Террор многолик. Пластид, фабричная мина или самодельная бомба, начиненная гвоздями, обрезок трубы, набитый взрывчаткой, автоматная очередь, выпущенная в толпу, — «дешево и сердито», оборудование для массового убийства, стоящее пару сотен долларов, способно произвести политический и пропагандистский эффект, который не под силу мощнейшему авианосцу. Террор уже давно — отнюдь не «оружие бедных», но — просто оружие, одно из самых эффективных. Оружие, одинаково доступное для небольших государств и огромных империй, мощных спецслужб, мечтателей-одиночек, гангстеров и поэтов.
11 июля 2006 г. восемь взрывов с небольшими интервалами прогремели в пригородных поездах и на вокзалах города Мумбаи (бывший Бомбей) — экономической столицы Индии. Не менее 190 человек погибли и около 700 ранены. Чрезвычайные меры безопасности введены во всех крупных городах и аэропортах страны. Пока ответственность не взяла на себя ни одна террористическая организация. Однако, по заявлению полиции, и как отмечают зарубежные информагентства, несколько взрывов, которые происходят с минимальным разрывом по времени, — это обычная тактика исламских боевиков, борющихся за независимость Кашмира и пользующихся поддержкой Пакистана. Возможно, эти взрывы — лишь первые из серии запланированных сепаратистами терактов (обычная их тактика), и на Индию вновь накатит волна террора. Премьер-министр Индии Манмохан Сингх объявил о введении чрезвычайного положения — это тоже свидетельствует о том, что власти не исключают дальнейшего обострения ситуации.
Впрочем, полностью террор в Индии не затухает, практически, никогда.
Наш собеседник — Ирина Козырева. Индолог, востоковед-лингвист, выпускник Восточного факультета ЛГУ, редактор издающегося в Дели на английском журнала «New Theme in Russian-Indian Affairs».
А.Ш. Ирина, каково оно, индийское лицо террора?
И.К. Схема последних больших терактов в Мумбаи отражает уже привычную логику террористов: нанесение ударов в местах максимального скопления людей. Так, в субботу 29 октября 2005 года в различных районах столицы Индии Дели один за другим прогремели три взрыва. Это произошло перед самым популярным в Индии праздником — Дивали — когда большинство индийцев устремилось на рынки (это — традиция, поскольку Дивали является аналогом нового года и считается праздником семейным). Результат — число погибших тогда достигло 70 человек, и около 200 оказались в госпиталях.
А.Ш. Как индийцы реагируют на террор?
И.К. Терроризм в Индии уже давно стал делом привычным из разряда повседневного. Регион уже лет 50 не относится к категории "безопасных", хотя предупреждения варьируются по ходу времени и политической ситуации. Пережив волну национально-освободительных движений до предоставления статуса независимой и суверенной, Индия получила на выходе англичан самую массовую и кровопролитную резню в своей истории при отделении зерен от плевел — то есть, мусульман от индусов. В Индии до сих пор не любят вспоминать о том, чем обернулась вожделенная независимость — и до сегодняшнего дня расхлебывают последствия. И проблема не только в противостоянии с исламскими экстремистами по почти неразрешимому на сегодняшний день конфликту в Кашмире, но и в многочисленных национально-освободительных группировках, то и дело порывающихся обрести независимость за весьма кровавый счет.
Если не вдаваться в подробности, на сегодняшний день в Индии насчитывается не только добрых десятка полтора исламистских группировок, которые действуют одновременно на двух фронтах — с запада (от территории Пакистана до Кашмира) и востока (на границе с Бангладеш), но и весьма солидное количество группировок иного толка. Особенно активны наксалиты, на долю которых приходится в настоящее время примерно половина совершаемых в Индии терактов. Это члены экстремистской группировки левого толка, тесно связанные с Компартией Индии (марксистско-ленинской) (Communist Party of India (Marxist-Leninist), аналог непальских маоистов. Территория, на которой действуют наксалиты — восточные и южные штаты страны (Андхра Прадеш, частично Махараштра, Бихар, Западная Бенгалия, Орисса, Ассам). Предполагается, что они уже давно установили достаточно прочные связи с Аль-Каидой. Примерно в 2003 году они организовались в так называемый "Красный коридор" — это название территорий, находящихся под контролем наксалитов в Индии и маоистов в Непале, своего рода маоистскую "сеть" Южной Азии.
