Вопрос о переходе Сибири из юрисдикции России по причине ее "неосвоенности" и "бесхозности" под контроль более мощных держав поднимался в постсоветскую эпоху неоднократно. Однако в последнее время этот вопрос вновь актуализировался, заставляя призадуматься многих экспертов.
Почин новой дискуссии о переделе сфер влияния положил глава российского МИД А. Лавров. Как следует из материалов периодической печати, "министр иностранных дел РФ Сергей Лавров поддерживает создание мирового правительства, в которое бы вошли Россия и США. По его мнению, "формирование глобального "оркестра" ведущих держав" сделает ненужными разного рода балансы сил". В свете подобных концепций "легитимными" выглядят любые переделы, тем более в пользу главного "глобального партнера" в лице США, давно критикующего потворствующий Китаю "вакуум силы" за Уралом и предлагающего свои планы по обустройству сибирских территорий. Имеют свои виды на сибирские территории и "китайские товарищи", делая ставку на экономическую и демографическую экспансию в сопредельные пока сибирские регионы.
Почему Россия медленно, но верно теряет Сибирь? И как сложилось, что сибиряки — потенциальные обладатели многих богатств: золота, алмазов, нефти, газа, угля, полиметаллов и многого другого — в начале ХХI века оказались в положении живущих в зоне "перманентного бедствия" и постоянно сокращающихся париев, не способных удерживать и полноценно осваивать собственную территорию?
Первая причина, подтверждаемая сухими данными статистики — бедность. Так, по словам одного из главных разработчиков "Концепции развития Сибири до 2025 года" — академика Аркадия Гранберга, из всех сибирских территорий уровень жизни выше среднероссийского имеют только Ханты-Мансийский и Ямало-Немецкий округа, а также Красноярский край, Тюменская, Иркутская и Томская области. При этом беднейшие регионы Сибири — Республика Тыва и Агинский Бурятский Автономный округ — занимают самые последние строчки рейтинга благосостояния российских регионов. Но это — своего рода полюса. В целом же по Сибирскому округу в 13 субъектах уровень бедности превышает среднероссийский, а за чертой бедности живет около половины населения округа. Соотношение же дохода 10 процентов наиболее и 10 процентов наименее обеспеченного населения (т.н. "децильный коэффициент") составило в 2000 году 13,7 раза, а сегодня имеет тенденцию к увеличению (1). Это предопределяет ряд важных особенностей социально — демографической ситуации в сибирском регионе.
Первая связана с тем, что естественный прирост населения Сибири происходит в основном за счет самых бедных граждан. Вторая выражается в том, что в регионе практически отсутствует "средний класс" — поскольку граница между богатыми и бедными размыта, а доходы "обеспеченных" слоев населения прижаты к величине прожиточного минимума (соотношение доходов между богатыми и бедными примерно соответствует общероссийскому только в двух регионах — Красноярском крае и Кемеровской области). Наконец, статистические данные свидетельствуют и о концентрации в Сибирском округе крайне бедного населения (доходы ниже прожиточного минимума на 50 %). Все это вместе взятое заметно уменьшает перспективы экономического развития региона, ибо бедность рождает бедность, а социально обездоленный человек едва ли станет эффективным проводником реформ.
Попробуем выявить причины, делающие живущих в регионе людей заложниками хронической бедности.
Первая причина — хроническое недофинансирование социальной сферы сибирского региона в годы его интенсивного промышленного освоения. Так, по данным известного российского социолога Ж.Тощенко, если за 1970-80-е гг. население Сибири выросло на 20 %, то мощности инфраструктуры увеличились только на 1,5 % (2). И даже там, где ведомства в силу крайней необходимости финансировали строительство жилья, все остальное — магазины, больницы и ясли — они оставляли на усмотрение не имеющих необходимых финансовых ресурсов местных властей.
Вторая причина — масштабный обвал производства и социальной сферы, вызванный общероссийскими экономическими катаклизмами последних пятнадцати лет (в числе которых — деиндустриализация, разрыв технологических цепочек и хозяйственных связей, концентрация финансовых ресурсов в столичных центрах, деградация промышленного потенциала и социальной сферы регионов в результате односторонней стратегии финансовой стабилизации без необходимых структурных и институциональных предпосылок, неблагоприятный инвестиционный климат, отсутствие у федеральных и региональных властей продуманной стратегии стимулирования экономического роста). Все это отбросило сибирские территории по уровню социально-экономического развития на десятки лет назад. Так, согласно прогнозу ученых новосибирского Академгородка, Сибирь даже в случае реализации обсуждаемой сегодня общефедеральной программы, сможет достичь экономических показателей 1989 года лишь к 2022 — 2025 году (3).
Третья причина — территориальная удаленность от рынков Европы и Центральной России (что особенно ощутимо в ситуации с неурегулированными транспортными тарифами), а также неблагоприятный для ведения интенсивной хозяйственной деятельности климат (4). Так, из-за суровых климатических условий 30 % себестоимости единицы производимой продукции уходит на отопление, а транспортировка на большие расстояния добавляет еще 15–20 % расходов. В итоге все это находит свое выражение в цене, а конкурентоспособность сибирских товаров оказывается в полтора раза ниже, чем в среднем по России.
Четвертая причина — преимущественно сырьевой характер развития Сибирского региона, надолго превративший его в сырьевой придаток европейской части России. Как следствие: централизованное вложение средств в ограниченное число "монокультурных производств" с одновременным хроническим недофинансированием всей социальной сферы — медицины, образования, науки и культуры. Последнее возвращается бумерангом до сих пор, снижая возможность адаптации региона к новым рыночным условиям.
