У всякого хорошего дела найдется свой художник, способный выдать максимально облагороженную, максимально эстетизированную версию происходящего. И люди воспринимают суть через эстетику, верят художнику, фактически через него прикипают сердцем к доброй новости — все равно из какой сферы — экономической, политической, культурной… Пакость невозможно представить в качестве божественного дара или хотя бы большой-большой конфетины ни за какие деньги. Таковы, наверное, законы бытия: гений и пакость несовместимы. И если даже человек с большим талантом ошибся и от широты сердечной и мозговой коррозии принялся воспевать вторичный продукт аки сирень на заре, все равно запашок пойдет. А вот не спрячешь! Ни талант не поможет, ни общая доброта натуры.
К чему это я? Да все по поводу глобализации и нашей литературы. У нас глобализация проходит по ведомству футуристической фантастики. И ужасно мало в оном сегменте фантастической литературы добрых слов по поводу разного рода глобализационных проектов. Вот антиглобалистов — пруд пруди. То ли это у нас национальное, то ли конфессиональное, то ли цивилизационное, а только о мондиализме каком-нибудь заходит речь, стабильно проявляется рвотный рефлекс. В массовом порядке.
Есть несколько более или менее здравых людей, все-таки представивших художественные образы глобализированного мира не в худшем свете. Но разберемся, что у них вышло.
Вот Вадим Панов, роман «Московский клуб»: даешь глобализацию, но только такую, чтобы она помогла России подняться с колен и потом всем гадам надавать по ушам.
Ольга Славникова, роман «2017»: глобализация, конечно, случится, она уже на пороге, но до чего там неуютно, ничего настоящего не останется…
Кирилл Бенедиктов, роман «Война за «Асгард»»: джентльмены, мы вступаем в глобализацию. Пристегните ремни, жертв будет много! Возможно, большинство попадет в жертвы.
Владимир Михайлов, роман «Тело угрозы»: очень, очень во многом поможет нам глобализация. И не обращайте внимания на то, что какая-то темная масонерия кажет нос тут и там.
И вот апофеоз: повесть Геннадия Прашкевича «Золотой миллиард». Совсем недавно, 26 августа, она получила премию критиков-фантастоведов «Филигрань».
Браво, Геннадий Мартович! Честный вы человек. И критики разом вас поддержали именно за художественную честность.
Глобализация в трактовке Прашкевича — прежде всего победа разума над природой, над животным началом, над урчанием желудка, жорным инстинктом, соблазнительным чавканьем влагалища, хаотизмом тупых масс. «Золотой миллиард» элиты, «чистой» в физиологическом и генетическом смысле, творчески у-у какой развитой и до скрежета зубовного интеллектуальной поселился в прекрасном великом светлом уютном городе Экополис. Отгородился от тупого, обжористого, вконец одичавшего быдла, но по доброте душевной кормит его, надрывая экономический ресурс. Надо к звездам рваться, творить надо небывалое, а силы уходят на поставку харчей нечистым/волосатым. Те, конечно, не ценят и мечтают устроить Экополису большой грабеж с кровопусканием для всех чистеньких. Когда-нибудь один миллиард, работающий на харч для семи миллиардов, не работающих ни на что, должен был устать. И он устал. Он готовит быдлу «окончательное решение». В духе мягкого сокращения численности, в идеале — до нуля.
Прашкевич, на мой взгляд, искренне считает, что надо бы, надо, надо! людям рационально мыслящим, творчески одаренным и хорошо воспитанным, наконец-то собраться вместе, зажить по-своему, а от груза быдляков, привешенного к социуму тупой матерью-природой, следовало бы так или иначе избавиться. Может быть, избавиться постепенно, а может быть, — резким движением… Он поет глобализацию в самой крайней форме.
Я не мог с ним согласиться ни в чем.
Но, как и всякий талантливый человек, Прашкевич органически не может врать, воспринимая ложь как художественную халтуру. И он честно описывает, как будут истреблять быдло. И как холодная жестокость жителей Экополиса отнимет у них облик человеческий. И как гуманитарная интеллигенция, вставшая на сторону быдла, тоже пойдет под молотилку. Кто хоть немного замарался — гоблин среди людей. Ему жить хорошо не дадут. Хиляй за ограду, друг, возись со своими головожопыми. Никаких полутонов, никаких «переходных типов». Только чистые и нечистые. Вернее, только чистые — к исходу «окончательного решения»…
И за это Геннадию Мартовичу Прашкевичу — огромное человеческое спасибо.
Лучшего компромата на глобализацию, более точного, более меткого в деталях, более разительного не мог написать горчайший ее враг. Прочитав его повесть, замечательно сильную в литературном отношении, непременно придешь к выводу: ЭТО должно быть отвергнуто и отброшено любой ценой. Иначе — не жизнь.
