или Еще раз о «сурковском конструкторе»
1. Путинизм — это не либерализм и не консерватизм, это либерал-консерватизм.
Вот уже пять лет все политологические споры о состоянии современной России упираются в один и тот же вопрос: кем больше является президент Путин — патриотом-консерватором или либералом-западником? В самой политологической среде не принято говорить о конкретных личностях, скорее говорят о «ситуациях» и «тенденциях», деперсонифицированных по определению. Но в данном случае без персонификации не обойтись: при таких полномочиях и таком сроке правления невозможно быть только функцией в системе чужих координат. Безусловно, за все масштабно хорошее и масштабно плохое, что происходит в стране с 2000г. ответственность несет лично президент Путин. И прошло достаточно времени, чтобы не только задаваться вопросами, но и давать ясные положительные ответы. Опыт путинской пятилетки показывает, что все это время государство эволюционировало не в сторону консерватизма, и не в сторону либерализма, а в сторону либерал-консерватизма — совершенно автономной идеологии, для нас с вами, может быть, и противоречивой, но для самой себя весьма полноценной. Путин — либерал-консерватор, и в этом он тождественен самому себе, в то время как его постоянно пытаются растождествить и поставить вопрос ребром: либо либерал, либо консерватор, третьего не дано. А это третье дано, и именно с этим третьим явлением мы и должны работать. Путинская система — либерально-консервативная во всем, на всех уровнях. Правда, можно сказать, что в политике она более «консервативна», а в экономике более «либеральна».
О том, что путинизм — это не либерализм и не западничество в чистом виде, свидетельствует сам факт того, что мы задаемся о нем вопросом, в то время как о ельцинизме мы таким вопросом не задавались. При Ельцине все было понятно: власть (осознанно или неосознанно) осуществляла курс на ликвидацию государства. При Путине не все понятно: ликвидаторский курс не предполагает дискриминацию осознанных ликвидаторов (тех самых либералов-западников) и эскалацию государственнических настроений. При Ельцине не было даже «патриотической фразеологии», обладающей вообще-то определенным мобилизационным потенциалом. При Ельцине управление страной походило на управление ООО «Рога и копыта», которое должно вот-вот исчезнуть, а тут хотя бы ЗАО «Российская Федерация», предприятие с перспективами.
Путинизм выглядит патриотическим на фоне ельцинизма, но на фоне последовательного патриотизма он может выглядеть весьма либеральным. В действительности же, в начале 2000-х годов власть с позиции радикального либерализма 90-х перешла на позиции либерал-консерватизма, но не консерватизма как такового. В итоге в политическом классе начались качественные изменения: либералы пережили временный шок от утраты власти и начали воспринимать собственное ослаблание как синдром всеобщей дискриминации; патриоты пережили временную эйфорию, но поскольку дальнейший курс власти не оправдал их ожиданий, у них началась фрустрация от нереализованных надежд. В итоге часть «опущенных» либералов и «обманутых» патриотов нашли себе общую нишу, смысл которой — противостояние власти любой ценой.
2. Единая оппозиция против путинизма не может быть национал-социалистической — она может быть только социал-демократической.
Можно сказать, что идеологический синтез либеральных и патриотических элементов во власти породил стратегический синтез аналогичных элементов в оппозиции. Однако в реальности этот синтез невозможен — между идеологическими либералами и идеологическими патриотами нет вообще ничего общего, кроме претензии на истинность своего мировоззрения. Но, с другой стороны, возможен иной союз — между подлинными либералами и подлинными коммунистами: синтез левой политики (демократизм) и левой экономики (социализм) против правой политики (консерватизм) и правой экономики (либерализм). Заметим, что когда А.Дмитриев пытается обосновать возможность антипутинского союза, то он говорит не о сближении «патриотов» (сторонников цивилизационного суверенитета) и «либералов» (сторонников «прав человека» под международным протекторатом), а именно о дрейфе части коммунистов к идеям «прав человека» («защиты демократических свобод») и части либералов — к идеям социальной защиты («критика антисоциальных реформ»). Обозначается социал-демократическая платформа, которая действительно во всем диаметрально противоположна либерал-консерватизму. Таким образом, проект «красно-коричневой» оппозиции был актуален только в ельцинскую эпоху, в путинскую же эпоху подлинная оппозиция может быть только социал-демократической. Кстати, подобные расклады («правая» власть — «левая» оппозиция) действительно реконструируют основные идеологические диспозиции поздней романовщины и вообще характерны для XIX века. Но спрашивается, чем для нас социал-демократическая (коммуно-либеральная) оппозиция лучше либерал-консервативной власти?
