Десять заповедей нового государя

Все, что происходит сейчас, когда-то уже было. Надо просто не полениться и отыскать это "когда-то". Самым великим политтехнологом всех времен и народов, и, пожалуй самым циничным, является отнюдь не Геббельс, и даже не Сурков, а Никколо Макиавелли. А его "Государь" — это зеркало всего происходящего на вершине и вокруг вертикали власти.

Не надо изобретать велосипед. Страна может развиваться только в условиях стабильности. В первую очередь стабильность обеспечивается понятной системой передачи власти. Наследственная система ротации элит, конечно, наиболее перспективна. Если наследственность невозможна по причине псевдодемократических ценностей, господствующих в данный момент в стране, необходима преемственность власти. Это прекрасно понимали древние, это прекрасно понимают во всех демократических странах сейчас. В западных демократиях лет по тридцать у власти находится одна и та же партия, затем происходит медленное ее перетекание в оппозицию, потом процесс идет обратно. "Непонятно" это только тогда, когда дело касается России или стран, входящих в зону российского влияния. Причем "непонимающими" становятся именно те страны, где преемственность власти — обязательное условие политического существования. Те же США, та же Великобритания, та же Германия. Но самое искреннее недоумение вызывает "непонимание" этого правила среди "либеральной интеллигенции" в России и странах СНГ. Вроде и начитанные и на Запад смотрящие…

Неужели есть еще те, кто думают, будто передача власти Путину состоялась внезапно, неожиданно, шокирующее неподготовлено? Ведь каждому интересующемуся политикой известно о заключенном договоре. Более того, известно о сроках действия договора и обстоятельствах, при которых он может перестать действовать. Так это ли не преемственность? Та самая вожделенная преемственность. Именно она обеспечила четыре года стабильности, она дала возможность нашей экономике, несмотря на невыносимый груз коррупции, воспрянуть после кризиса 1998 года. Правила игры были обозначены, и по ним вполне можно было играть.

Владимир Путин уникальный политик. Хотя бы потому, что опровергает старую аксиому: «Каждый последующий властитель хуже предыдущего». Много ли тех, кто может сказать, что Путин хуже Ельцина? А между тем, большинство уверены в том, что Хрущев хуже Сталина, Брежнев хуже Хрущева и даже Ельцин хуже Горбачева. Путин прервал эту чреду отцовского опыта тем, что решил позиционировать себя отнюдь не президентом. Путинское позиционирование — в стране появился новый государь. Вся атрибутика его власти, все вербальные и невербальные сигналы говорят именно об этом. И сделав такой выбор, на мой взгляд, Путин поступил абсолютно верно, хотя бы потому, что состояние страны, в котором она досталась в руки новому государю, иначе как хаосом не назовешь.

Путин уникальный политик еще и потому, что основой своей популярности сделал не страх и не любовь, а удовлетворение. Он никогда не был гениальной личностью, но он понял, что нужно стране в момент кризиса и неверия. Путин дал надежду. Новый государь пообещал: то, что будет при мне, не будет хуже, чем при Ельцине. Это обещание он выполнил.

Построение вертикали власти было абсолютно обоснованно. В стране, встретившей парад суверенитетов, чересчур близко принявшей постулат о том, что одна часть ее отличается от другой, как луна от солнца, грозил, и, к сожалению, до сих пор грозит распад. Единственной возможностью предотвратить это было постоянное участие нового государя во всех процессах, постоянный контроль. Он должен был одновременно находиться во всех частях страны. Но поскольку государь у нас один, разорваться он не может. Отсюда появилась идея полпредов.

Государево око должно было быть абсолютно преданным, и абсолютно исполнительным. К сожалению, при подборе кадров, было забыто другое правило — око государево должно быть не только всевидящим, но и всепонимающим. Что получилось в итоге, прекрасно видно по двум фигурам — Кириенко и Черкесова. Первый воплотил в себе все необходимые качества, кроме абсолютной лояльности. Готовность и умение понимать происходящее, адаптироваться, а также влиять на ситуацию сделало его поистине незаменимым — тогда когда прочие полпреды, кто в большей, кто в меньшей мере, провалили возложенные на них обязанности. Второй же ни в коей мере не воспользовался теми рычагами, которые были ему вручены, и удерживается до сих пор в первой когорте — исключительно за счет абсолютной лояльности.

