Не так давно на сайте АПН была опубликована статья Павла Святенкова “Отказ от полит-проповеди”, где он высказывает свой взгляд на сложные вопросы участия православных в политике. Однако выводы, к которым приходит автор, далеко не бесспорны.
Проблемы, поднятые Святенковым, увы, существуют: в православные храмы, к большому сожалению, в основном ходят люди старшего возраста. Православная литургия требует огромного труда — как физического, так и духовного. Далеко не каждому под силу выдержать длительную службу, соблюдать длительные посты, готовиться к исповеди и причастию. Нельзя сказать, что молодёжь не идёт в храмы, но всё же для большинства молодых людей Церковь является чем-то загадочным и непонятным.
Совершенно верно подмечено то обстоятельство, что сегодня едва ли не единичным православным политическим деятелем в России является секретарь Союза православных граждан России Кирилл Фролов. Следует, однако, заметить, что на тему православия высказываются достаточно много известных политиков — Константин Затулин, Наталья Нарочницкая, Александр Чуев, Александр Крутов, Сергей Бабурин, Иван Демидов, Егор Холмогоров и многие другие действующие политики. Активное участие в политической жизни страны принимают митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл, протоиерей Всеволод Чаплин, диакон Андрей Кураев. Однако именно благодаря Фролову и его соратникам по СПГ тема православия в России и на всём постсоветском пространстве звучит наиболее громко.
Однако целый ряд высказываний Святенкова вызывает, по меньшей мере, недоумение. В частности, эта реплика:
На вопрос, какого государства вы хотите, люди отвечают мистическим бредом, горячечным, тягучим и не имеющим к православию никакого отношения. Весь этот “Третий Рим”, вся эта “Евразия” — увы, является не только и не столько политической доктриной, сколько оккультным лжеучением, ничуть не уступающим какой-нибудь “Розе мира”.
Если согласиться с автором статьи, придётся признать “оккультным лжеучителем” старца Филофея — автора концепции “Москва — Третий Рим”. Отцы-основатели евразийской идеологии — Николай Трубецкой, Пётр Савицкий, Николай Алексеев, протоиерей Георгий Флоровский — искали оправдание своей идеологии в православном вероучении, ссылаясь на авторитет православных духовных отцов. Особенно отчётливо это изложено в произведениях Николая Алексеева “Идея земного града в Христианском вероучении” и “Христианство и идея Монархии”.
Между тем, вопреки утверждениям уважаемого Павла Святенкова, православные ценности сформулированы давно и достаточно системно. Православная политическая мысль насчитывает более десяти веков. Если не считать всех канонических книг Ветхого и Нового Заветов, православная политическая теория изложена в трудах Августина Блаженного, Иоанна Златоуста, Юстиниана Великого, Константина Багрянородного, митрополита Иллариона, Владимира Мономаха, инока Филофея, преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, Максима Грека, патриарха Никона, Феофана Прокоповича, митрополита Филарета Московского, графа Сергея Уварова, Николая Данилевского, Константина Леонтьева, Константина Победоносцева, Льва Тихомирова, Ивана Ильина, Ивана Солоневича, Александра Солженицына, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, Александра Панарина.
Если для нас авторитет этих мыслителей что-либо значит, если для нас они не “еретики”, нам надлежит перечитать все эти произведения наших предков, произвести их синтез, соотнести их с реалиями сегодняшнего дня и выработать современную православную политику. Рамки данной статьи не позволяют провести полный анализ всех православных учений, однако на их основе мы вправе составить политическую программу православия применительно к сегодняшней ситуации.
1. Принцип симфонии властей. Подобно единству человеческой и Божественной сущности в Господе Иисусе Христе, симфония властей предполагает единство государственной и церковной власти. Нельзя говорить о разрыве компетенции. Этот принцип не содержит в себе ничего “еретического”: он был положен в основу кодекса правоверного византийского императора Юстиниана Великого, вместе со своей супругой, императрицей Феодорой, канонизированного Православной церковью, и изложен в шестой новелле (указе) Юстиниана, вошедшей, среди других 168 новелл, в “Свод гражданского права” (Corpus iuris civilis).
В Шестой новелле записано: “Есть два величайших блага, дары милости Всевышнего людям — Священство и Царство. Каждое из этих благ, дарованных людям, установлено Богом, имеет собственное назначение. Но, исходя из одного и того же начала, оно проявляется и в единении, и в совместной деятельности”.
