Захват и жестокая расправа иракских фундаменталистов над четырьмя российскими дипломатами стали одной из ключевых тем для мировой прессы последней недели. Однако способны ли мировые СМИ адекватно отразить глубинный смысл произошедшей трагедии, непосредственным образом связанной со столь долго (и односторонне) муссируемой ими «чеченской проблемой», остается большим вопросом для всех тех, кто не может оставаться равнодушным ввиду произошедших событий. Понимая и разделяя чувства россиян, автор стремится предложить собственное видение контекста, в котором произошло событие.
Изложим краткую хронологию событий, принимая во внимание особенности их подачи европейскими и североамериканскими масс-медиа. «Консультативный совет моджахедов», альянс 8 суннитских групп джихада, созданное 20 января особое подразделение иракской ветви «Аль-Каиды», 19 июня с.г. уведомило о захвате 4 российских дипломатов и 2 американских солдат.
Четверо дипломатов были захвачены 3 июня, в 500 метрах от российского посольства семью вооруженными боевиками, вооруженными автоматическим оружием, в гражданской одежде и без масок. Коммюнике, опубликованное на исламистском Интернет-сайте, содержит утверждение также о гибели 5-го русского, охранника посольства, который был убит в ходе этой атаки.
Консультативный Совет моджахедов дал отсрочку «на 48 часов» правительству России для ухода из Чечни и освобождения «всех наших братьев-мусульман, содержащихся в российских тюрьмах».
«Исламский трибунал Совета моджахедов в Ираке вынес свой вердикт в отношении заложников и решил, что они должны быть казнены» — написала в своем сообщении группа, подтверждая, что это решение было принято по истечении отсрочки в 48 часов, данной российскому правительству для удовлетворения ее требований. Группа подтвердила, что видеозапись, подтверждающая казнь посредством обезглавливания четырех заложников, последует вслед за коммюнике, но эта запись не была ретранслирована немедленно.
После этого заявления Россия призвала захватчиков не совершать «непоправимого», отметив, что заложники являются «представителями российского народа, который никогда не участвовал в войне против ислама». Один из заложников является приверженцем ислама, второй по распространенности религии России, «многоконфессионального государства», заявил пресс-секретарь Министерства иностранных дел РФ М.Камынин. Однако эти аргументы не были услышаны международными террористами, и жестокая расправа над заложниками состоялась.
Существует твердое намерение увязать захват в заложники россиян с чеченским вопросом. Как сообщили незадолго до иракских событий российские и мировые СМИ, в чеченском городе Аргун был убит преемник Аслана Масхадова шейх Абдул-Хамид Сайдулаев. После его гибели новым главой Ичкерии стал Доку Умаров. В отличие от Сайдулаева, имевшего репутацию радикального исламиста, Умаров считается приверженцем традиционной для Чечни формы ислама. Умаров, по некоторым данным, лично руководил захватом школы с заложниками в Беслане в 2004 году, из которой незаметно убыл в ночь с 1 на 2 сентября.
Помимо этого, Умарова считают также главным конкурентом Шамиля Басаева в борьбе за лидерство в среде чеченских сепаратистов. Поэтому не исключено, что ликвидация Сайдулаева, который являлся прямой креатурой Басаева, стала своего рода ответом Рамзана Кадырова на недавние громкие откровения последнего. Напомним, Басаев незадолго до этого заявил, что покойный президент Чеченской республики Ахмат Кадыров был уничтожен по его приказу. Басаев также сообщил, что он пытался ликвидировать и Рамзана Кадырова, пообещав за его убийство 25.000 долларов.
Таким образом, «чеченская тема», и шире — проблема российского Северного Кавказа — оказались в центре обсуждения. Но существует ли у современных западных СМИ инструментарий для объективного анализа?
Мы ограничили рамки нашего исследования изучением выступлений информационных акторов, воспроизведенных на страницах двух ведущих национальных французских газет — «Монд» и «Либерасьон», материалы которых имеют широкий резонанс в транснациональном политическом пространстве.
Тема для обсуждения
В том информационном потоке, в котором протекает для жителей стран Запада чеченская тема, множество субъектов, формирующих публичное пространство, сталкиваются с большим числом ограничений, касающихся именно этой проблемы. Среди них — насильственный характер терроризма, безопасность жертв, интересы Российского государства, права чеченского народа, общественное мнение, международное значение событий, российское общественное мнение, государство и граждане России, террористы и Чечня.
Тема жестокости терроризма составляет часть атмосферы событий, но нельзя быть нейтральным в системе коммуникаций. Следует изучать темы медиа-спектакля в тех же рамках, что и темы, имеющие специфически политический характер.