Чего все без исключения, и даже чиновники (которые, как это ни смешно звучит, тоже люди), ждали от президента? От Путина ждали, что он уменьшит гнет чиновничества, максимально облегчит прямой доступ гражданина к "слуге народа". К сожалению, этого не произошло. Более того, ситуация усугубилась. И главная ошибка Президента — отсутствие кадровой политики. Всем известна фраза — "кадры решают все". Но мало кто задумывается, насколько она актуальна. Путин столкнулся с кадровой проблемой в первый же день своего премьерства. Кадры взять было неоткуда. Человек был либо кооптирован одной из бизнес-структур, либо принадлежал к политическому клану, либо ничего из себя не представлял.

Перед лицом жестокого «кадрового вызова» президент не решился заниматься ни кооптацией, ни воспитанием новых кадров. Но ошибка эта, увы, простительна. Основной упрек здесь обращен даже не к президенту, а к системе власти: к тому, что она ориентирована на преемничество, а не наследственную стабильность. Действительно, какой прок растить новую элиту, если через восемь лет эта элита может оказаться невостребованной. Кто будет заниматься этим?

Кадетские корпуса в романовской империи, Компартия в СССР обеспечивали поистине наследственную передачу власти от элиты одного поколения элите следующего. Не стоит думать, что при подобной "наследственной" системе не было вертикальной мобильности — и там и там были свои Ломоносовы, Потемкины, да те же Горбачевы…

Когда же у правителя есть всего лишь восемь лет, (не надо думать, что хоть кто-то выпустит бразды правления раньше — власть не отдают, власть только теряют), так вот, когда у правителя есть только восемь лет, он не станет заниматься воспитанием кадров для того, кто придет после него. Не станет не только потому, что это дорого, что это не принесет пользы лично правителю. Увы, это еще и бесполезно. Следующий правитель никогда не воспользуется подготовленными предыдущей властью кадрами, ибо убоится.

Поэтому кадровая апатия Путина — логична, осознанна и, что самое грустное, политически оправданна. Президент пользуется только лично лояльными ему людьми, и в этом нет никакой странности. Но если мы действительно ведем войну, о чем не устают повторять клевреты государя, надо понимать, что система, зацикленная на одном человеке, — притом, что никто из окружения государя не является не то, что лидером, но даже сколько-нибудь самостоятельным политиком — такая система способна отразить только один удар. И если этот удар окажется не просто сильным, но еще и разнесенным во времени и пространстве, которого у нас, как известно, много, система не справится, а рухнет. Именно этого и добиваются сейчас международные террористы. Не надо думать, что у заказчиков волны террора аналитики хуже, чем в АП.

Никакой государь не должен объяснять свои действия народу или элите. Толкователей поступков государя найдется достаточно. Но при этом и государь, и слуги его не имеют права врать. Если уж начали говорить, надо называть вещи своими именами. Простой пример: если на бытовом уровне человек слышит слово "чеченец", ему почему-то все время в голову приходит слово "террорист". Я выступаю за политкорректность. Среди чеченцев террористов мало, но они есть. И среди тех, кто захватил Дубровку, и среди тех, кто устроил бойню в Беслане, чеченцев было достаточно — и вряд ли это случайность.

Не стоит врать не только своему народу. Не стоит врать самим себе. Это главный принцип, приняв который мы сможем сделать хотя бы одни шаг вперед. Давайте откажемся от постулата, что нет чеченского терроризма, а есть только отдельные террористы. Давайте откажемся от набивших оскомину уверений в том, что нет милицейского произвола, а есть только оборотни в погонах. Давайте откажемся от мысли, что в России есть независимый суд, поскольку слово "Басманный" стало уже нарицательным. Да, от того, что мы перестанем лгать самим себе, наши проблема не решатся. Но зато мы сможем «легально работать» с ними.

Вы спросите, как можно решить проблему Чечни? Снова обратимся к классику. Макиавелли предлагает три варианта: первый — разрушить очаг сопротивления, второй — перевести туда все государственные органы, и третий — дать возможность людям жить своей жизнью, но, обложив их такими налогами, чтоб именно эта жизнь им казалась наиболее невыгодной. Мы долго думаем, как обустроить Чечню. Не надо об этом думать. Чеченцы особый, не инкорпорированный в российскую жизнь народ. Не стоит насильственно загонять его в те рамки, в которых он жить не собирается. Третий путь — единственный возможный, бить нужно рублем. При этом бить рублем нужно только тех, кто отвечает своим имуществом, а не государственным.

Конечно, здесь возникнет вопрос о нормативно-правовых соответствиях, но если мы не готовы пойти на такой шаг, тогда остаются первые два варианта — разрушение Чечни и переселение в мятежную республику главных государственных органов. Просто представим себе ситуацию, что Путин находится в Грозном. Как быстро будут выловлены все чеченские террористы? Служба безопасности президента работает у нас очень неплохо.

