Есть эпохальные события, значение которых постигается только со временем. Потом мы уже понимаем, что перешли некий знаковый рубеж: после этой развилки оказывается уже невозможно жить, как прежде. На днях первый частный космический корабль SpaceShipOne с пилотом на борту вышел на орбиту в 100 километров со скоростью, в три раза превышающей скорость звука. После завершения полета аппарат самостоятельно приземлился на стартовую площадку в пустыне Мохаве в штате Калифорния (США). 62-летний Майк Мелвилл стал первым гражданским лицом в истории человечества, осуществившим полет к границе земной атмосферы. Сам космический корабль и ракета-носитель считаются вполне революционными аппаратами по многим техническим параметрам: эти устройства могут использоваться неоднократно, а двигатели SpaceShipOne работают на особом, более безопасном топливе.
Однако значение этого прыжка в космос далеко выходит за рамки реализованной технической мечты. Сам Мелвил даже не прочь титуловаться «негосударственным Гагариным», как первый частник, побывавший в космосе. Спонсор космического проекта Пол Аллен уже заявил, что этот полет — одно из самых захватывающих и одновременно вдохновляющих событий в сфере авиации и космонавтики. По словам одного из отцов-основателей Microsoft, «мы показываем, что относительно скромные частные средства могут существенно продвинуть коммерческие космические технологии». Спонсору вторит французская газета «Либерасьон»: «Это был небольшой шаг для человечества, но огромный — для либерализма. Люди показали, что они могут конкурировать с государством даже в таких экстремальных сферах».
Итак, глава одной из самых «амбициозных корпораций» на земле потешил не только свои реализованные амбиции, но и продемонстрировал мощь своих мускул. К необычности такого положения дел нам только предстоит привыкнуть. Освоение космического пространства за счёт налогоплательщиков всегда было исключительной прерогативой правительств и привычно воспринимается или как гонка престижа, или как вторичный признак государственного суверенитета. Со времени затопления станции «Мир» и на фоне сокращения орбитальной группировки спутников более чем в два раза, все разговоры об освоении космоса выглядят у нас как бездарная трата времени и денег. Да и зачем в «послеиндустриальной» России интересоваться каким-то «космическим прыжком»? Разве что для прикола!..
Казалось бы, о чем тут говорить, если сегодня экономика России — почти полностью сырьевая. А когда запасы сырья с советских времен разведаны на 30-60 лет (что намного превышает горизонт личного и корпоративного планирования!), тут ненужной становится даже геология. Из всей разной науки необходим только набор решений для узкого круга задач, связанных с эффективной транспортировкой сырья и продлением ресурса имеющихся установок. Физики сегодня печально шутят, что вся их наука стала физикой нефтегазовой задвижки.
Однако значение больших, амбициозных проектов не исчерпывается лишь соображениями престижа. Это один из самых эффективных способов для мобилизации населения внутри государства. Более того, такие управляющие программы задают рамку развития общества на долгие годы. В Советском Союзе было реализовано несколько таких «больших программ». Это всем известный ГОЭЛРО — программа по электрификации, программа по созданию атомного оружия, космическая программа. Каждый проект вызывал к жизни инновационную энергию советских людей и появление целых городов — научных и трудовых коллективов.
Весь современный опыт развития науки и техники показывает, что наука движется такими скачками — проектами, концентрирующими в себе фундаментальные исследования в новых областях, обеспечивающими создание новых материалов и технологий . В США были наиболее известны Манхеттенский проект, программа Апполон, создание системы НПРО. В 60-е годы прошлого века большое количество инноваций появилось в рамках военной программы, непосредственно финансируемой Администрацией США. У нас Сталин и Берия собрали всех мало-мальски ученых людей в два глобальных проекта — атомный и ракетный, обеспечивших безопасность и технологический прорыв СССР на целых сорок лет.
Кроме утилитарного назначения «амбициозный проект» несет огромный социально- мобилизационный потенциал и пропагандистский заряд. Не успешные испытания боевой ракеты Р-7, а запуск этим носителем прагматически бесполезного спутника привели Америку в шок. Один виток Гагарина сделал больше для пропаганды преимуществ СССР, чем весь сусловский агитпроп. Один шаг Амстронга по Луне, показанный по советскому телевидению, разрушил миф о советском технологическом превосходстве. Планируемая на 2010 год высадка китайцев на Луне и их последующее заявление об отсутствии на поверхности Луны следов высадки американцев могут разрушить культурную гегемонию США. И так далее…
Но есть еще один очень важный аспект. Само развитие страны, да и существование государства невозможно без наличия «образа будущего». Отсутствие такого образа — ключевая проблема современной России, и без этого мы обречены быть вытолкнутыми в маргинальную позицию. Абстрактное вхождение в цивилизованный мир или пассивная глобализация — это негативная мечта. Грубо говоря, это сродни массовой или тотальной эмиграции. Раз мы не можем реализоваться там, где мы живем, поэтому мы все дружно переедем в другую страну.
