«Ближневосточная рулетка», или игра в четыре руки

Война в Ливане — парадоксальная война, в которой, по выражению Ж. Баландье, «речь идет о военных действиях, в которых страна-агрессор однозначно не определена» (1). Парадоксальная по форме, содержанию, и главное — по своим формальным итогам и последствиям, что признает видный представитель «новых философов» Андре Глюксманн (2).считают себя победителями.

С формально военной точки зрения, израильский «блицкриг» не удался. 35-тысячное израильское войско оккупировало Ливан с намерением уничтожить 10 тысяч «растворившихся» в мирном населении бойцов «Хизбаллы». Шиитские радикалы не разгромлены, а лишь на время растворились среди мирного населения, сохранив прежнюю инфраструктуру. Сетевая структура победила иерархическую, а партизаны — регулярную армию. «Отождвижение» боевиков от северных рубежей Израиля на несколько километров едва ли гарантирует сопредельные израильские территории от ракетных обстрелов.

В контексте текущей ближневосточной политики Израиль безусловно проиграл, поссорившись с Ливаном и еще сильнее настроив против себя Иран, Ирак, Сирию и Палестину. Антиамериканским силам он предстал как «непотопляемый авианосец» США в регионе, а перед мировым сообществом — как инициатор гуманитарной катастрофы в Ливане, остановленный только соответствующей резолюцией Совбеза ООН.

О победе «Хизбаллы» говорить не приходится — но последние и не ставили себе такой цели в собственно военном смысле. Потеря доверия среди ливанцев из-за спровоцированной исламистами акции Израиля не может быть занесена в актив движению, однако раскол внутри ливанской нации смягчает эффект этого осуждения. В то же время, главное завоевание «Партии Аллаха» — вынужденная или добровольная арабская и «антиамериканская» солидарность, необходимая не столько самой «Хизбалле», сколько Сирии и Ирану, имеющим весьма непростые отношения с умеренными арабскими режимами. До достижения желаемой региональной гегемонии Сирии над Ливаном и Палестиной и Ирана над всем Ближним Востоком далеко, однако динамика ближневосточного процесса уже «впечатляет».

Зато в существующей ситуации весьма затруднительно требовать от ХАМАС признания Израиля, пытаться давить на Иран в связи с его ядерной программой и тем более рассчитывать на углубление «кедровой революции» в Ливане.

США, реализуя свой проект «демократизации» Ближнего Востока, использовали Израиль (и, прежде всего, «израильских ястребов», недовольных перманентным отступлением на жизненные рубежи) в качестве своеобразной «фальш-панели» и «детонатора» ситуации, а Ливан — в качестве «жертвенного полигона» вплоть до демонтажа самой ливанской нации (3).

Иран и косвенно Сирия использовали в качестве аналогичной «фальш-панели» и детонатора ситуации «Хизбаллу», а в качестве «жертвенного полигона» — все тот же Ливан, столь удобный для подобных целей из-за своей конфессиональной и политической неоднородности. Опять же очевиден аналог с бывшей большой Югославией, использованной США в качестве «плацдарма нестабильности» для подрыва процесса оформления Европы в самостоятельный геополитический «центр силы».

ХАМАС (вполне вероятно приложивший руку к инициированию кризиса) получил возможность выйти из политического тупика, с одной стороны, за счет «вынужденно-неизбежной» арабской солидарности, а с другой — выступая в роли «enfant terrible» перед мировым сообществом, которому, во избежание дальнейшей дестабилизации Палестины лучше «раскошелиться».

Напомним, что «завязка» нынешнего кризиса (нападение боевиков на блок-пост и пленение капрала Шалита) произошли на фоне острого политического кризиса, протекавшего в Палестине, когда исламистское движение ХАМАС, победившее на парламентских выборах и ставшее действующей партией власти, стало противостоять предыдущей партии власти (ФАТХ) во главе с её лидером Махмудом Аббасом (и по совместительству президентом Палестинской Автономии). Пришедшее к власти благодаря популистским лозунгам движение ХАМАС, с его ультрарадикальной позицией, лишило Палестинскую Автономию финансовой поддержки из стран Запада, которая составляла большую часть бюджета непризнанного палестинского государства.

И все же главными победителями конфликта стали радикалы — израильские «ястребы», с одной стороны, и поддерживаемая Ираном «Хизбалла», с другой. Они сдвинули невыгодный, с их точки зрения, и навязанный им «Дорожной картой» расклад сил в регионе. Своими действиями Израиль вынуждает западный мир и, прежде всего США, закрывать глаза на свои нелегитимные действия в рамках схемы «или мы, или террористы» и косвенно «прозондировав» свое право действовать так в дальнейшем. Расчет Ольмерта и Переса на слом «пацифистско-пораженческого синдрома» и комплекса «преданной США страны» и на мобилизацию израильского общества перед лицом «внешнего врага» может оправдаться в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной способен привести к еще более глубокому расколу израильского общества и новому витку внутренней нестабильности.

