Центральной Россией, как известно, называется самая западная часть страны — регион, прилегающий к Москве. Если пойти по московской 56-й параллели на запад, Россия закончится через 500 км. Если пойти по той же параллели на восток, то до побережья Охотского моря придётся пройти 6,5 тыс. км, а если продолжить движение по ней же через море, то придёшь на Камчатку, от Москвы до её восточного берега будет уже 8 тыс. км. А есть ещё Чукотка, расположенная гораздо восточнее Камчатки. От Владивостока до Анадыря (оба входят в Дальневосточный регион) — 4,3 тыс. км, столько же, сколько от Москвы до Иркутска.
Соответственно, географический центр России находится отнюдь не в "Центральной России". Он расположен на севере Восточной Сибири, в Красноярском крае, на территории пока ещё существующего Эвенкийского АО на берегу озера Виви, в точке с координатами 66o25’с. ш. и 94o15’в. д. Кстати, центр СССР тоже находился в Сибири, только в Западной (62*30’с. ш. и 82*30’в. д., Ямало-Ненецкий АО).
Подавляющее большинство жителей европейской России не имеют об этих аспектах устройства своей страны ни малейшего представления. Уральцы, сибиряки и дальневосточники рассказывают про то, как москвичи, например, передают во Владивосток посылку в Петропавловск-Камчатский, поскольку "это же рядом" (2,2 тыс. км, т.е. как от Москвы до Омска). А жителю Екатеринбурга высокопоставленный чиновник федерального правительства говорит фразу типа: "У вас же там Красноярск рядом" (в 1,5 раза дальше, чем до Москвы). Рассказывают со смешанным чувством веселья и омерзения.
При этом гигантские территории за Уралом почти пусты. Эвенкийский АО — 767,6 тыс. кв. км, 17,7 тыс. жителей. Якутия — 3103,2 тыс. кв. км (18,2% территории страны), 948,1 тыс. жителей. Общая территория Сибири и Дальнего Востока — 12.765,9 тыс. кв. км, население — чуть более 30 млн. чел. Причём размещено это население очень своеобразно.
Европейская часть России (за исключением, пожалуй, Республики Коми и востока Архангельской области) обладает достаточно развитой системой коммуникаций и заселена относительно равномерно (в смысле отсутствия огромных пустых пространств). К востоку от Урала почти всё немногочисленное население располагается вдоль Транссиба (от которого в Тайшете ответвляется БАМ) и параллельной ему автомагистрали. Зависимость населения и экономики от этих двух линий коммуникаций является абсолютной. Обе трассы теперь проходят в непосредственной близости от границы практически на всём своём гигантском протяжении, а на участке между Курганом и Омском перерезаются территорией Казахстана. С точки зрения экономической и военной безопасности подобная ситуация представляется совершенно недопустимой.
Вся территория к северу от Транссиба практически пуста, на ней расположены лишь несколько "обитаемых островов" (Норильск-Дудинка, Якутск, Мирный, Магадан, Анадырь, Петропавловск-Камчатский и ряд более мелких), зависимость которых от двух упомянутых транспортных артерий ещё выше, только добавляется зависимость от речного или морского транспорта.
Обе магистрали имеют длину несколько тысяч километров, значительная их часть проходит через безлюдные районы. Из-за этого для диверсионных групп любого вероятного противника в случае войны задача разрушения этих магистралей одновременно в большом количестве точек не будет представлять серьёзной проблемы. Это приведёт к почти полной изоляции восточных регионов страны от Европейской части РФ, поскольку по воздуху невозможна переброска хоть сколько-нибудь значительного количества грузов, необходимых войскам и населению, а снабжение по морю либо потребует неприемлемо длительных сроков (в случае перевозки грузов из портов европейской части страны через Панамский канал и Тихий океан), либо чрезвычайно сильно зависит от природно-климатических условий (в случае перевозки грузов Северным морским путём).