Повторяющиеся из года в год в президентских Посланиях тезисы о «комфортной стране» сродни знаменитым хрущевским призывам «догнать и перегнать Америку по молоку и мясу» или современным мечтам Илларионова «догнать и перегнать Португалию». Здесь присутствует та же фатальная ошибка — опустить уровень исторических целей России по уровня «обычной» страны. Когда нет стратегической инициативы, уровень проектирования сводится к экономическому росту как самоцели, а не к системной трансформации, как у страны — «национальной корпорации».
«Космический прыжок» как раз показал, что «амбициозные корпорации» хорошо понимают исключительное значение больших проектов. Например, вполне частный концерн Боинг проводит именно в России целую серию конференций по проблемам, связанным с созданием гиперзвукового космического бомбардировщика.
Имеющий скорость в десять раз превышающую скорость современных самолетов космический летательный аппарат находится на постоянном дежурстве на околоземной орбите. В случае возникновения угрозы боевой космоплан за считанные минуты спускается в воздушное пространство потенциальной «страны — изгоя» и наносит удар высокоточным оружием как по воздушно-наземным, так и подземным целям. Этим система выгодно отличается от ракетных или спутниковых комплексов, имеющих ряд ограничений по времени запуска и дистанции поражения. В сочетании с глобальными средствами разведки и целеуказания полдюжины таких аппаратов являются средством абсолютного доминирования в приземном пространстве в самом недалеком будущем.
Для решения этой стратегической задачи необходимо обладание критическими технологиями, такими как технология создания нового типа двигателя (ПВРД), способного работать в стратосфере на гиперзвуке и применяющего новые высокоэнергетичные виды топлив (как металлический порошок). А также технология активного управления теплозащитой и сама оригинальная конструкция планера. Здесь нашими научными коллективами достигнут решающий прорыв. Целые научные направления и школы охотно докладывают свои результаты в этой сфере, поскольку это дает возможность работать в лаборатории «Боинг» на срок до полугода по визе Н-1, иногда даже неоднократно.
В условиях полной невостребованности внутри страны наши ученые встраиваются в прекрасный глобализованный мир по одиночке, то есть как смогут. Не их беда или вина, что наибольший прогресс в советской науке был достигнут в технологиях двойного или военного назначения. Кто тут виноват — Сталин, Берия, Гулаг? Нашумевшее дело американца Эдмонда Поупа имеет обратную сторону — это российский профессор Бабкин. Дело не в том, что один — гражданин великой империи, а другой лицо без особого гражданства с каким-то нансеновским паспортом бывшего СССР. Доходяга Поуп был быстро освобожден, а профессор Бабкин чуть не умер в тюрьме. Его сбережения были конфискованы, и жена (почти вдова) не получила даже законной супружеской доли «бабок». Это делает бизнес по продаже Родины если не бессмысленным, то высоко рискованным занятием.
Поэтому не стоит утверждать, что за небольшую плату в России можно закрыть глаза на все шалости с грифами. Все одновременно и сложней и гораздо проще. Скорее, это наш скромный вклад в усиление глобальной военной мощности такого масштаба, что она позволяет мировому гегемону контролировать глобальные торговые коммуникации. Это означает, что, опираясь на мощь гегемона, можно спокойно контролировать внутриполитическую ситуацию в стране. Происходит выгодный обмен стратегических преимуществ, реализуемых «завтра», на тактическую внутриполитическую стабильность уже «сейчас».
В глобализованном мире здоровая коммерциализация науки легко обходит все ограничения, связанные с распространением критических технологий и даже технологий ОМУ. Тем более, что такие современные военные технологии, как баллистические и крылатые ракеты, ядерное оружие и даже пресловутый космоплан, являются по сути разработками конца 40-х или начала 50-х годов прошлого века. Баснословные траты на их разработку были связаны с созданием новых для того времени технологий и материалов или даже новых отраслей промышленности. Теперь эти технологии и материалы стоят не так дорого, поэтому и цена проекта тысячекратно уменьшилась.
Теперь частный прыжок в космос (читай — создание приватной ракеты или даже частного ядерного оружия) по силам бизнесмену средней руки — держателю амбициозной фирмы.
А все эти частные фирмы, расквартированные в оффшорах, разумеется, не подписывали каких-то национальных Договоров о нераспространении. Поскольку частные корпорации просто не являются государством — субъектом данного Договора. Разрушение системы национальных суверенитетов при глобализации привело к повышению роли не только огромных динозавров — ТНК, но и маленьких амбициозных «хищников». Если есть частные охранные предприятия (ЧОП), осуществляющие охрану перевозимых грузов, почему бы не появиться более современному виду бизнеса -космическим корсарам, взимающим свою дань с контроля над мировыми транспортными коммуникациями?