Безопасность жертв, которые являются невинными жертвами терроризма, представляет собой двойной аспект, одновременно ключевую ставку в развертывающихся событиях и элемент спектакля для СМИ. Эти жертвы представляют собой привилегированную тему, которая может склонять к самым противоречивым оценкам.
Интересы и права государства — ключевая мишень терроризма, который атакует Российское государство изнутри его собственной территории. Важно проанализировать, как интерпретируется СМИ сила государства в отношении того, что касается его граждан.
Террористы и совершаемые ими акты описываются позитивно западными СМИ, поскольку они полагают, что мотивы чеченцев благородны, и не хотят касаться ни религиозных проблем, ни проблемы прав народов и общин государства. Журналисты делают из этого специфически чеченскую проблему, которая ставит вопрос о представительстве Чечни и чеченцев в публичном пространстве, формируемом СМИ.
Международное значение событий — вторая ключевая ставка терроризма. С внутренней российской точки зрения, статус Чечни еще окончательно не установлен, поскольку правительство автономной Чеченской Республики в составе Российской Федерации пребывает в противостоянии с самопровозглашенным правительством независимой Чечни. С международной точки зрения, статус Чечни является еще более двойственным. Самопровозглашенное правительство Республики Чечня не признано ни одной международной организацией, оно поддерживает контакты только с несколькими обскурантистскими исламскими республиками на Ближнем Востоке и в Азии. Более того, многочисленные зарубежные жертвы являются узниками террористов.
Права чеченского народа широко обсуждаются в Европе. Террористические акты не вписываются в длительную традицию борьбы Чечни за независимость. И удивительно поэтому, что западные СМИ преуспели в превращении чеченцев в мучеников и русских — в палачей.
Правомочность Российского государства ставится под сомнение террористическими актами. Сами основания Российской Федерации оказываются в опасности.
Общественное мнение России, Чечни и международного сообщества неопровержимо побуждаются к активному участию в публичном пространстве, формируемом террористами. Но необходимо различать, то, как общественное мнение вписывается в публичное пространство, и то, какой статус предоставляется общественному мнению в нормативном процессе, вызванному этими событиями.
Корпус французской прессы в течение марта, апреля и мая 2006 г.:
В течение этих последних месяцев, в то время как политическая ситуация в Чеченской республике представляется нормализующейся, французские журналисты, которые, вследствие различных и иногда иррациональных причин, всегда готовы злословить в адрес России, объявили, что «разделяют то же самое близкое к общемировому видение проблемы», о котором осмелился сказать премьер-министр Франции Д. де Вильпен, обращаясь «к стране, которая продолжает с особой жестокостью вести военную кампанию в Чечне» (Libération, 14.2.2006, «Villepin visite les français de Moscou»).
Статья в «Монд», носящая немыслимый заголовок «В Грозном, погруженном в хаос и произвол, разгул преступлений неотступно преследует чеченцев» (le Monde, 19.4.2006), сообщает, что «чеченская власть, установленная из Москвы, управляет населением, поддерживая климат террора. Похищение людей, преступления и расправы множатся. Через шесть лет после своего разрушения российскими силами, Грозный восстанавливает свои развалины». Другая статья из того же журнала (le Monde, 10.5.2006, «За закрытой чеченской дверью») объясняет нам, что «в Грозном смолкли выстрелы. Но убийства, похищения людей, пытки и злоупотребления со стороны российских войск продолжаются. [...]. Чечня, однако, продолжает жить под властью деспотической, неправовой, с произвольными арестами, пытками похищенных людей и наспех проведенными судебными процессами». В статье также уточняется, что, «как и в эпоху Вышинского, прокурора на знаменитых сталинских процессах 30-х гг., признание осужденного, принятое судом в качестве доказательства, достаточно для осуждения». Далее, нам объясняют, что в центре содержания арестованных ОРБ-2, «в соответствии с неизменным ритуалом, заключенных избивают». Наконец, вот каким образом описывается операция российских спецподразделений: «[...] ночь, семейный дом в деревне Бачи-Юрт окружен, братья исчезнувшего зверски избиты, «ужасная резня», как сообщает свидетель».
Двумя днями позже, та же газета публикует статью, озаглавленную «Повседневная жизнь в Грозном, между исчезновениями и убийствами», которая воспроизводит слово в слово комментарий из статьи от 19.4.2006. В равной степени интересна конструкция, помещенная в заголовки двух статей от 8 и 10 февраля 2006 года в том же журнале, «Взрыв на российской базе в Чечне: по меньшей мере 12 погибших», затем «По меньшей мере 19 убитых в результате атаки российских милиционеров против чеченских повстанцев», гибель чеченцев выводится на первый план, в то время как потери российской стороны отводятся на второй.