Кроме того, существуют недобитые борцы за создание сикхского государства, борцы с кастовым строем и заповедями основной религиозной доктрины Индии — индуизма, просто борцы, которые играют с правительством на получение того или иного статуса для своих территорий.
Внутренняя политика государства в этом отношении напоминает постоянную игру со смертью — каждый день в терактах гибнет от 3 до нескольких десятков человек. Меры, которые принимаются для предотвращения терактов, можно было бы для большинства государств назвать беспрецедентными. Особенно это касается "горячих точек" — столицы, границ с Бангладеш, Бихара, Кашмира, а также мест компактного проживания наксалитов и прочих экстремистов регионального пошиба. Надо отдать должное правительству, которое в условиях многонационального государства старается обеспечить минимум напряженности на национальной и религиозной почве.
Диалог между Индией и Пакистаном об урегулировании кашмирской проблемы, который ведется уже свыше 50 лет — это постоянная головная боль для обеих стран. Проблема действительно фактически не представляется разрешимой, поскольку на кашмирский вопрос завязан целый комплекс проблем, по которым договориться обе страны оказываются не в состоянии.
А.Ш. Почему? В чем причина такого затяжного кризиса — неужели лишь амбиции политиков и сведение старых счетов?
И.К. Основным был и остается вопрос "водный", поскольку граница между Индией и Пакистаном проходит по району, водой малообеспеченному и существующему за счет ирригационных мер, далеко не всегда удовлетворяющих обе страны. Второй болевой точкой остается вопрос пригранично-территориальный, поскольку демаркационная линия, проведенная при уходе англичан, оставляет слишком большой простор для трактовок двумя государствами, находящимися в ситуации борьбы за влияние в регионе.
А.Ш. И много их, индийских террористов?
И.К. По данным ведущего эксперта по вопросам регионального терроризма Аджая Сахни (Institute of Confict management), с 1997 г. в Дели было осуществлено порядка 25 терактов, за которыми стояли группировки, поддерживаемые пакистанской администрацией (включая теракт в здании индийского парламента в 2001 году, когда погибло 11 и было ранено свыше 20 человек). Наиболее активными в последние годы считаются the LeT, Hizb-ul-Mujahiddeen (HM), Al Badr, Hizb-e-Islami, а также халистанские группы, в частности — Babbar Khalsa International (BKI), виновная в организации взрывов в кинотеатрах в мае 2005 года. Группа, которая взяла на себя ответственность в этот раз, еще ни разу не была замечена в крупных операциях на территории Индии. Более того, один из ее лидеров — Мохаммад Сайед, является одним из наиболее активных участников мероприятий, связанных с восстановлением Пакистана после землетрясений. С другой стороны, случившееся в декабре 2005 года крупное землетрясение дало толчок к резкому потеплению во взаимоотношениях между двумя странами, которые совместными усилиями приступили к ликвидации его последствий. Не исключено, что именно возможность достижения консенсуса между высшими эшелонами власти стало одной из причин выступления экстремистов, которые попытались таким образом сорвать продолжение мирного диалога. И без того висящего на волоске из-за чрезмерных амбиций обеих стран — и повышенного интереса к региону со стороны записных игроков под кодовым названием "борцы за демократию и мир во всем мире".
А.Ш. А сепаратизм различных штатов — насколько это серьезная проблема? Можно ли говорить о единстве страны?
И.К. Сепаратизм отдельных штатов — это особенная тема. Он имеет место — и во многих случаях приобретает формы более чем радикальные. Достаточно вспомнить печально известную борьбу сикхов за независимость, когда впервые в Индии — да и, пожалуй, в мире — в ход пошли "живые бомбы". Индии понадобилось почти десять лет, чтобы справиться с этой проблемой — и далось это большой кровью, тысячами сломанных судеб, серьезным материальным ущербом. Индийский сепаратизм — одно из проявлений традиции отстаивания "национальной независимости", столь естественной по сути для "старейшей в мире демократии". Это — почти ежедневные теракты, в которых гибнут люди. Это — очень серьезная проблема. Однако все эти противоречия носят сугубо внутренний характер. Для индийцев важна малая родина, но, действуя вовне, они поступают как индийцы. Как жители одной страны, прекрасно сознающие ее интересы, Вернее, прекрасно сознающие свои интересы, но понимающие при этом, что их они будут обеспечены только в том случае, если страна сумеет соблюсти свои собственные.
