Итак, свершилось — череда событий последних недель и дней поставили под сомнение итоги и самый смысл «оранжевой революции» — по крайней мере, с точки зрения наиболее радикальных и идеологизированных ее сторонников. Предполагаемый раздел министерских портфелей между новообразованой «антикризисной коалицией» и «Нашей Украиной» означает условное воссоздание политической ситуации, которое позволяет смикшировать существующий ныне раскол между Западом и Юго-Востоком и дает шанс на восстановление межпартийного (а также «регионально-кланового») консенсуса, лежавшего в основе «дореволюционной» стабильности и политики президента Кучмы.
Произошедшее также делает возможным частичную реализацию долгосрочного плана «донецких» по овладению Киевом, признание поддерживающими Ющенко условными «галичанскими идеологами» своей неспособности сделать собственный проект общеукраинским, а также необходимости делиться властью и влиянием с группами интересов вне рамок «оранжевого спектра». Игнорирование промышленного Востока и его элит постепенно завело послереволюционный киевский режим в тупик, а ответные действия «регионалов» и их «клиентел» на местах ставили под сомнение саму возможность сохранения территориальной целостности Украины. Взятие Партией регионов под собственный контроль региональных легислатур после выборов в начале 2006 г., придание регионального и муниципального статуса русскому языку (что закрепило их политические претензии) и очевидный успех «Феодосийского Майдана» сделали пока еще только политическое обособление Юго-Востока свершившимся фактом.
В то же время, ситуация для украинских «верхов» продолжала ухудшаться. Ресурсы для нейтрализации «окопавшейся оппозиции» у официального Киева явно отсутствовали, организовать новый Майдан не представлялось возможным из-за «усталости масс» и отсутствия «позитивного консенсуса» в украинской элите, а «осенний кризис» в экономике перестал быть только гипотезой.
В этих условиях любые «непопулярные меры» со стороны власти могли вызвать непонимание как со стороны «верхов» (и, прежде всего, активно «вложившегося» в «своих» депутатов на прошедших выборах крупного бизнеса), так и низов, и поставить под удар саму украинскую государственность. С учетом вышеуказанных обстоятельств и стало неизбежным согласие Ющенко и его окружения на мягкий демонтаж «оранжевой гегемонии» при гарантии собственных интересов и сохранении возможностей для маневра. Помимо этого, Ющенко и «олигархическое» крыло его окружения смогли избежать благодаря реализованной схеме «вызова Тимошенко», растущая популярность которой позволяла ей перетянуть на себя как идейно-политические, так и «экономико-политические» активы у НСНУ. Для сохранения «политического лица» и свободы маневра «Наша Украина» перешла в выжидательную оппозицию, что впервые после неудачи на последних парламентских выборах позволило ей занять достаточно выгодную политическую позицию между Сциллой и Харибдой в лице ПР и БЮТ, а самому Ющенко сохранить статус политического арбитра и гаранта некоей условной «стабильности» и «преемственности власти».
В сущности, соглашения между собой добились представленные в окружении «двух Викторов» олигархи, и именно им предстоит после нового передела сфер влияния попытаться объединить усилия. Нравится или не нравится данный процесс внешним «центрам влияния», очевидно, что другого правящего класса и модели выживания государства, за исключением модели «управляемого олигархического плюрализма», у Украины просто нет. Ибо ее институты государственной власти недостаточно развиты для того, чтобы обеспечивать проведение эффективной общегосударственной политики «невзирая на лица». Безусловно, подобный олигархический консенсус» может быть чреват издержками для интересов большинства общества, однако после Майдана у него есть противовес — причем не столько в виде «улицы», сколько в лице не окрепших пока формально демократических механизмов.
В то же время, присутствие в антикризисной коалиции СПУ и КПУ как раз и является транслятором настроений игнорируемых режимом Кучмы «низов» — ибо очевидно, что без учета запросов последних коалиции не устоять, поскольку две вышеназванные партии активно заявляют о себе как о выразителях интересов «простых людей» и борцах за справедливость. Уход же двух левых партий очевидно разрушает сам фундамент «антикризисной коалиции», что неизбежно требует от «партии олигархов» большей гибкости в социальной политике.