Будучи сильно искажённым в обоих направлениях в Западной Европе, этот принцип соблюдался в Византии и в её правопреемнице — Московской Руси. Различные духовно-политические мыслители (старец Филофей, преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоцкий, патриарх Никон, протопоп Аввакум, Стефан Яворский, Феофан Прокопович и другие) высказывали разные, зачастую прямо противоположные, взгляды на взаимоотношение государственной и духовной власти, но эти разногласия явились следствием пагубного нарушения принципа симфонии властей. Надлежит вернуться к этому принципу, дополнив его другим — синергией (общим деланием, совместными действиями, направленными на достижение общей цели).
2. Принцип единства и нераздельности власти. Отвержение еретического, вредоносного и пагубного принципа разделения властей, пришедшего из западных учений Локка и Монтескьё. То, что, возможно, на каком-то этапе находило своё применение в странах Западной Европы, в условиях России неизбежно выплёскивается в анархию и противостояние (наиболее радикальный пример — трагические события октября 1993 года, вину за которые несут обе стороны конфликта, и которых можно было избежать, если бы от принципа “разделения властей” отказались ещё на начальном этапе “августовской России”). Любая смута, любой гражданский конфликт решительно отвергаются и осуждаются Православной Церковью — и заявление владыки Кирилла накануне 3 октября 1993 года о проклятии в адрес того, кто первым прольёт кровь на улицах Москвы, было совершенно уместно и справедливо. Однако ещё более уместным и последовательным будет устранение причины болезни, а именно локковского принципа “разделения властей”.
3. Сильная власть Президента, избираемого всенародно (т.е. соборно). Православие не мыслимо вне идеи о Катехоне — православном царстве, которое будет удерживать мир от прихода Князя Погибели. Катехон подразумевает идею сильной самодержавной монархической власти, что было отражено в известной триаде графа Сергея Уварова (кстати, выдающегося просветителя, создателя системы реального образования в России): Православие — Самодержавие — Народность. Лев Тихомиров в книге “Монархическая государственность” писал: “В политике Царь для народа не отделим от Бога. Это вовсе не есть обоготворение политического начала, но подчинение его Божественному”.
Монархический принцип, вопреки Павлу Святенкову, никуда не исчез из образа русского народа: императорская монархия Романовых сменилась красной монархией Сталина, а на смену коммунизму пришла сильная власть Президента в новой России.
Никто не собирается вести речь о восстановлении какой-либо правящей династии с принципом престолонаследия. Однако при этом следует признать наличие монархического начала в идее сильной власти Президента. Конституция 1993 года плоха не тем, что в её основу был положен принцип “абсолютной монархии”, за что её активно критиковал целый ряд “патриотов”, а тем, что этот принцип сильно ограничивался в западном ключе. Из Конституции должен быть решительно изъято абсолютно антидемократическое ограничение президентской каденции двумя сроками. Подлинная демократия подразумевает выражение соборной воли всего народа — и народ вправе сам продлевать президентскую каденцию на столько лет, на сколько он сочтёт необходимым.
В то же время власть Президента следует максимально приблизить к православному принципу симфонии власти, ввести принцип ответственности главы государства не только перед народом, но и перед Богом. В США Президент приносит присягу на Библии. Инаугурация Президента России вполне может быть максимально приближена к ритуалу православного венчания на царство: на инаугурации обязательно должен присутствовать Патриарх, а клятву Президент может произносить, возлагая руку на Святое Евангелие.
4. Самоценность порядка и стабильности, эволюционный путь развития, категорическая неприемлемость революций. Православные иерархи издревле осуждали смуты, революции и гражданские войны на Руси. Никакие самые светлые идеи невозможно реализовать на крови и потрясениях. Любые призывы к насильственному ниспровержению общественных устоев, тем более к волнению и кровопролитиям, должны решительно пресекаться. Не подлежат обсуждению великие слова, сказанные глубоко верующим православным человеком Петром Столыпиным с трибуны Государственной Думы: “Противникам государственности нужны великие потрясения — нам нужна великая Россия!”.