В свою очередь, «Хизбалла» и стоящие за ней Иран и Сирия добились укрепления арабской солидарности по ливанскому вопросу, частично преодолевая маргинальный статус и позиционируя себя как силу, защищающую общеарабские интересы «в грядущей борьбе с сионизмом и американским империализмом», о чем косвенно свидетельствует и резолюция Лиги арабских государств.

Иран, в итоге, сумел на какое-то время отвлечь внимание от своей ядерной программы, а Сирия может еще достаточно долго не опасаться оказаться в следующей в списке «демократизируемых» по американскому сценарию стран.

В итоге, формат палестинского урегулирования и ближневосточный статус-кво оказались сломанными. Точка бифуркации пройдена, и диссипативные (то есть связанные со спонтанно хаотическими действиями участников конфликта) процессы набирают силу. Ближневосточный конфликт вышел за институциализированные рамки, претензии сторон стали нереалистическими, а перспективы урегулирования без масштабного принуждения извне минимальны (а таковое принуждение стало невозможно из-за дискредитации прежней модели ближневосточного урегулирования и США, как ключевого коспонсора). Возможность возобновления конфликта в насильственной форме более чем высока. Как отмечает в своей передовице «Die Welt» от 17.08.2006, перемирие в Ливане — только передышка, и то, что мы видим в Ливане, — это не конец, а, скорее всего, начало долгой войны между суннитскими государствами и шиитским Ираном за души арабов, нефть и власть.

Предложения по урегулированию конфликта целого ряда внешнеполитических экспертов также далеки от реализма. Еще 8 августа, до окончания боевых столкновений, бывший глава МИД ФРГ Й.Фишер предложил следующий план урегулирования ситуации вокруг Ливана, требующий выполнения четырех условий:

— отказ Израиля от вовлечения в наземный конфликт в Ливане;

— выполнение резолюции ООН № 1559, которая предполагает разоружение всей ливанской милиции с помощью международного сообщества и делает невозможным любое возвращение к статус-кво (т.е. к ситуации войны);

— трансформация коалиции, состоящей из умеренных арабских стран (среди которых и умеренные палестинцы), и выдвижение прочного и надежного мирного плана в момент зарождения палестинского государства;

— основательное вовлечение членов квартета, с весомым участием США, с целью нахождения действенного решения «палестинской проблемы» и предоставления этой стране необходимых для выживания политических, экономических и военных гарантий.

Особую роль Й.Фишер отводит Израилю, который, по его мнению, в ситуации наличия угрозы самому его существованию, должен использовать выгоды от имеющейся у него «позиции силы» для того, чтобы предложить «всеобщий мир» всем, кто признает его существование и высказывается за осуждение всех актов насилия. Предпосылкой для этого, по мнению Й. Фишера, является «готовность руководителей ФАТАХ и ХАМАС, содержащихся в израильских тюрьмах, к признанию внешних границ Палестины, сложившихся к 1967 г.» (4).

Данный план урегулирования удивителен по причине полной нереализуемости практически всех его пунктов в создавшихся условиях.

Однако более всего угнетает отсутствие у прямо или косвенно вовлеченных в конфликт сторон реалистичной стратегии управления возникшей ситуацией.

В сложившейся ситуации Израиль предстает как страна, обладающая великолепной армией и экономической мощью, но лишенная любой долгосрочной конструктивной стратегии и способная лишь на «тактические прорывы» с непредсказуемым исходом.

США с их стратегией «регионального проактивного конструирования» и проектом «демократизации Ближнего Востока» все чаще оказываются в ситуации «силового тупика», они провоцируют углубление хаоса в очередной «проблемной зоне» (которым администрация Буша, в отличие от его предшественника в Белом доме, не умеет даже относительно эффективно управлять).

В то же время Иран, разыгрывающий «шиитскую карту» и продвигающий под ее прикрытием свой ядерный проект, а также Сирия, стремящаяся инспирировать панарабскую солидарность, также играют с огнем — ибо дестабилизация умеренных арабских режимов, этого последнего противовеса дестабилизации в ближневосточном регионе и своего рода «моста» для диалога с Западом, вкупе с расколом на суннитов и шиитов, может превратить Ближний Восток в «ящик Пандоры». И в источник глобальных потрясений, которые обрушат не только государства и нации, но и весь существующий мировой порядок — со всеми его механизмами, юридическими «софизмами» и «гуманитарными стандартами».

При этом аттрактор стабильности (то есть линия движения к стабилизации всей ближневосточной системы) — будь он «панарабский», «демократизаторский», «просуннитский», «прошиитский» или «экономический» (связанный с необходимостью стабилизации рынка энергоносителей) — пока не просматривается, что заставляет предполагать достаточно скорую эскалацию всего ближневосточного конфликта. При этом сыграть в «ближневосточную рулетку» может сегодня с определенными дивидендами практически каждый из задействованных в регионе геополитических «игроков», но при этом никто из них не может прогнозировать развитие событий даже в краткосрочной перспективе. В итоге шествие «постмодернистской политики» продолжается.