При всём этом, именно в Сибири и на Дальнем Востоке находятся почти все полезные ископаемые (нефть, газ, алмазы) и почти вся металлургия, с коих и живёт сегодняшняя Россия. Более того, многие наиболее прибыльные предприятия ВПК (например, авиазаводы в Иркутске, Улан-Удэ, Комсомольске-на-Амуре) находятся здесь же. И отношение Москвы к восточным регионам как к колонии всё больше бросается в глаза.
Москва вместе с ближайшим Подмосковьем, если их считать отдельным государством, по экономическим показателям уже вполне соответствует критериям приёма в ЕС. Можно было бы порадоваться этому факту, если бы столица с окрестностями не представляла собой паразита, тянущего деньги со всей России (разумеется, в основном эти деньги идут в карманы групп лиц из Кремля и с Тверской, 13, но кое-что и москвичам перепадает). Большая часть этих денег с точки зрения места происхождения — сибирские и дальневосточные. Так повелось ещё с советских времён, в постсоветские ситуация усугубилась. А в эпоху строительства вертикали власти у регионов стали отнимать ещё больше денег и прав, при этом сваливая на них всё больше ответственности.
Применительно к востоку страны ко всем описанным "удовольствиям" добавляются огромные и продолжающие расти транспортные тарифы на грузовые и пассажирские перевозки. Всё это ведёт к экономическому и психологическому отчуждению азиатской России от европейской. Жителям европейской части не приходит в голову, что отдыхать можно поехать не только в Турцию и Грецию, но также на Алтай, Байкал и Камчатку. Более того, они скорее в Таиланд полетят, хотя это дальше и дороже. Не из какой-то специальной нелюбви к Сибири, просто возможность отдохнуть в этой части собственной страны как-то даже не рассматривается. В конце концов, восток страны вынужден экономически переориентироваться с остальной России на страны АТР, его экономика перестаёт быть частью российской экономики.
Наконец, живя за счёт восточных территорий, Москва настолько не препятствует китайской экспансии на эти территории, что закрадывается мысль о прямом предательстве. Или о запредельной степени кретинизма.
В итоге в Сибири и на Дальнем Востоке крепнут две тенденции. Первая — обвальная эмиграция, как внешняя, так и, в ещё большей степени, внутренняя, в "настоящую Россию", под коей понимается европейская часть страны. Сюрреалистический рост цен на жильё в столице объясняется тем, что за деньгами со всей страны в неё переезжают и люди со всей страны. Вторая — рост сепаратистских настроений. Если Москва всё более нагло грабит, при этом ничего не даёт взамен, включая и безопасность, то зачем она нужна? В Москве сильно боятся этнического сепаратизма, который на 90% является мифом, но совершенно не видят гораздо более серьёзной угрозы сепаратизма регионального (из-за этого, кстати, крайне вредна идея укрупнения регионов). Естественно, именно в Сибири и на Дальнем Востоке данная угроза особенно велика.
Надо заметить, что никаких проблем сепаратизм решить не может, он их лишь усугубит. Расстояния ведь никуда не денутся, к транспортным тарифам лишь добавятся ещё и таможенные. Уровень безопасности упадёт катастрофически, сейчас Вооружённые силы РФ в целом эту безопасность обеспечивают с огромным трудом (только за счёт остатков Стратегических ядерных сил), а если теряется европейская часть со значительной частью частей, соединений и предприятий ВПК и тремя четвертями мобилизационных ресурсов, то вообще говорить становится не о чем. Наконец, по нынешней Конституции РФ законно выйти из неё нельзя, в отличие от СССР (союзные республики ведь имели право на отделение, коим и воспользовались в 91-м). Соответственно, сепаратисты лишаются и физической, и юридической защиты от любого внешнего посягательства.
Более того, даже решение проблемы оставления денег в регионах неочевидно. Кто сказал, что любая новая столица (Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск, Владивосток) не станет новой Москвой, также грабящей всю страну? Где сибирско-дальневосточная политическая элита, принципиально отличающаяся от московско-питерской некоррумпированностью, наличием искреннего желания служить стране и пониманием того, как именно это делать? Наконец, а где будет столица новой страны, как решить этот вопрос? Или число новых стран будет равно числу нынешних субъектов РФ? Тогда их совершенно точно ждёт судьба не Кувейта или Канады, а отдалённых китайских провинций с уровнем жизни Тропической Африки (так живёт сегодня от трети до двух третей китайцев).