5. Территориальное единство страны и единение братских православных стран. Тем, кто выступает за федерализацию России и с удовольствием предрекает её распад, если это православные люди — надлежит прийти к священнику на исповедь и покаяться в своих грешных мыслях. Им следует вспомнить, с каким воодушевлением выступала Православная Церковь за единство Руси в годы феодальной раздробленности и монголо-татарского ига, как активно православные иерархи (как в Москве, так и в Киеве) выступали за воссоединение с Москвой земель Западной Руси. Идея освобождения и единения братских православных народов, высказанная в XVII веке патриархом Никоном, воспроизводилась в умах всех православных императоров романовской России и нашла своё воплощение в деятельности Екатерины Великой и её потомков. Россия приняла деятельное участие в освобождении православных народов Балкан — и сегодня столицы этих стран, даже проявляющих временное недружелюбие к России, украшают памятники русским царям и полководцам.
На протяжении более 90 лет можно слышать о том, что поддержка сербов в 1914 году привела-де к краху Российской Империи. Чушь! Можно спорить о неготовности России к войне, о бездарности руководства страной и армией, о катастрофах на фронте, приведших к успеху большевистской пропаганды, о природной слабости последнего Императора и отсутствии у него харизмы — но никто не может ставить под сомнение абсолютную правоту политики России на поддержку православных сербских братьев. Лишним доказательством к этому является подлинное единодушие в первые дни войны, когда даже радикальные противники Императора и вчерашние революционеру сплотились в его поддержку. Если бы Первая Мировая война была для России успешной — Николай Второй вошёл бы в историю как новый Царь-Освободитель, и ни о каком Феврале не было бы и речи. Во всяком случае, такая политика выглядит куда более достойно, чем предательская политика Ельцина и Козырева по отношению к сербам. Сегодня, помимо поддержки сербам, находящимся в состоянии геноцида, необходимо стремиться к воссоединению с Украиной, Белоруссией и Казахстаном (в последнем православные составляют значительную часть населения страны), к воссоединению православной Осетии в составе единой России, к признанию и присоединению Приднестровья и Абхазии, к помощи каноническому Православию в Молдове и Грузии.
6. Закрепление в Конституции статуса Православия как крупнейшей конфессии. Светское государство — не значит атеистическое. Принцип отделения церкви от государства в стране, где около 90% составляют православные народы, не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Именно Православие может и должно стать той общей консенсусной основой, которая объединит вокруг себя все православные народы России — великороссов, осетин, марийцев, мордву, коми, карелов, якутов и другие народы. Никто не собирается посягать на статус ислама, иудаизма или буддизма, особенно в местах компактного проживания мусульман и буддистов. Однако нынешняя правовая незащищённость православных верующих, выражающаяся в нарушении права отдыха в воскресные дни или запрете на преподавание “Основ православной культуры” в местах компактного проживания православных, представляет собой нарушение основополагающих принципов прав человека. За преподавание этого учебного предмета в школах России необходимо всячески бороться, не покладая рук, всем политикам, которые считают себя православными людьми. При этом тем же мусульманам в местах компактного проживания исламского населения никто не запрещает вводить преподавание “Основ ислама”.
7. В социально-экономической сфере — идеология национального солидаризма, категорический отказ от крайностей либерализма и коммунизма – идеологий, воспитывающих как атомарность и потребительство, так бюрократию и иждивенчество. Изначально христианство стояло на позициях социальной справедливости, основываясь на учении Христа о том, что “нельзя служить Богу и маммоне”. Более того — эта идеология заложена ещё в заповедях Ветхого Завета. О ценностях социальной справедливости, общинности говорили Иоанн Златоуст, Григорий Богослов, Нил Сорский, Максим Грек и многие другие святые отцы. Само понятие соборности, введённое Алексеем Хомяковым, противостоит западному протестантско-пуританскому индивидуализму. Вместе с тем понятие соборности противостоит и воинственному коллективизму, предполагая добровольное соединение верующих на основе любви к Богу и друг к другу. В то же время такой выдающийся православный философ, как Иван Ильин, являлся последовательным сторонником частной собственности, которая, по его мнению, вырабатывает в человеке ответственность, развивает инициативу, воспитывает характер и правосознание. Наиболее приемлемой и отвечающей православному идеалу является идеология солидаризма и социального партнёрства, отвергающая социальные конфликты и предполагающая взаимодействие всех социальных слоёв общества во имя благосостояния Державы.