Постбесланские инициативы президента шокировали интеллектуальное сообщество России. При этом народ в целом эти инициативы оставили либо равнодушными, либо вызвали одобрение. А негативно к ним отнеслись в основном российские «эксперты» и журналисты. Часть из них вполне искренне заблуждается, часть следует моде. Но если присмотреться повнимательнее, то можно понять, что "в позу" встали в основном те, кто больше всего заинтересован в сохранении выборов губернаторов в регионах не как инструмента народовластия, а как машинки для печатания и распределения денег. То есть в первую очередь свое недовольство высказали пиарщики, работающие на губернаторских выборах, и журналисты, эти выборы освещающие. Нет, я ни в коем случае не хочу обвинять журналистов или пиарщиков в том, что тот или иной губернатор, который на публике клянется в верности президенту, — спонсирует якобы недовольных. Не собираюсь, потому что это очевидно.

Проблема в другом. Крики Сатаровых и иже с ними разбились всего лишь об один резонный вопрос власти — а что вы можете предложить? И самое печальное, что дежурным ненавистникам власти предложить нечего. Завывание о гражданском обществе, вопли по поводу "свободы слова" и лобзание скрижалей «истинной демократии», несут в себе единственную характеристику — неконструктивность.

Власть любая прагматична по определению. Власть не собирается говорить с диссидентами. Пока за теми не стоит многомиллионная толпа народа, власть не будет даже слушать диссидентов. Но наши "либералы" этого понять не могут. Шаманизм, заключающийся в триаде — демократия, свобода слова и безнаказанность (причем, последнее для них — самое главное), дают возможность перманентно ставить палки в колеса государству. Так что искать врагов внутри нашего государства, как это делали господа Сурков, Цыпко и иже с ними, можно бесконечно. Но поиск этих врагов не просто обоснован, а жизненно необходим. 15 лет якобы свободы слова привили нам чувство даже не безнаказанности, а безответственности. При этом скоординированность выступлений псевдооппозиционных сил, твердящих заученные мантры, представляется реальной подрывной деятельностью.

Имея грандиозную поддержку населения, внушая грандиозный страх, ведя софистическую внешнюю политику, внутри страны Путин не обеспечил себе лишь одного, но важного аспекта поддержки своей власти нового государя. Путину не хватает поддержки армии.

Осознав, что армия наша растлена, коррумпирована, необучена и погрязла в дедовщине, президент попытался что-то исправить. Назначение Сергея Иванова, одного из ближайших соратников президента, означает, что Путин реально хотел что-то изменить в армии. Он не учел одного, что армия — самый косный инструмент нашей власти. Не дав Иванову достаточных полномочий, Путин требовал от него радикальных действий. И тем самым, кстати, серьезно подорвал положение одного из наиболее способных питерцев в команде президента. Если раньше считалось, что социалка означает конец карьеры политика, то теперь вполне можно быть уверенным — пост главы Минобороны для карьеры политика — гораздо хуже, чем пресловутая "социалка".

Если в армии сохранятся прежние порядки, она не сможет стать никакой опорой для Путина. Понятно, что устранение Квашнина, а также ряда "боевых" генералов не может решить проблемы. Слабая борьба с дедовщиной приводит к тому, что российская (хочется сказать советская) армия до сих пор остается пугалом для молодых ребят. Все видят, что желание поднять армию с колен у Путина есть, все видят, что деньги, выделяющиеся на ее реформу вполне достаточны. Но никакого результата нет потому, что нет готовности резать по живому. Мы, конечно, можем сократить армию до 300 тысяч человек, но, к сожалению, от этого в лучшую сторону ничего не изменится, а вот государство останется беззащитным. Точно так же, мы можем загнать в армию все полтора миллиона призывников. Опять же, армии от этого будет только хуже.

Не хочется вспоминать Сталина, но иными методами проблему российской армии не решить. Увольнение с заведением уголовных дел на всех проворовавшихся генералов при условии конфискации имущества, а главное, доведение этих дел до обвинительных приговоров реально оздоровит армию. Спустив подобную практику на несколько уровней вниз, мы получим свободное пространство для повышения достойных офицеров и прапорщиков. Вот чем должен заниматься верховный главнокомандующий! При этом, штатный состав генералитета не просто целесообразно, но необходимо сократить на порядок. Так мы получим более дееспособную армию, чем имеем сейчас.

Обязательное условие: рабство в армии должно быть запрещено. Ни один офицер не имеет права использовать солдатскую силу на постройке дач, бунгало, резиденций. Ибо тем самым офицер наносит ущерб российской безопасности в больших размерах, нежели потенциально признанный виновным физик Данилов.