Правда, все приведённые рациональные доводы плохо действуют на фоне омерзительной реальности. К тому же, на отторжение востока России работают не только внутренние процессы, но и внешние силы.
Обсуждать влияние Китая уже даже бессмысленно, его не видят только те, кто находится на содержании Пекина (точнее, они тоже видят, но являются агентами влияния). Сегодня даже большинство сторонников российско-китайского союза на антиамериканской почве понимает, что без прекращения китайской экспансии в Россию такой союз невозможен.
Позиция Запада делится на позиции США и ЕС. При этом сам ЕС делится на антиамериканскую и проамериканскую часть. В данном случае речь может идти об антиамериканской части, которую наиболее чётко олицетворяет Франция.
В Европе неоднократно озвучивалась идея включения России в единое европейское пространство, но только России до Урала. Соответственно, судьба территорий к востоку от Урала Европу, видимо, не волнует, т.е. они заведомо отдаются Китаю. Опасности с его стороны в Европе не видят. Возможно, считают, что он очень долго (несколько столетий) будет переваривать новые приобретения, забыв об экспансии. Кроме того, в нём видят союзника в противостоянии с США (при личном общении французские политики и аналитики, как правило, демонстрируют яростную ненависть к Америке и готовность дружить против неё с кем угодно).
Что касается США, то здесь в Китае видят главного врага, по этому поводу практически имеет место консенсус. Применительно к России, однако, консенсуса нет, есть ряд вариантов.
Один вариант — не препятствовать китайской экспансии в Россию, а, наоборот, приветствовать и поддерживать данный процесс в надежде на то, что "дракон нажрётся и успокоится". Опасность данного варианта в том, что дракон может в результате стать слишком сильным, из-за чего не только не успокоится, но ещё больше обнаглеет.
Второй вариант — мешать экспансии. Здесь возникают подварианты. Должна ли Америка помогать России в её нынешних границах или поделить её?
Целостная Россия, разумеется, сильнее, поэтому полезнее в качестве союзника. Однако союз в Вашингтоне понимают только как подчинение себе (возможность равноправного союза США и РФ ни в Белом доме, ни в Кремле не рассматривают даже как гипотезу по причинам, в основном, психологическим). Из-за этого есть проблемы с реализацией. С одной стороны, Россия должна быть подчинённой, с другой — достаточно сильной, чтобы противостоять Китаю, да и исламскому миру заодно. Данные требования не очень совместимы.
Расчленить Россию достаточно удобно и прагматично. Европейская часть отходит ЕС, азиатская (Сибирская и Дальневосточная республики по отдельности или единая СДВР) становится форпостом против Китая, полностью зависимым от США в плане безопасности и, одновременно, замечательным источником ресурсов. Здесь минусами являются возможность неконтролируемого распада России не на 2-3, а на гораздо большее количество частей с диктаторскими режимами и ядерным оружием. В конечном счёте, может получиться так, что больше всех выиграет опять же Китай.
Впрочем, никакие внешние воздействия не сработают, если нет внутренних предпосылок к распаду. В последние годы, вопреки официальной мифологии, их стало больше, чем в 90-е. Тогда воровство было хаотичным, сейчас оно вышло на качественно новый уровень — институциональный. Вертикаль власти ведь является чисто коррупционной, в этом её смысл. Как справедливо поётся в недавно написанной песне, "можно было б тыщу лет воровать, но когда-то наступает п…ц". Наступить он может гораздо быстрее, чем кажется.
Сегодня Россию скрепляют отнюдь не воровская вертикаль, а язык и психология. Если первый фактор пока работает, то второй, как уже было сказано, становится всё слабее, отчуждение растёт. Без принципиального изменения вектора развития страны она в очень обозримом будущем просто "расползётся", поскольку люди утратят смысл жизни в ней.
По материалам АПН-Казахстан