8. Категорический запрет абортов, эвтаназии и опытов по клонированию человека. После нацистских опытов над людьми и техногенных катастроф XX века пора остановить “красное колесо” науки. Пора развенчать и сбросить с постамента эту языческую богиню и признать, что наука способна как спасти человека новейшими достижениями в области медицины и экологии, так и привести человечество к гибели. Науку следует развивать, но только в тесном согласии с основами православия и других конфессий. Следует осудить и запретить любые опыты по клонированию человека. Аборты и эвтаназию следует приравнять к убийству. Никто не вправе брать на себя функции Бога.
9. Принятие антиалкогольного, антинаркотического и антитабачного законодательства, направленных на выздоровление нации. Принято считать, что Православие либерально относится к таким общественным порокам, как пьянство, но это совершенно не соответствует истине. Алкоголизм в Православии — такой же грех, как и в исламе, особенно в дни постов. Речь идёт не о введении сухого закона, но реклама алкогольной продукции в любом виде должна исчезнуть. Ответственность за алкоголизм во время православных постов должна быть такой же суровой, как в исламских странах. Здесь необходимо объединение усилий с исламской общественностью и представителями других вероисповеданий. При этом инициатива самой жёсткой и бескомпромиссной борьбы с этими пороками должна исходить именно от Православной Церкви и общественности.
10. Обеспечение гражданских прав православного населения на неиспользование ИНН, штрих-кодов и микрочипов. Среди православной общественности и духовных лиц нет единого мнения на этот счёт. Активным критиком развёртывания этой темы выступает диакон Андрей Кураев. Эта тема требует более детального изучения, однако несомненно право любого православного человека отказаться от навязывания ему новейших технологий электронной идентификации, тем более если речь идёт о выполнении статьи 24 Конституции, согласно которой сбор, хранение и использование информации о частной жизни лица без его согласия не допускается
11. Безусловная ценность православной семьи. Следует всячески противостоять новой идеологии “планирования семьи” и добиваться закрытия отделений т.н. “Российской ассоциации планирования семьи” на территории России. Необходимо изменить систему полового воспитания на воспитание целомудрия и скромности, начиная с младших классов. Уроки “полового воспитания” должны быть изъяты из курсов школьных программ.
12. Православное содействие российской армии. Армия, как и Церковь, не отделима от общества. Насколько Православная Церковь может помочь Армии в выполнении её задач, было написано очень много. Наиболее фундаментальная работа принадлежит митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву) — “Православие. Армия. Держава”. Православная Церковь должна активно пропагандировать службу в Армии и осуждать дезертирство, в то же время именно Церковь должна активно бороться с такими пороками Армии, как дедовщина. Необходимо восстановить институты полковых священников в каждой воинской части. В то же время Церковь должна канонизировать в качестве общероссийских святых генералиссимуса Александра Суворова и воина-новомученика Евгения Родионова, геройски погибшего в чеченском плену, отказавшись снять с себя православный крест. Знаменитое высказывание Императора Александра Третьего о том, что у России нет друзей, кроме Армии и Флота, должно стать той максимой, которую русские дети будут впитывать с молоком матери.
13. Ответственность средств массовой информации перед обществом. Не следует путать свободу слова с вседозволенностью. В уголовном кодексе государства предусматривается ответственность за распространение порнографии (статья 242) и иные преступления против здоровья населения и общественной нравственности (раздел 25). Православная общественность должна располагать сетью хорошо подготовленных адвокатов, которые смогли бы добиваться закрытия газет и телеканалов, открыто занимающихся растлением общества.
14. Развитие православной журналистики. Православной журналистики, как таковой, сегодня практически нет. Темы, актуальные для Православия в области политики, экономики, образования, армии, православный взгляд на эти проблемы освещается крайне мало. На пресс-конференциях Президента православные журналисты совершенно не задают главе государства насущные вопросы. Такие же вопросы православным журналистам следует задавать и в период предвыборных кампаний — и в зависимости от ответов на них поддерживать тех или иных кандидатов.
Вот, вкратце, какой может быть политическая программа Православия. На политическом спектре страны есть те или иные силы, которые выступают с подобными программами — и православная общественность должна в ходе предвыборных кампаний исходить из этих предпочтений. Вне выполнения этой политической программы вся общественная деятельность Православной Церкви представляется бессмысленной. Пришла пора для Церкви выходить из политических окопов, куда она сама себя загнала, самоустранившись от активного участия в политике.
