На Украине не произошло ничего не обычного, ничего сенсационного. Весь вопрос был в том, когда это должно было произойти. Как только «оранжевые» пришли к власти, стало ясно, что они недееспособны — и они раскололись осенью 2005 года. Раскололись, только что победив. Раскололись, имея в своих руках все рычаги управления страной. Почему же они после выборов — особенно с теми результатами, которые дало 26 марта, — должны были или хотя бы могли объединиться, вообще непонятно.
Сторонники Ющенко не хотели видеть Тимошенко премьером. Тимошенко хотела, чтобы партия президента ее поддержала.
Если бы Ющенко этого хотел, — он не отправлял бы ее в отставку. После выборов, которые «Наша Украина» проиграла, отдать свои голоса в парламенте за премьерство Тимошенко — для этой партии означало еще и расписаться в собственной глупости осени 2005 года, и в собственном поражении 2006 г. То есть это означало капитулировать перед вчерашним союзником. Все переговоры «оранжевых» о коалиции сводились к обсуждению условий капитуляции «Нашей Украины» и Ющенко.
Уже поэтому все длившиеся несколько месяцев переговоры были бессмысленны. Тимошенко предлагала «Нашей Украине» капитуляцию, доказывая, что лучше капитулировать перед ней, нежели перед Януковичем.
Но в подобной ситуации для политического актора всегда лучше капитулировать перед внешним врагом, чем перед вчерашним слишком голодным и хищным союзником. Если Тимошенко этого не понимала — значит, она вообще избрала несколько не то поле деятельности.
При этом если ее требования на сущностном уровне были бессмысленны, то формально они выглядели более или менее оправданно. Она говорила: «Мы выиграли. Мы имеем вдвое больше голосов, чем вы. У нас есть общий враг, давайте объединимся против него, но поскольку у меня голосов больше, то вы должны признать мой приоритет. А поскольку у нас есть еще третий союзник, без которого большинства мы все равно не имеем, то делим все по честному, три поста на трех дольщиков: у вас президентство, у меня — премьерство, у Мороза — пост спикера».
Это предложение само по себе было действительно абсолютно честным, честным предложением честной капитуляции.
«Наша Украина», которая понимала, что это — капитуляция, в конечном счете предложила формально абсолютно демагогическое и спекулятивное решение: «Президента не считаем, он у нас общий. У вас голосов больше — ладно, за вами премьерство. По голосам мы на втором месте, поэтому — пост спикера наш. Мороз обойдется».
Любой, кто когда либо участвовал в политических переговорах, понимает, что при такой исходной позиции договориться нельзя в принципе.
Мороз, который обладает опытом и политическим стажем большим, чем его союзники, все это видел, и понимал, что,
— во-первых, он сидит за одним столом с сумасшедшими,
— во-вторых, что эти сумасшедшие — явные дилетанты, не знающие как в политике решаются подобные вопросы,
— в-третьих, что речь в споре идет о том единственном, что его, по большому счету интересует — о посте спикера,
— в-четвертых, что его, по большому счету ничего с оранжевыми не объединяет.
Мороз — долгожитель политической арены «независимой» Украины. Он заявил о себе, создав свою Социалистическую партию взамен запрещенной в 1991 Коммунистической. Но после отмены запрета коммунисты быстро вытеснили Мороза из лидеров партийного строительства. С каждыми выборами соцпартия набирала все меньше голосов: в 1998 г. за нее было подано 8.55 %, (коммунисты тогда получили 24 %), в 2002 г. — 6.8 % (коммунисты тогда имели 20 %).
Мороз присоединился к будущим оранжевым во время общего противостояния с Кучмой во времена кассетного скандала, затем занял их сторону в 2004 г. когда их совместное противостояние было направлено не столько против Януковича, сколько против режима Кучмы. В результате этого союза представители Мороза вошли в правительство, но на прошедших парламентских выборах число голосовавших за Соцпартию упало аж до 5.7 %.
Получалось, что, с одной стороны, союз с «оранжевыми» вел к падению электоральных результатов партии. С другой стороны, идеологически ничем принципиально он не был обоснован. Мороз — левый, «оранжевые» проводили правую политику. Мороз — против вступления в НАТО, «оранжевые» — за, Мороз представлял партию, выступающую за социальную справедливость, «оранжевые» привели к снижению уровня жизни. Даже если бы они гарантировали бы ему пост спикера — такое предложение было бы предметом раздумий. Но они то, с третьей стороны, ему его не давали.
С какой же стати ему было оставаться в этой кампании сумасшедших, да еще приплачивать за это сомнительное удовольствие? И еще участвовать в проведении политики, противоречащей его установкам?
И еще с каждым раундом переговоров убеждаться, что если вдруг его случайные союзники и договорятся друг с другом по разделу постов, то в будущем явно не смогут договариваться по другим вопросам?