А.Ш. Вы недавно побывали в Кашмире — разве в эту горячую точку не опасно ездить? Это же чуть ли не главный очаг индийского терроризма и сепаратизма.
И.К. Опасно ли ездить в Кашмир... Если читать газеты и регулярно просматривать новости, то Кашмир — не лучшее место для проведения каникул или отпуска. От этого во многом страдают и сами кашмирцы, туризм для которых традиционно являлся одной из основных статей дохода. И, тем не менее, этот штат — одно из лучших мест в Индии. Не только потому, что там красиво. Не только потому, что в этом сравнительно небольшом по территории штате находится один из сложнейших и любопытнейших узлов индийской культурной традиции.
Люди, живущие в горах, всегда стоят немного наособицу. Что-то совершенно неуловимо отличает их от жителей равнин — и поэтому общение с ними приносит массу позитивных эмоций. Когда я въехала в Кашмир в первый раз — почти с месяц до этого объезжая равнинные штаты северо-запада, я как воздуха свежего глотнула. Конечно, поездки в Кашмир могут оказаться опасными, но, право слово, это не опаснее, чем появиться в некоторых районах крупных западных мегаполисов. И как это часто происходит, многое зависит от того, чего вы ждете от такой поездки. Комфорта там не встретишь — даже в таком виде, в каком его предлагают в Дели или в Мумбаи. Очень суровая земля. Очень небогатая. Очень гордая. Однако...
Именно там меня впервые осадили, когда, привыкнув к равнинному "все на продажу", я спросила, сколько стоит курс обучения резьбе по дереву. В Кашмире великолепная школа ажурной резьбы, сравнить которую можно только с искусством творения знаменитых кашмирских ковров и шалей. Мастер, который только что восторженно демонстрировал изделия своих учеников, насупился и сообщил похолодевшим голосом: "Мастерство не продается". Чуть смягчившись, он пояснил, что ученика содержит мастер сам — до тех пор, пока его изделие не будет продано в первый раз. Именно здесь я впервые столкнулась с расхоже-дорожным "Сигареты не считаются". Чуть сентиментально, конечно. Но откликнулось это незамысловатое правило памятью об автостопах по сибирским трактам, где делились последним. Да, в Кашмире идет война. И решение проблемы пока никто предложить не смог. Однако там живут люди. Нормальные люди, которых эта война политических амбиций лишила права на мир.
А.Ш. А как реагирует на продолжающиеся теракты правительство, и как они влияют на устойчивость режима?
И.К. Можно цинично отметить, что плюс-минус десяток в масштабах Индии не делает погоды, поскольку и на демографию не влияет, и на ситуацию в целом. Все уже давно и едва не на подсознательном уровне полагают, что с Пакистаном Индии не дружить, хотя восточный прагматизм не исключает развития и даже расширения торговых и прочих экономических контактов. Балансируя на грани социального и экономического, конкурируя с быстро растущими экономически соседями, являясь объектом все более интенсивных геополитических игр, правительство пытается следовать принципам, заявленным в свое время Дж. Неру. Усидеть на двух стульях с прицелом на третий. Именно этим во многом объясняется обычно сдержанная реакция на теракты. И попытки свести конфликт к обмену нотами и очередному туру стремящихся уже к вечности переговоров.
Индия только набирает обороты, и ей крайне невыгодно обострение ситуации. По крайней мере, до тех пор, пока не будет найден очередной третий путь.
Если после очередной волны терактов будет доказано, что за ними стоит Пакистан, то прозвучат чуть более резкие заявления, обращенные в адрес президента Мушаррафа, которому снова попеняют на необходимость бороться с террором внутри Пакистана и только потом приступать к переговорам о мире. Если ситуация начнет выходить из-под контроля — не исключены дипломатические шаги по выражению негодования в вопросах, касающихся Ирана и других мусульманских государств. Однако резкой смены курса под воздействием террора предполагать не приходится. Индия уже слишком привыкла к мысли о своей значимости в региональных делах, чтобы менять свою политику после нескольких десятков очередных смертей. Разве что чуть сменятся акценты — да и то, скорее, по соображениям сугубо прагматическим.