3. Три подвига Администрации в интересах России.
В последнее время в политаналитической среде стало очень модно критиковать замглавы Администрации Президента В.Суркова за все грехи и огрехи путинского режима. Особенно это любят делать те, кто отторгает курс власти, но боится прямо указать на его источник — самого короля. Вместо него ругают «серого кардинала». А чем вам не нравится Сурков и его конструктор? Да, он, конечно, либерал, вышедший из соответствующей тусовки Альфа-банка и ОРТ, его деятельность связывали с лоббированием «семейных» интересов и т. д. Но он остался в Администрации и стал работать по новым правилам. Суркова обвиняют в том, что он может быть причастен к двум известным инициативам: конструированию новой Думы и ликвидации губернаторских выборов. Я, кстати, знаю одного известного политолога, который сам был за унитаризацию России, но он настолько любит питерских и не любит «семейных», что последнюю инициативу воспринял в штыки только потому, что она исходит от Суркова.
Новая Дума склеена абсолютно рационально и в государственных интересах. Всю серую и убогую массу депутатов, для кого «парламент — это не место для политических дискуссий», оформили в единый партком «Единой России». Только там им и место — голосовать за все предложения власти. Пришлось, правда, сохранить ЛДПР, но тоже не без смысла — все-таки ВВЖ весьма профессионально абсорбирует лунатическую часть населения, а делать это кто-то должен. Но это все не так важно, самое главное — это три реальных подвига, на которые пошла Администрация в интересах России. Первый подвиг — это понижение КПРФ: партии, которая приватизировала право на патриотическую оппозицию и десять лет выступала от ее имени, так что реальный националистический (в широком смысле) электорат вообще на выборы не ходил. КПРФ указали ее место: быть партией ностальгирующих пенсионеров, голоса которых она и собрала в декабре 2003г. Второй подвиг — это образование «Родины»: блока, который как раз и собрал голоса националистов и вообще всех не-красных (а так же и красных) патриотов. Между прочим, власть сама не ожидала такого эффекта. Тем самым у КПРФ отняли треть электората, и она начала сильно эволюционировать влево, обнажая свою деструктивную сущность. Третий подвиг — вытеснение СПС и «Яблока» за пределы парламентской системы. Последнее вообще вне оценочной шкалы — за такое сразу грехи отпускают. Все эти три события многие предрекали еще в 90-е, но никто не верил в возможность их наступления. А в конце 2003 года это стало реальностью. И не благодаря активной деятельности КПРФ или ЛДПР, или еще кого-нибудь из «объединенной оппозиции», а благодаря Администрации, которая повернулась в сторону укрепления государства.
Ругать Суркова за новый политический консруктор могут только те, кто в него не встроился. Точно также, как ругать Путина за наведение порядка в стране могут только те, кто удобно себя чувствовал в хаосе 90-х: от олигархов до вечных оппозиционеров. «Сурковский конструктор» будет эволюционировать и дальше, возможно, и без самого Суркова, а однажды и без Путина. Этот консруктор должен явить нам в конечном счете двухпартийную систему, где обе партии — «правая» и «левая» — будут одинаково преданы Российскому Государству, его прошлому и его будущему, но будут лишь различаться в своем стратегическом видении этого будущего. И у каждого патриота есть исторический шанс работать на то, чтобы эти партии были не набраны в дискету на Старой площади, а органично выросли из энергии национального движения.