Безусловно, как старому статусному политику, вполне освоившему нормы элитной бюрократической жизни, ему значительно комфортнее в кампании Януковича и Симоненко, с которыми, во-первых, он знает, что договариваться, при любых расхождениях — можно, во-вторых — на деле их мало что разделяет.
Нет, безусловно, Мороза нельзя заподозрить в излишней принципиальности. И он, безусловно, не против того, чтобы иметь дело с сумасшедшими, если эти сумасшедшие способны привести к власти его. Но не приводить же к власти их. Тем более задаром. Тем более, что совершенно очевидно: через несколько месяцев они эту власть потеряют. Тем более, если союз с ними может привести лишь к дальнейшему падению электоральных позиций.
Это уже надо быть не Морозом, а явно отмороженным.
К тому же, представляется, он вполне был честен, когда говорил, что комбинация: Тимошенко — премьер, Порошенко — спикер — явно означала, что они войдут в клинч при первом удобном случае, и такая власть долго существовать не сможет. Морозу надо отдать должное — выполняя предвыборные обязательства, он терпел эту неадекватную компанию, сколько мог, но, похоже, уже давно высчитывал, в какой момент ее можно будет покинуть с сохранением максимума приличий.
Если кто-то считает, что Мороз потерпел политический и электоральный дефолт — он явно что-то не понимает в политике. Без всякого сомнения. Мороз, рассчитал все — вплоть до возможности роспуска парламента и того, сколько голосов он получит на новых выборах.
Угрозы впавшей в истерику Тимошенко, требующей роспуска парламента, неявные намеки на то же самое Ющенко, который достаточно нахально заявил, что новый премьер должен безусловно следовать программе, одобренной на президентских выборах — то есть его личную программу и сохранять прежний внутренний и внешний курс, — все это доказывает, что ни одна, ни другой права на жизнь в политике просто не имеют. Кого Бог хочет наказать — того лишает разума.
За три месяца клоунады переговоров оранжевые надоели Украине так же, как Кучма за десять лет своего правления. Если о перспективах «БЮТа» на новых выборах можно еще спорить, хотя представляется вероятным, что этот блок потеряет минимум четверть голосов, то перспективы «Нашей Украины» уже бесспорны — получи она половину того, что имела в марте, она должна будут праздновать успех.
Потому что если за «БЮТ» еще будут голосовать те, кто сохраняет «оранжевые надежды», но не верит нынешней власти — благо Тимошенко скоро год как находится в оппозиции, — то за «Нашу Украину» проголосует лишь остаток западенского униатского электората.
В этом отношении можно понять обещания Порошенко и Тимошенко пойти на новые выборы единым блоком: поскольку порознь они явно теряют голоса. Но самое интересное то, что, выступив одним списком, они, скорее всего, они получат еще меньше, чем двумя, поскольку нынешние голоса «Нашей Украины» — это голоса поддержки власти, а нынешние голоса БЮТа — это голоса нового протеста. Тимошенко может сколько угодно пугать кого угодно, что коалиция с участием коммунистов — это «коктейль Молотова», на самом деле сегодня коктейль Молотова — это единый блок «НУ» и БЮТа.
Проблема в том, что если в 2004 году Партия регионов была олицетворением стабильности, а «оранжевые» — олицетворением надежды, то за время как своего правления в 2005 году, так и клоунады переговоров в 2006, они не реализовали надежд, но явно стали символом нестабильности. В марте 2006 голоса «НУ» наполовину состояли из голосов отвязанных униатов, наполовину — из голосов конформистов, голосующих за власть потому, что она — власть. Сегодня оранжевая власть представила себя, как власть клоунады, как власть, не оправдывающая ожиданий конформистов.
Белоголубые, напротив, эффектно усвоили образ стабильности и ответственности, показали, что выдерживают истерику своих оппонентов и открыты для союза со всеми ради стабильности и развития Украины.
Красные Симоненко, однозначно поддержав на этот раз Януковича и надежды Востока и Юга, активно сыграв на поле Крымского кризиса, получили шанс выбраться из полумаргинального поля, в которое сами себя загнали аморфной позицией в 2004 году.
Розовые Мороза удачно примерили костюм спасителей стабильности и воплотили надежды той части стихийно-оранжевых, которые верили в Тимошенко как выразительницу духа протеста, но у которых вызвала раздражение длительная торговля в ходе создания так и не созданный коалиции.
Поэтому, говоря о роспуске парламента или же намекая на него, Тимошенко и Ющенко ведут себя, как им привычно, в качестве сумасшедших, с точки зрения соблюдения собственных интересов, которым только и остается, что гудеть в сирены, по своей привычке путая парламент и детский сад. Впрочем, объективно они действуют в интересах народа Украины, позволяя ему внести коррективы в свой выбор и избавиться от неадекватных политиков, по недоразумению оказавшихся его парламентскими представителями.