Пятая причина — происходящий сегодня масштабный "переток" доходов от эксплуатации сибирских производственных мощностей и ресурсов в финансовые центры европейской части страны. Так, по признанию теперь уже бывшего представителя президента в Сибирском федеральном округе Л. Драчевского, сегодняшняя Сибирь, добывая 1/3 полезных ископаемых и обеспечивая России 10 % экспортных доходов, переправляет более 80 % сырьевой ренты на баннковские счета столичных ФПГ (5). Неоднозначна роль ведущих российских ФПГ ("Русского аллюминия", "Евразхолдинга", МДМ — групп, "Сверстали", ММГ, СУАЛа, и др.) в социально — экономической жизни сибирских регионов. С одной стороны, в сибирскую промышленность пришли крупный капитал и современные технологии менеджмента, сформировалась отвечающая современным требованиям корпоративно-холдинговая структура, замыкающая технологические цепочки и повышающая инвестиционный потенциал и конкурентоспособность продукции предприятий на рынках. В то же время большой проблемой остается замкнутость практически всех контролирующих ведущие предприятия сибирских регионов компаний на собственные же банковские структуры и финансовые схемы, ведущие за пределы области. Такое положение способно привести к оттоку из регионов финансовых средств, усложнению ситуации в социальной сфере и ослаблению единства регионального экономического пространства.
Продолжение этого сценария, по глубокому убеждению автора, может привести только к дальнейшему обнищанию Сибири, которое будет сопровождаться уменьшением численности населения (вследствие уменьшения рождаемости и миграции в Центральную Россию), разрушением промышленного, научного и образовательного потенциала. А поскольку природа, как мы знаем, не терпит пустоты, такое ослабление региона сделает его объектом пристального внимания со стороны сопредельных держав, заинтересованных в обладании дешевым углеводородным сырьем. Подтверждением тому — открыто провозглашаемые сегодня интересы Японии, Китая и США на сопредельных с ними сибирских и дальневосточных территориях. Планы раздела восточной части российской территории на сферы влияния между региональными державами рассматриваются американским политологом и внешнеполитическим стратегом З.Бжезинским (6). Согласно заключениям экспертов Совета по внешней и оборонной политике под руководством С.Караганова, сделанным ими в коллективном труде "Сибирь и Дальний Восток. Новые оценки, перспективы и решения", депопуляция нынешнего населения Сибири будет компенсироваться за счет активной миграции из сопредельных азиатских стран. Последние заявления С. Лаврова и дискуссии показывают, что конструктивной и комплексной стратегии в сознании российской власти и элиты просто нет.
Сохранение Сибирского региона, его благополучие и стабильность — безусловно в интересах России. Однако решение этой задачи невозможно как в рамках "либерально-монетаристской", так и в рамках "колониально-сырьевой" стратегий. В качестве единственно возможной альтернативы указанным подходам может быть названа реализация концепции развития Сибири, которая была разработана начиная с 2000 г. по инициативе президента России В.Путина при активном участии аппарата представителя президента в СФО, ученых СО РАН и деловых кругов региона. Программа предполагает переход от сырьевой к высокотехнологичной структуре экономики Сибири, с приоритетным развитием "локомотивных" отраслей промышленности (минерально — сырьевой комплекс, софт — продукция, лазерные, электронно-лучевые, каталитические и иные высокотехнологичные отрасли), создание технопарков (Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск), развитие коммуникаций (достройка БАМа и модернизация Транссиба), выход на мировой и внутренний рынки с наукоемкой продукцией мирового уровня.
Очевидно, что без федеральной поддержки переход экономики на инновационный путь развития в Сибири невозможен, поскольку в регионе отсутствует достаточный платежеспособный спрос на инновации со стороны предпринимателей, низок платежеспособный спрос населения и ограничены возможности стимулирования экономического роста.
К сожалению, разработанная учеными, политиками и бизнесменами стратегия развития Сибири наталкивается на неприятие ряда видных фигур российской политики, считающих ее "недопустимой роскошью" — и в том числе министра экономического развития и торговли РФ Г. Грефа. В итоге в 2003 г. правительство России утвердило Стратегию развития Сибири. Пройдя многочисленные этапы согласований в федеральных министерствах, Стратегия осталась по сути декларативным документом. Руководимое "иделогизированными либералами" правительство и не собиралось заниматься реализацией этой программы.
Поэтому подход, де-факто снимающий с федерального Центра ответственность за состояние социальной сферы Сибирского и других регионов, представляется надуманным и лишь консервирует их отсталость и депрессивное состояние, делая утрату Сибири неизбежной уже в краткосрочной перспективе.
По материалам АПН-Казахстан
1. Гусейнов Р. Социальная сфера Сибири пока в депрессии. — Люди Дела ХХ1, 2001, № 6, С. 8 — 10.
2. Тощенко Ж.Т. Социальные резервы труда. — М., 1989, С.276.
3. Прокопьев Ю. Через 25 лет Сибирь вернется к уровню 1989 г. — Коммерсант — Сибирь, 2001, № 18, С.1 — 4.
4. Стариков Е.Н. Схватка бульдогов под ковром. — Наш современник, 1996, № 9, С. 101 — 105; Паршев А.П. Почему Россия не Америка. — М., 2000, С. 37 — 52.
5. Тригубович Ю. Ведомство Грефа не любит Сибири. — Независимая, 2002, № 21, С.4.
6. Бжезинский З. Великая шахматная доска. — М., 1998, С. 234 — 246.
