Рамзан Кадыров празднует очередной политический триумф. 2 марта 2007 года он получил, наконец, высший политический и управленческий пост в Чеченской Республике. При этом пост президента Чечни достался ему не в ходе блестящей кабинетной операции или посредством подключения регионального штаба «Единой России». Должность главы республики Рамзан Кадыров не получил из рук Владимира Путина, как награду за лояльность и преданность. Свой пост Кадыров получил как публичный политик, сумевший заставить Кремль менять собственный план «чеченской игры».
Высшая российская власть была вынуждена в авральном порядке менять свои подходы к Алу Алханову (речь идет о перспективах его поддержки, как хотя и формального, но президента республики), и мгновенно реагировать на перепады настроений Кадырова-младшего. На этом пути не обошлось и без детективных историй (отключение от внешнего мира пресс-службы президента Алханова, конфискация тиража, посвященного его юбилею, таинственное исчезновение ближайшего алхановского соратника Германа Вока после жесткого антикадыровского интервью). Кадыров демонстративно показал всем, кто в доме хозяин.
Фактически сегодня Рамзану удалось то, что не удавалось Джохару Дудаеву и Аслану Масхадову. И при Дудаеве, и при Масхадове в Чечне действовали силы, готовые бросить перчатку тогдашним лидерам республики. Даже харизматичный Дудаев не смог назначить своего префекта в Надтеречный район, который стал своеобразной «Вандеей» для непризнанной Ичкерии. Масхадов же и вовсе оказался не способен консолидировать лидеров незаконных вооруженных формирований, превратив их в национальную элиту. В начале 2000-х гг. бывший муфтий Чечни (а впоследствии президент Чеченской республики и герой России) Ахмад Кадыров вспоминал, как ездил вместе с Масхадовым из одной точки республики в другую через ингушскую территорию. Не везде Масхадов мог чувствовать себя в безопасности. Но это что касается непосредственно чеченской земли.
В Москве же могли абсолютно свободно действовать, и «сметь свое суждение иметь» представители антиичкерийской оппозиции. «Рука Грозного» практически не дотягивалась до чеченских диссидентов. Все они чувствовали себя комфортно и безопасно за пределами «мятежной республики». Сегодня с диссидентами намного хуже. Голос противников Кадырова практически не слышен. А если он и звучит, то в лучшем случае сопровождается мощным «флэш-мобовским» сопровождением поклонников Рамзана (как это было во время «круглого стола» в Доме журналиста). Более того, этот голос рассматривается как мнение «врагов народа», антинациональных элементов.
Зато параллельно с фактическим элиминированием внутричеченской оппозиции проходит другой процесс — национальной консолидации вокруг фигуры Рамзана Кадырова. При этом мы можем говорить о том, что этот процесс географически выходит за пределы Чечни. Он также не ограничивается пределами Российской Федерации, а значит и чеченскими общинами в различных субъектах России. То, что фигура Кадырова поддерживается московскими бизнесменами и интеллектуалами чеченского происхождения, — ни для кого не секрет. Феномен Кадырова становится предметом серьезного изучения в ичкерийском «зарубежье», т.е. среди представителей сепаратистского движения, вовлеченного в вооруженное противоборство с Российским государством в 1994–1996 и в 1999–2001 гг.
Когда Рамзан Кадыров обратился с предложением к Ахмеду Закаеву вернуться в Грозный и стать актером тамошнего театра, многие расценили этот жест как шутку и даже как демонстрацию пренебрежительного отношения лидера Чечни к экс-масхадовскому эмиссару. Между тем, мало кто из ценителей тонкого юмора обратил внимание на то, что сразу же после отстранения Алу Алханова Ахмед Закаев оценил этот факт, как положительный момент в новейшей истории Чечни.
17 февраля 2007 года (т.е. через два дня после того, как Кадыров был назначен и.о. президента Чечни) Закаев выразил надежду на то, что новый глава республики отнесется с пониманием к «ичкерийцам». Именно после такого примирительного жеста Закаева последовал «примирительный» ответ. 20 февраля 2007 года на своей пресс-конференции Кадыров-младший заявил:
«
Закаев профессиональный актер, он хороший артист. У нас в Грозном завершается восстановление здания Драматического театра, и мы можем предложить ему работу в театре… Закаев в свое время хорошо играл на сцене, отдавал много чеченской культуре, и я его хорошо знаю, и знаю, что он не воин».Тем не менее, Кадыров высоко оценил дипломатические качества Закаева, которые могли бы быть востребованными в определенных обстоятельствах: «Он и в Лондоне хорошо играет — и правду, и неправду говорит. Мы ждем его в самое ближайшее время в своей республике».