Главный противник формирующегося «консенсуса элит» — Тимошенко — также пытается апеллировать к улице, что толкает ее на не конвенциональные действия против их интересов и может загнать в изоляцию. Определенный шанс может представиться ей в случае взаимоналожения таких факторов, как предполагаемый «осенний кризис», неспособность справиться с ним правительства Януковича, раскол в стане «антикризисников» и среди недовольных конкретными властными решениями бизнес-групп, закулисные маневры Ющенко и его ближайшего окружения, а также «неконструктивное влияние» России и в первую очередь США.
В конечном итоге, все будет зависеть от способности Януковича и его «коалиционной» команды, не нарушая заключенные «межолигархические» договоренности, успешно решать проблемы страны, стабилизировать экономику и модернизировать социальную сферу без срыва в популизм. Иначе коалиция может легко развалиться либо в результате недовольства ею левых участников, либо вследствие недовольства бизнес-групп. Таким образом, современная ситуация является достаточно шаткой, а от того, удастся ли новой «коалиции большинства» создать эффективные механизмы антикризисного управления и модель «устойчивой полиархии» в системе отношений элитных групп, зависит судьба самой украинской государственности.
В стратегическом же плане украинская политика, совершив крутой циклический вираж, как мы уже говорили, возвращается к условной «модели Кучмы». Последний, будучи первым и едва ли не единственным украинским лидером- государственником в полном смысле этого слова, аккуратно и последовательно выстраивал общеукраинскую государственность и идентичность, лавируя между различными региональными кланами и возвышаясь над линиями этконфессионального и социокультурного расколов. Такая гибкость позволяла ему поддерживать баланс сил и сравнительно успешно управлять столь гетерогенной целостностью, какую из себя представляет Украина. Тот же самый подход будет вынужден реализовать любой вменяемый украинский политик, желающий сохранить и упрочить собственное государство. Все это, безусловно, касается и «региональной общеукраинской партии», ставшей сегодня под руководством Виктора Януковича ядром возможного будущего коалиционного правительства Украины.
Однако хорошо известно, что в одну и ту же «политическую реку» не удается войти дважды. То, что удавалось Кучме до Майдана, едва ли возможно в условиях состоявшегося политического самоопределения «западного», «центрально-киевского» и «юго-восточного» центров влияния в политическом пространстве Украины, провала России в кампании 2004 г., результатов «газовых войн» и возросшего влияния Запада.
В связи с этим очевидно, что в качестве премьера Янукович будет не «пророссийским» политиком, но утверждающимся общеукраинским лидером, выстраивающим прагматические и конструктивно-доверительные отношения с Россией на основе взаимной выгоды и при этом не отказывающимся от реалистической стратегии взаимодействия с ЕС. В рамках формирующейся политической модели Украина едва ли станет в обозримом будущем полноправным членом НАТО, однако отношения страны с альянсом едва ли будут свернуты. Известное расширение полномочий регионов также становится неизбежным, — но федерализация и тем более сценарии «политического развода» едва ли осуществятся в силу того, что этого не хочет ни одна из влиятельных украинских элитных групп.
Закрепление регионального статуса русского языка скорее всего продолжится, но шансов стать вторым государственным без изменения действующей украинской Конституции у него откровенно немного. Знаковые для «оранжевой идеологии» фигуры наподобие Б.Тарасюка, Р.Зварыча, В.Кваськива едва ли окажутся в составе «двухполюсного» кабинета, однако их идеологическое влияние в известном сегменте политического поля сохранится и даже возрастет.
Лозунгами нового политического цикла, скорее всего, станут «национальное единение» и «патриотический центризм» с определенными реверансами в сторону России, вытесняющие на противоположные друг другу края политико-идеологического спектра «радикальную пророссийскость» в духе Н. Витренко и идеи «антироссийской идентичности» и «изоляционистской самодостаточности» Украины в версиях П.Мовчана, А.Шкиля или блока Плюща-Костенко.
Таким образом, в результате «коалиционной контрреволюции» в Верховной Раде Украина вполне вероятно окажется (в случае реализации безкризисного сценария) в новом качественном состоянии. Американская модель «прямого кураторства», столь топорно реализовавшаяся новым послом Тэйлором, привела Украину к внутреннему противостоянию и кризису. Наиболее же актуальный вопрос сегодня состоит в том, готова ли Россия сформулировать и реализовать конструктивную стратегию взаимодействия с Украиной, учитывая качественно новое состояние ее государственности и элиты? Именно от этого во многом зависит как закрепление у власти в республике конструктивных сил, так и будущее отношений двух стран и народов.
