если будет недоволен результатами этой работы. После расстрела парламента в 1993 году урок все усвоили и вели себя соответственно.
Ельцин периодически «встряхивал» систему, наводил в ней порядок, а затем на некоторое время как бы «засыпал», пока не начинался очередной кризис. После этого следовали новые угрозы (разгон Думы, как минимум), отставки, неприятности, а затем жизнь опять входила в обозначенное КремлЈм русло и всЈ шло своим чередом.
Путин и его команда настроены по-другому. Они стремятся строить систему. Им нужна предсказуемость. А следовательно, нужны такие газеты, которые, формально будучи абсолютно свободными, власть бы ни за что не критиковали, такие политики, которые, честно и открыто соревнуясь друг с другом, выполняли бы любое пожелание Кремля. Короче, чтобы демократия, подлинная и полнокровная демократия, работала бы на практике точно так же, как тоталитарная диктатура.
Практическим воплощением этой управленческой утопии становятся всевозможные проекты реформирования партийно-политической системы. Мелкие партии надо удалить, чтобы не мешались под ногами. Не потому, что они представляют угрозу, а потому, что затрудняют управление. В Советском Союзе заводы были очень большими по этой же причине. Чем крупнее объекты, чем меньше их количество, тем легче центру командовать. Эффективность управления может при этом пострадать, но это уже совершенно иной вопрос.
Деятели кремлЈвской администрации, занимающиеся политической реформой, настроены управлять партиями при демократии, как их советские предшественники - заводами. Лидеров будут по возможности назначать или во всяком случае согласовывать с КремлЈм. Число партий желательно уменьшить до трЈх или четырЈх. Две уже определились - это Союз правых сил и Коммунистическая партия РФ. С ними все очень просто, поскольку эти две организации одновременно нападают друг на друга и по всем судьбоносным вопросам поддерживают Кремль. Для демократии есть борьба идей, для Кремля - конструктивное сотрудничество. Членам партии лидеры КПРФ объяснили, что они борются не с Путиным, а «за Путина». Иными словами, когда президент что-то плохое делает, виновато дурное влияние СПС. В СПС все строго наоборот. Надо поддерживать замечательную власть, жаль только дурное влияние коммунистов иногда сказывается. На самом деле, разумеется Кремль всЈ решает сам, используя поочередно то «либеральную», то «национал-коммунистическую» карту.
В царской России после поражения революции 1905 года царизм работал с Думой похожим образом. Можно было провести решение с помощью блока черносотенцев и партии «октябристов», а можно было на основе объединения «октябристов» с либералами «кадетами». КПРФ явно занимает нишу черносотенцев (Геннадий Зюганов и не скрывает, что идеи Победоносцева и других черносотенных идеологов начала ХХ века ему очень близки). СПС заменит «кадетов». А вот за нишу «октябристов» идет борьба.
Казалось бы место принадлежит по праву партии «Единство», но все слишком хорошо понимают, что это не более чем собрание чиновников, которое даже функции партии власти толком выполнить неспособно. Отсюда попытки слить «Единство» с «Отечеством», или наоборот, создать конкурирующий проект в виде Народной партии на базе фракции «Народный депутат». Все эти варианты одинаково бесперспективны, ибо никакого центра объективно не получается. Ибо российский «центризм» состоит из беспринципного сочетания «левой» социальной демагогии с правой экономической политикой и «державной» риторикой. И того, и другого, и третьего в достатке у правых и зюгановской КПРФ. Но тем не менее без центра схема не выстраивается. Центризм в России столь же безлик, сколь и функционален.
То, что пытается сделать Кремль - не ново. В политической теории это называется «управляемой демократией». Модель уже в 70-е годы опробованная в Египте и Пакистане. Конечно, ни ту, ни другую страну не назовЈшь образцом свободы. Но вопрос стоит в совершенно иной плоскости. ПриживЈтся ли подобная модель в России и удастся ли вообще еЈ построить? В конечном счЈте всЈ зависит от экономического развития. Если населению будет обеспечено пусть и бедное, но стабильное существование, Кремль может достичь своих планов.
В противном же случае любые «системы», придуманные в кабинетах президентской администрации, станут жертвой общей социальной и политической нестабильности. В этом случае партии, вошедшие в «систему» все скопом, станут вызывать раздражение, причЈм «оппортунистическая» КПРФ - в первую очередь. Тогда настанет время «антисистемных» движений, осуждающих политическую элиту в целом, без различия оттенков. Если не случится и этого, то рано или поздно придЈт черед генералов, не интересующихся тонкостями политики, зато хорошо умеющих отдавать приказы.
Борис Кагарлицкий