Очевидно, что кадровая чистка в армии не просто назрела, а перезрела, и если президент не совершит ее, протухшая и отравляющая госаппарат проблема останется его преемникам. Если же санацию военных рядов провести быстро и решительно, армия станет самой главной опорой для нового государя.

Давать советы — последнее дело, но если уж взялись что-то менять, то менять нужно разом. Лучше обидеть сразу всех, чем каждого в разное время. Изменения в российской политической системе назрели давно, и то, что Путин предлагает, на самом деле не просто обоснованно, а еще и жизненно необходимо. Все заявления о том, что заявления о реформе было неуместно делать после Беслана, звучат не просто пошло, но и подло. Именно после того, как Россия получила такую встряску, нужны резкие изменения, и только нерешительность андроидов, заседающих в Думе, помешала провести все эти предложения в течение двух недель. Повторюсь, резать надо по живому, тогда болезнь пройдет быстрее.

Главное при проведении реформы — поддержка. Но не менее важно — кто ее оказывает. Кому нужна поддержка коррумпированных чиновников, андроидов, и лояльных архекратов? Никому. В первую очередь нужна, как это ни банально, поддержка народа. Ведь архекраты готовы за обещание стабильности присягнуть кому угодно, андроиды не способны на самостоятельные поступки по определению, о коррупционерах и говорить не хочется. Но именно потому, что во власти сейчас засилье тех самых андроидов, коррупционеров, и бюрократов, именно поэтому у нового государя есть все силы и возможности совершить радикальную реформу. Ее ждут! Главное, не обмануть ожидания народа. В противном случае, те, кто прочат украинский сценарий в России, окажутся правы, а помешать очередной революции не сможет никто. Пока поддержка народа на стороне президента, необходимо пользоваться этим обстоятельством на все сто процентов.

Опора на народ не должна означать «популизма» — особенно финансового. Казалось бы, в России полон стабилизационный фонд. Почему не направить эти деньги на пенсии, пособия, на подобные социальные нужды? Сейчас в прессе идет активнейшая кампания: от Минфина требуют вкладывать средства в социальный сектор, в развитие производства. Но на самом деле, авторы кампании борются отнюдь не за социалку и промышленность, а за "распил бюджета". Все знают, что мать в России получает 70 рублей в месяц на ребенка, а в Австралии мать получает в 70 раз больше. Возникает вполне закономерное возмущение. Но Россия не Австралия. Не Австралия занимала 100 миллиардов долгов, и не в Австралии у власти находились и находятся люди, которым абсолютно все равно, сколько получает мать на "прокорм" ребенка. Я не исключаю того, что стабилизационный фонд надо направить на выплату внешних долгов. Ведь если раздать деньги из этого фонда каждому хотящему, получатся те же самые пресловутые 70 рублей и очередной виток гиперинфляции. То же самое касается монетизации льгот. Полностью поддерживаю это предложение. Нельзя принимать законы, в которых написано, что каждому ветерану дадут по "Жигулям": с этим не справится ни один бюджет. Лучше сейчас прослыть скупым, чем завтра прослыть глупым транжиром.

Главный постулат в последних президентских инициативах: против нас борется враг. Как можно биться с врагом? Либо силой силы, либо силой законов. Поскольку конкретизировать имя врага (чеченский терроризм) в понимании Путина — губительно для российского государства, с врагом пытаются бороться законами. Это вредно и неправильно, но нельзя не отдать долг мужеству президента, который пошел именно на такой способ, вместо того, чтобы залить весь юг России кровью и устроить глобальную чистку с охотой на ведьм и переселением народов.

Кто-то обвиняет Путина в том, что он собирается изменить Конституции. Кто-то приводит в пример слова самого президента, который якобы когда-то обещал не трогать выборность губернаторов, а теперь предлагает назначать их. А кто задумывается о том, что будет значить для страны выполнение этой Конституции? Не станет ли следование букве и духу этой книжки, которую большая часть народа в глаза не видела, распадом России? Зачем нам нужна Конституция, которая в себе содержит возможность распада страны? Зачем нам Основной закон, который ведет страну к гибели?

Слова о верности Конституции — всего лишь слова. Данное когда-то слово можно и должно забрать обратно, если ситуация изменилась, и обещание становится помехой. Помехой не только для Путина как человека, не только для Путина как президента, но и для всего государства. И первым, что нужно было бы изменить в Конституции — выбросить слова об ограничении президентства двумя сроками. Слепленный по американским лекалам Основной закон не отражает российских реалий. Он мешает нашей политической системе. Он должен быть изменен. Конституция — это не священная корова. Сами американцы неоднократно вносили изменения в свою конституцию. Даже по такому незначительному поводу, как возможность пить виски в барах, они позволяли себе дважды менять Основной закон.