Наконец, чтобы завершить этот небольшой сборник выдержек из французской прессы, нам следует процитировать статью «Чечня, разрушить молчание», опубликованную «Монд» в своем выпуске от 21.3.2006. Эклектично собранные личности космополитического плана, такие, как Андре Глюксманн, Вацлав Гавел, Хасан Бен Талал, Фредерик Виллем де Клерк, Мэри Робинсон, Юки Сасакава, Карел Шварценберг, Жорж Сорос или Десмон Тюту объясняют нам, что «для блага всех людей, включая Россию, необходимо осудить ужасную войну на Кавказе. Наблюдатель чистосердечно испытывает большие сложности, пытаясь проникнуть через закрытые двери, которые изолируют Чечню от остального мира». Надо понимать, что эти мировые и буржуазные интеллектуалы обладают рецептом решения чеченской проблемы?
Но главная проблема — неспособность немалой части ориентированной на либеральные ценности французской элиты и выражающих их интересы СМИ (как праволиберальной «Монд», так и леволиберальной «Либерасьон»). Складывается вполне определенное убеждение, что данные СМИ не отслеживают динамику развития ситуации в Чечне и изменения, связанные с т.н. «чеченизацией» конфликта, когда на ведущие роли в деле противостояния террористической герилье вышли т.н. «кадыровцы». Повторяется набор ряда прежних клише, в дополнение к которым создаются новые «пропагандистские конструкции». Такую оценку подтверждает даже относительно поверхностный анализ публикаций в «Монд» и «Либерасьон» последнего времени.
Новый лидер Чечни предстает на их страницах как демоническая личность, угрожающая безопасности не только жителям Чечни, но и всему Северному Кавказу. Например, в статье Н. Нугаре от 2.03.2006 («Премьер-министр Чечни оставил свой пост Р. Кадырову») Р. Кадыров аттестуется как «доверенное лицо Кремля, стоящий во главе милиции численностью несколько тысяч человек, не пользующейся доверием населения благодаря своим методам». Более того, в опубликованной в «Монд» 9.06.2006 статье М. Жего «Кадыров угрожает экспортировать свою милицию» ситуация представляется именно таким образом. «Про-российское» правительство Чечни, если верить той же М. Жего и ее статье в «Монд» от 11.02.2006, «затыкает рот» датской неправительственной благотворительной организации Danish Refugee Council, а его глава Р. Кадыров, будто бы заявляя, что «Дания всегда была провокатором», выступает уже в качестве «потенциальной угрозы» для любых представителей мирового сообщества.
В то же время использующие террористические методы чеченские сепаратисты предстают на станицах «Монд» как сила, продолжающая борьбу несмотря ни на какие потери. Статья все той же М. Жего от 20.06.2006, посвященная гибели М. Сайдуллаева, озаглавлена «Обезглавленное чеченское сопротивление обрело нового главу». Вместе с тем, пришедший на смену убитому Сайдуллаеву Д. Умаров характеризуется как лицо, «приближенное к исламскому радикалу Ш. Басаеву, главному руководителю вооруженной борьбы против Москвы и против пророссийского премьер-министра Р. Кадырова». Более того, на страницах «Монд» имеет место героизация Сайдуллаева (статья Н. Нугаре от 18 июня озаглавлена «После смерти своего лидера чеченские сепаратисты решили продолжить борьбу», а официальная чеченская милиция именуется не иначе как «сомнительное формирование»). Остаются верны себе и журналисты «Либерасьон».
Таким образом, на примере освещения ситуации в Чечне мы можем наблюдать достаточно типичную для современных масс-медиа картину. Вместо объективного отражения реальности СМИ достигают противоположного эффекта, поскольку демократический потенциал публичного пространства, инфраструктура которого отмечена возрастающим принуждением к выбору, осуществляемому электронными СМИ, страдает от известной двойственности. В силу своей заангажированности ведущие СМИ Франции воспроизводят старые и создают новые клише, не позволяющие оценить ни ситуацию в Чечне и на Северном Кавказе, ни тот контекст, в котором самореализуется и самоутверждается международный терроризм.
Благодаря именно такому подходу, террористы добиваются успеха, искажая публичное пространство и затрудняя тем самым демократические нормы. Необходимо, таким образом, привести СМИ посредством законов, хартий или деонтологических кодексов к состоянию, когда они будут работать не в частных интересах, идеологических либо финансовых, но в интересах Raison d’Etat.
Университет Новая Сорбонна (Париж-3), Париж, Франция.
Перевод с французского Сергея Бирюкова.
