В понедельник 29 мая министр иностранных дел России С. Лавров заявил, что Россия признаёт итоги референдума в Черногории и намерена развивать отношения с обеими республиками, составлявшими единое прежде государство. Безусловно, Россия проявила мудрость и выдержку и не стала уподобляться многим западным политикам, не пожелавшим в свое время признать итоги недавних президентских выборов в Белоруссии.
При том что оснований для сомнений в легитимности итогов черногорского референдума хватает. За неделю, прошедшую после подведения предварительных итогов референдума, самые различные печатные и электронные СМИ представили достаточно фактов, позволяющих сделать вывод об изначальной предопределенности его исхода. Сторонники выхода Черногории из состава союзного государства предприняли все усилия для мобилизации голосов в поддержку этого решения. Доставка на избирательные участки в Черногории сотен её жителей, живущих и работающих сейчас в странах ЕС, — самый очевидный показатель этой мобилизации.
Да, архитекторы объединённой Европы установили повышенную планку (55%) для демонтажа Сообщества Сербии и Черногории. Несомненно, они понимали, что административный ресурс руководства Черногории будет использован для достижения вполне определённого результата. Административный ресурс практически в любой республике Восточной Европы способен дать 3–5% голосов, даже если зарубежные наблюдатели не заметят (или не захотят заметить) явных нарушений избирательного законодательства.
Тем более что поэтапное отделение Черногории от Сербии начало осуществляться задолго до даты проведения референдума. Достаточно назвать основные вехи демонтажа:
1. Изменение в 2003 году, под давлением внешних сил, названия страны. Вместо Союзная Республика Югославия — Сербия и Черногория.
2. Развал единой системы денежного обращения. Не входя в ЕС, Черногория получила право использовать в обращении евро, а Сербии был оставлен динар.
3. Принятие Гаагским трибуналом уже в этом году иска Боснии и Герцеговины к Белграду, в случае удовлетворения которого экономика Сербии будет поставлена в крайне сложное положение.
Подобные меры должны были убедить и руководство, и народ республики в том, что им более не по пути с Белградом. В течение нескольких лет Черногории настойчиво демонстрировали: «Сербия, в обозримой перспективе, остаётся «больным человеком Европы». Вам же мы, как большие гуманисты, оставляем выбор — или продолжаете болеть вместе, или у вас появляется шанс влиться в общеевропейскую семью».
Что значит находиться на положении «больного человека Европы», черногорцы осознавали и осознают хорошо. На своём личном опыте, начиная со 2 декабря 1991 года, когда Совет Министров ЕС ввёл экономические санкции против Сербии и Черногории.
В самый тяжёлый период балканского кризиса — во время массированных бомбардировок Югославии натовской авиацией с 24 марта по 10 июня 1999 года — руководство и народ Черногории не ставили вопроса о выходе из состава единого государства. Но нужно понимать настроения людей и оставаться реалистами. За прошедшую неделю приходилось выслушивать различные точки зрения на итоги референдума 21 мая. Включая такую, что вот и «черногорцев дожали». Наверное, не имея опыта жизни в условиях многолетнего международного прессинга, не следует давать подобных оценок. Сторонники независимости Черногории не предавали своих братьев. Они голосовали за лучшую жизнь для своих детей.
Влиятельные круги в США и НАТО хотят застраховаться на случай перехода политической власти в Белграде от умеренных политических сил к радикальным, антизападным. Вариант не очень вероятный, но возможный. Невыдача в установленные Брюсселем сроки генерала Радко Младича в руки Гаагского трибунала свидетельствует о том, что в руководстве Сербии не все готовы беспрекословно выполнять любые требования Запада. Значит, последнему понадобилось окружить Сербию своеобразным «санитарным кордоном», лишить выхода к морю, не дать ей возможности иметь собственный, не подконтрольный командованию НАТО, военно-морской флот. Культурная, языковая, историческая общность двух братских народов при реализации этой стратегии в расчёт не принималась.