Что ж, первый обмен любезностями между главой республики и экс-эмиссаром Масхадова (а до того вице-премьером правительства Ичкерии) состоялись. И, несмотря на весь «юмористический» настрой Рамзана Кадырова, такое самостоятельное общение с Закаевым дорогого стоит. Напомним, что раньше в своих высказываниях в адрес Закаева Рамзан Кадыров был куда более жестким и непримиримым.
После символического «приглашения» Рамзана Кадырова на веб-сайте информационного агентства “Сaucasus Times” (размещается в Чехии) появляется пространное интервью Ахмеда Закаева (дано 27 февраля 2007 года), в котором «талантливый драматический артист» назначение Кадырова и.о. президента республики рассматривает, как начало «деколонизации Чечни». На журналистский вопрос: «Можно ли вообще говорить сегодня о том, что чеченское сопротивление все еще существует?», Ахмед Закаев отвечает:
«Сегодня многие из тех, кто стоял у истоков движения за независимость Чечни, восстановление ее государственности, активно участвовал в боевых действиях на стороне сопротивления, все так же в строю, но вынужденно под иными флагами. Посмотрите, они не перестали быть чеченцами, я абсолютно уверен, что до конца они не отказались от идеи независимости. Поскольку силовыми методами, в лоб не вышло добиться свободы, найден удобный и гораздо менее затратный способ продолжать или временно отложить борьбу.
Такое уже бывало в нашей истории противостояния с Россией в прошлые времена. Царскими генералами формировались особые чеченские подразделения именно по национальному признаку. Их задачей было подавление мятежей, карательные акции против населения, но в какой-то момент оказывалось, что они настроены против России так же, как и все остальные чеченцы. Я Вас уверяю, пройдет два, три, четыре года и те структуры, которые сегодня созданы властями, укрепятся и станут несомненно еще сильней, превратятся в фактор чеченской свободы. Мы не воевали, не боролись за то, чтобы самим встать у власти, руководить Чечней. У нас была идея начать и завершить деколонизацию нашей земли. Сегодня это уже произошло и полным ходом идет процесс деколонизации всего Северного Кавказа. Он необратим».Таким образом, лондонский «сиделец» готов признать легитимность нового политического порядка в республике. Для него Кадыров — политик, защищающий чеченское этнонациональное дело. Во многом у них общая система «опознавательных знаков». В свое время Рамзан Кадыров, выступая с критикой Германа Вока, не раз указывал на факт смены фамилии и отчества последним, подчеркивая, что это не «по-чеченски». Таким образом, лояльность своему этносу значит и для Кадырова, и для Закаева намного больше, чем любая другая лояльность. Это их объединяет. В этом плане и тот, и другой вполне могут сойтись и на неприятии радикального ислама, поскольку это политическое течение ставит этнический фактор в подчиненное положение.
В свое время дрейф Ахмада Кадырова в сторону России объяснялся всего лишь одной фундаментальной причиной. Пришедшие в Чечню (из соседнего Дагестана и из-за рубежа) салафиты («ваххабиты») бросили политический и религиозный вызов «традиционалистскому» муфтию и тарикатистскому (суфийскому) исламу. Масхадов оказался не той фигурой, которая могла бы им эффективно противостоять. Россия же стала выгодной опорой для поддержки тарикатистского ислама в Чечне. С ее помощью был осуществлен разгром радикальных исламистов в Чечне, их вытеснение в другие республики Северного Кавказа. Другой вопрос, достаточное ли это основание для политики «чеченизации власти»?
Сегодня этническая гомогенизация Чечни рассматривается Ахмедом Закаевым, как главное политическое достижение республики. Обратимся снова к его интервью “Caucasus Times”.
«В начале 90-х гг. Грозный продолжал быть русской крепостью на Кавказе. Здесь была создана одна из самых крупных русских кавказских общин. В чеченской столице проживало свыше 400 тысяч русскоязычных (хотя эти данные — явное преувеличение, поскольку по переписи 1989 г. на территории всей ЧИАССР русских проживало 293 тыс. чел. Но сама тенденция Закаевым определена верно — С.М.). Сегодня их в республике почти не осталось. Присутствие российских военных на территории Чечни, это факт оккупации, а не колонизации. Территория считается завоеванной в классическом варианте в том случае, если она осваивается колонистами и идет процесс вытеснения, выживания представителей коренной национальности. Их либо ассимилируют, либо заставляют покинуть родину, либо просто уничтожают. А сегодня чеченцы, во-первых, стали полновластными хозяевами своей страны, а, во-вторых, они активно осваивают Европу. Еще совсем недавно, в 19 веке им приходилось эмигрировать на восток, где их встречали не слишком радушно. Эти две, набирающие с каждым годом силу, чеченские общности — европейская и, так сказать, российская — рано или поздно объединятся в понимании того, что для них нет интересов выше, чем интересы собственного народа».
