Руководители адского проекта под названием «Убийство Анны Политковской» всё рассчитали правильно: это преступление оставляет по себе колоссальное количество интерпретаций и, как минимум, три направления для толкования («путинское», «кадыровское», «антипутинское»). Однако главной мишенью подонков-постмодернистов была, судя по всему, вовсе не бесстрашная, одержимая собственной миссией журналистка, а кто-то другой.
Или другие. Теперь такие штуки модно называть «стратегией управляемого хаоса».
Большинство экспертов по «делу Гонгадзе» склоняются к мысли о том, что Георгия убили «под» пленки Мельниченко. То есть заказчики убийства были знакомы с содержанием монологов и диалогов, в которых голос, похожий на голос Кучмы, проявляет явное неудовольствие журналистом-экстрималом и что-то нечленораздельно мычит, что можно интерпретировать как просьбу «разобраться». После того, как с темпераментным грузином «разобрались», на горизонте возник «совесть украинской политики» Александр Мороз с «хитами» от «Melnichenko-Records» (в смысле, с записями из президентского кабинета).
Грандиозная акция «Украина без Кучмы» в конце 2000 — начале 2001 чуть было не обрела общенациональные масштабы и только чудом не смела с политической арены опостылевший политический режим.
Анна Политковская (девичья фамилия — Мазепа) была, разумеется, не самым жалуемым в Кремле журналистом — кто-то воспринимал ее чуть ли не как «кость в горле». Однако само ее наличие в российском медиа-пространстве путинскому режиму было скорее выгодно, чем наоборот: мол, какое наступление на свободу слова? Какая борьба с оппозиционными журналистами? Какое «закручивание гаек», раз существует «Новая газета» и статьи Политковской? А ужасные откровения в ее материалах, например, о пытках и истязаниях в Чечне можно было без особого труда нейтрализовать методами контрпропаганды — например, путем обнажения приема или дискредитации автора.
Феномен современной информационной реальности таков, что в ней могут одновременно существовать сразу две (а может и больше) виртуальности: виртуальная Россия Путина и телеканала РТР и виртуальная Россия либералов и «Новой газеты». В первой России реализуются так называемые «национальные проекты» — в области образования, здравоохранения или доступного жилья, а главными телеперсонами являются, помимо президента, «народный преемник» Дмитрий Медведев, Николай Басков и Евгений Петросян. Иногда чудное течение жизни в этом электронном королевстве омрачается очередным взрывом в Чечне или бунтом обманутых «соинвесторов» жилья, но основной зрительский адреналин гоняется шокирующими сюжетами об автокатастрофах, маньяках-убийцах или домашних зверях-людоедах.
Во второй виртуальной России, творцом которой была также и убиенная, всё наоборот: российские федералы мучают чеченцев, тайные агенты режима похищают и убивают оппозиционных журналистов, ОМОН разгоняет митинг «матерей Беслана» и прочий беспросвет. Единственное, что объединяет эти две виртуальности, — так это сюжет о «русском фашизме» — «бессмысленном и беспощадном». И еще: и в одной виртуальной России, и в другой сложно припомнить, что если двое дерутся, и при этом один из них — лицо (лица) «русской (славянской) национальности», а другой — лицо (лица) «нерусской национальности», то первый был хоть когда-нибудь прав.
Реальная жизнь, конечно же, равноудалена от обеих этих виртуальностей — Россия, данная нам в ощущениях, не имеет ничего общего ни с одним из этих «зазеркальных» миражей. Хотя, разумеется, в реальной России иногда реализуются эти самые «национальные проекты», иногда разгоняют выступления «матерей Беслана»…
Так кто и зачем убил известную журналистку?
Стиль, характер и сопутствующие обстоятельства этого убийства заставляют говорить об убийцах (организаторах преступления) как о людях, склонных к художественному мышлению и многоходовым комбинациям.
Демонстративное убийство в день рождения Путина — это как бы «черная метка», ритуальное жертвоприношение, «подарок» президенту от тайных недоброжелателей. Если убийцы не захотели утруждать свои мозги какими-то новыми креативными ухищрениями, а решили просто взять и адаптировать отработанную в Украине политтехнологию, Анна Политковская-Мазепа вполне может стать «русским Гонгадзе» или «русским ксендзом Попелюшко». Но при каждом Гонгадзе, как известно, есть свой Мороз и свой Мельниченко. Так что теперь вполне можно ожидать вброса компромата на президента или его окружение. Например, записей, в которых они говорят всё, что думают — и о самой журналистке, и о ее творчестве.
Если же убийцы — гиперкреативные натуры, тогда второй и третий акты пройдут вовсе не по «украинскому» сценарию, а по какому-то новому, еще неведомому.
Однако главный вопрос: каковы их истинные мотивы и цели?
Устранение оппозиционной журналистки? Недопущение в прессу информации о финансовом беспределе в Чечне? Устранение Путина? Попытка повязать президента чужой кровью? Его дискредитация в глазах Запада? Или создание в России ситуации «управляемого хаоса»? Но тогда кем и при помощи каких механизмов управляемого? И кто главная мишень: сама Анна Политковская-Мазепа? Владимир Путин и его окружение? Или же относительная стабильность в России?
Возможно, ответа на эти вопросы мы не узнаем никогда.
Но возможно, что уже некий майор Мельниченков, демиург «управляемого хаоса» и владелец информационной атомной бомбы, в эти дни удовлетворенно потирает руки и ждет своего «времени Ч». Того дня, когда он, где-нибудь подальше от России при большом стечении журналистов устроит свою «дискотеку». Интересно, дождется ли?
Жаль, что Анне Политковской-Мазепе это уже будет неинтересно.