Но и в этих условиях победа сторонников независимости Черногории должна была выглядеть убедительной и легитимной. Именно для убедительности выбора и была установлена планка в 55%. Преодоление этой планки всего на 0,4 процента и отказ республиканских властей от пересчёта голосов показывает один бесспорный факт. И в условиях активного и непрерывного давления на сознание граждан Черногории, как со стороны собственного руководства, так и из Брюсселя, идеи единения южных славян и общности их судьбы сохраняют свою притягательность для значительной части населения республики. И едва ли будет ошибочным заключение, что референдум и его итоги означают поляризацию политических сил в Черногории. Политическое будущее президента Мило Джукановича и его приверженцев зависит от успехов евроинтеграции.
С Евросоюзом всё достаточно очевидно. Самостоятельная Черногория — небольшая, стабильная, привлекательная для туристов, уже имеющая евро в качестве денежной единицы, станет безусловно приоритетным кандидатом на вступление. По сравнению не только с Боснией, но и с другими балканскими кандидатами. Этот факт приведёт к зависти и ревности в их отношениях с Черногорией. Что, впрочем, не будет приниматься во внимание ни в Брюсселе, ни в Подгорице. Иное дело — намерено ли политическое руководство Черногории попроситься в НАТО. Сложно представить, что граждане Черногории, включая и голосовавших за независимость, будут приветствовать вступление в организацию, чьи самолёты всего 7 лет назад бомбили Союзную Югославию. Так что и генсеку НАТО, и Х.Солане нужно, при возможных визитах в Подгорицу, в эйфорию не впадать и вспоминать почаще про эрцгерцога Фердинанда. Если объединённой Европе в решении балканских проблем требуются новые принципы, то в ответ на них могут появиться и новые Гавриилы Принципы.
Разумеется, Россия будет одним из приоритетных стратегических партнёров Черногории. Очень многие у нас помнят и о размахе партизанского движения в Югославии в годы второй мировой войны, в котором черногорцы играли не последнюю роль. Помнят и о том, как после начала в 1904 году русско-японской войны, Черногория, тогда ещё не имевшая выхода к морю, объявила войну Японии. И за 100 прошедших лет так и не подписала мирного договора. А недавнее приобретение «Русалом» завода в Черногории свидетельствует об имеющемся потенциале дальнейшего укрепления экономических связей.
Вы, вероятно, обратили внимание: большинство комментариев к результатам референдума в Черногории заканчивалось не обсуждением перспектив будущего республики, а возможным влиянием его итогов на будущую политическую карту СНГ и Европы. Некоторые из комментариев откровенно поражали своей «глубиной» (так редактор раздела «Мнения и комментарии» газеты «Известия» Сергей Чугаев «предсказал» референдум о выходе Северной Осетии из состава Грузии). И все же общий вывод представляется очевидным: эффект «карточного домика» неизбежен. И прецедент в 55% голосов, оказавшихся необходимыми для утвердительного ответа на вопрос о независимости, сыграет здесь особую роль.
Не намерен обсуждать вероятность активизации сторонников самоопределения на Корсике или в Стране Басков — не знаю всех нюансов. Но во всех непризнанных республиках на постсоветском пространстве можно хоть завтра объявить о проведении референдумов о выходе из состава своих формальных метрополий. И для позитивного решения этого вопроса вполне можно установить планку и в 2/3, и в ¾ голосов «за», при барьере признания референдума действительным в случае явки на избирательные участки 75–80% зарегистрированных избирателей. Искомый результат будет достигнут. Последние нервные движения Тбилиси в Южной Осетии наглядно свидетельствуют о безусловном осознании этого факта в центрах принятия решений всех заинтересованных сторон. Можно предполагать, что вопрос о возможной коррекции ныне существующих границ, в той или иной форме, окажется затронут на предстоящем саммите G–8 в Санкт-Петербурге.