Таким образом, из Европы в Грозный посылается недвусмысленный мессидж: «Давайте прекратим внутренние склоки и объединим силы ради национального «возрождения». Программа для этого готова (идеология «возрождения», этническая лояльность, использование России для тактических целей).
Следовательно, процесс национальной консолидации в Чечне с включением в этот процесс активных борцов с Российским государством пошел. И если раньше этот процесс, главным образом ограничивался территорией республики (сторонниками кадыровцев стали Магомед Хамбиев, экс-министр обороны Ичкерии, Борис Айдамиров, начальник масхадовского «особого отдела»), то в 2007 году к нему будут подключены политэмигранты. Думается, динамика этого процесса не будет простой. Скорее всего, завтра все представители «ичкерийского зарубежья» не вернутся на родину. Однако взаимодействие между ними и представителями Грозного и обмен сигналами будут расти.
С определенными оговорками этот процесс напоминает историю возникновения и развития так называемых «пореволюционных» политических течений в русской эмиграции в начале 1920-х гг. Речь идет, прежде всего, о «сменовеховстве» (интеллектуально-политическом движении, названном так после выхода сборника статей «Смена вех», Прага, 1921 год).
Тогда часть белоэмигрантов, оказавшихся в вынужденном изгнании, решила наладить диалог с Советской родиной, считая, что там под маркой СССР происходит возрождение Российской империи. Именно «сменовеховцы» предложили считать лидеров Советской России патриотами, а офицеров Красной Армии (служивших под красным знаменем) представителями русской национальной армии. Сменовеховцы предлагали забыть о «цветах» времен гражданской войны и строить великую Россию вместе и красным, и белым. Сегодня часть «ичкерийского зарубежья» (а Закаев — это не рядовой «пехотинец», это — часть ичкерийской элиты) видит в «пророссийских» силовых и административных структурах Чеченской Республики своих потенциальных союзников. Алханов, тесно связанный с Российским государством, естественно, был для них «предателем», «чужаком», «коллаборантом». Гораздо привлекательнее для них политик, не боящийся бросать перчатку Кремлю, говорящий с Москвой с позиции силы, и искореняющий «антинациональные элементы» внутри республики. А потому Закаев источает оптимизм, говоря о стабилизации ситуации внутри Чечни:
«…инициированная Москвой "чеченизация" провалилась, не получилось развязать гражданскую войну. Но "чеченизация" состоялась в том смысле, о котором я говорил. Чечня стала чеченской, она "чеченизирована" отсутствием колонистов. А что касается союзников, то это уже сейчас наши люди. Возьмите в количественном и процентном отношении. Кто состоит в рядах чеченской милиции? 70-80 процентов, даже по официальным российским данным, это, так называемые, бывшие боевики. Но бывших боевиков, как и чекистов, не бывает. Они все равно остались привержены прежним идеям, поскольку тогда, когда они выходили на путь борьбы за независимость, они искренне и глубоко верили в то, что делают необходимое дело. И эта вера не может быть полностью заменена искусственной мотивацией отстаивания неких общероссийских интересов».
В марте 2007 года вспоминается «исторический референдум» по Конституции Чечни. Тогда Кремль трубил на каждом углу о новом этапе взаимоотношений между Грозным и Москвой, а также о победе «мирного курса». В это же время в наших СМИ выходило немало интервью и комментариев «бывших» сторонников «свободной Ичкерии» (которых, как справедливо отмечает Ахмед Закаев, не бывает). За несколько дней до принятия Основного Закона Чечни (важного этапа «чеченизации» власти) Надирсолта Эльсункаев (в 1991-1995 гг. сотрудник Службы безопасности дудаевской Ичкерии) заявил: «…рано или поздно Чечня станет независимым государством. Но до этого еще очень далеко. Без России ей сейчас не подняться».
Что ж, первые шаги на этом направлении сделаны. С помощью России разгромлены исламисты и просто неудобные конкуренты в борьбе за власть (Масхадов, Басаев, Сайдулаев), усилены этнонационалистический и «традиционалистский» тренды. С помощью московских финансовых вливаний «стабилизирована» экономика (особенно в сравнении с военными периодами), налажен (опять же по сравнению с 1990-ми гг.) социальный сектор. Сама Москва отдала всю власть в одни руки, устранив любые сдержки и противовесы Кадырову-младшему. Не без помощи Москвы (и даже с ее одобрения) прошла амнистия боевикам, что стало своеобразным рекрутингом для силовых и административных структур республики.
Теперь дело осталось за малым — консолидировать две национальные элиты ради дела «возрождения». Одна из них действует сегодня под российским триколором, а вторая под старым «ичкерийским знаменем». Впрочем, процесс консолидации уже пошел. И он будет идти тем быстрее, чем Москва будет неуклонно поддерживать «систему откупов» в управлении регионами, и напротив, не делать ничего для инкорпорирования Чечни в российский социум.
