Вам не кажется чудом, что в современном мультикультурном плюралистическом обществе мирно уживаются демократия и меньшинства? Разверну вопрос. Демократия подразумевает, что народ большинством голосов избирает себе правителей, основываясь исключительно на доверии к ним.
Существование меньшинств диктует, казалось бы, совершенно иную форму государственного устройства. Не секрет, что любые меньшинства добиваются установления системы квотирования или позитивной дискриминации для своих членов. Это означает, что вузы должны принять определенное количество негров, лесбиянок, инвалидов и т.д. Точно также многие крупные корпорации вынуждены вводить в свои советы директоров представителей меньшинств, например, тех же негров, иначе "жирные коты" подвергнуться нажиму со стороны общественности. В сфере экономики и социума позитивная дискриминация и основанная на ней система квот работают прекрасно. Меньшинства всегда добиваются своего.
Однако чрезвычайно странно, что система квотирования еще не охватила сферу политики. В самом деле, современное общество чем дальше, тем больше распадается на меньшинства, то есть сетевые сообщества, объединенные по какому-либо фиксированному признаку (например, цвету кожи, сексуальной ориентации, религиозной принадлежности и т.п.). Общество плавильного котла, однородной, состоящей из отдельных индивидуумов индустриальной нации, агонизирует. Забывшие свою идентичность белые христиане Европы вынуждены создавать собственные меньшинства для защиты от агрессии пришельцев из стран Магриба. При этом меньшинства вовсе не плавятся в плавильном котле, а напротив, размножаются с ужасающей скоростью. Доходит до курьезов. После того, как американцы потерпели неудачу в своих попытках заставить похудеть свою чрезвычайно жирную нацию, среди американских общественных деятелей раздались призывы признать толстых новым меньшинством, вроде инвалидов или чернокожих. Это было мгновенно исполнено — в американских фильмах теперь политкорректно представлены не только инвалиды-колясочники, но и толстяки. Еще одно, новое меньшинство, охватывающее чуть ли не пол-Америки.
Но вернемся к нашему вопросу. Итак, в Европе и Америке, везде в разном формате, происходит одно — исчезновение привычных индустриальных наций, состоящих из индивидуумов. Возникают общества, мельчайшими неделимыми частицами которых выступают не личности, а меньшинства. Однако этот процесс, затронувший все стороны общественной и социальной жизни развитых стран, чудесным образом не достигает демократической системы.
Казалось бы, что может быть естественней — ввести закон, согласно которому в парламенте должно быть представлено столько-то негров, столько-то гомосексуалистов, столько-то представителей иных меньшинств (например, все тех же толстых) — и дело с концом. И не надо никаких выборов. Организации меньшинств сами определят, кто достоин входить во власть, а кто нет. В подобной организации, кстати, нет ничего нового. Например, Ливан в XX веке управлялся по похожей схеме, только в роли меньшинств выступали ливанские этнические и религиозные группировки. Да что далеко ходить — на этническом квотировании зиждется политическая система российского Дагестана.
Однако западная политическая система стоит как скала. Всерьез ее основания еще ни разу не были подвергнуты сомнению. И это несмотря на то, что поводов достаточно. Значит, существует предохранитель, не дающий меньшинствам отформатировать западную демократию под удобный им режим позитивной дискриминации и квотирования.
В современном западном обществе роль защитного механизма принадлежит еврейской общине, которая, в свою очередь, опирается на идеологию исключительности Холокоста. В конспирологических теориях Холокост принято считать проявлением мессианских претензий и/или комплексов еврейской общины. Дескать, хитрые евреи преувеличивают численность погибших в нацистских концлагерях и/или "торгуют Холокостом", то есть наживаются на гибели своих несчастных соплеменников.
Однако культ Холокоста как общественного института, роль евреев как меньшинства гораздо глубже, "страньше". Здесь мы подходим к базовой идее нашей статьи.
Претензии меньшинств могут разрастаться до небес. Необходимо, чтобы им был поставлен предел. Иначе говоря, необходимо, чтобы существовало меньшинство, выше которого принципиально нельзя прыгнуть.
Наша гипотеза состоит в том, что значение еврейской общины и Холокоста состоит в том, что евреи исполняют роль предельного меньшинства. Холокост признается исключительным, не имеющим себе равных преступлением в мировой истории. Евреи, таким образом, признаются самой пострадавшей нацией за всю мировую историю. Казалось бы, здесь нарушение логики. Зачем добиваться исключительного статуса для своих страданий? Страдание может быть великим, но не обязательно исключительным. Между тем в истории с Холокостом тезис об исключительности Катастрофы — основной. Без него вся система распадается.
Многие меньшинства пытаются доказать, что у них тоже был Холокост. Армянский великий Геноцид, украинский Голодомор весьма напоминают Холокост. Однако Запад упорно отказывается признавать эти явления равными Холокосту. В лучшем случае говорится, что прочие меньшинства "тоже страдали".
Коль скоро существует предельное меньшинство с его не имеющим прецедентов страданием, страдания, претензии остальных меньшинств воспринимаются через призму этого предельного меньшинства.
Коль скоро существует предельное меньшинство, механизм демократии сохраняется. Действительно, если принять, что Холокост — самая чудовищная трагедия в истории человечества, а евреи — самая пострадавшая нация всех времен, то претензии остальных меньшинств просто смешны. В самом деле, представим, что некое меньшинство потребует отмены демократии и квотирования своего представительства в органах власти. В рамках мультикультурного политкорректного общества ответить на подобные претензии нечем. Ведь, в самом деле, не расисты же мы. Пусть ¼ парламента назначают из негров, оставшиеся ¾ поделят между собой мусульмане, экологии и лесбиянки.
Однако существование предельного меньшинства делает подобные претензии бессмысленными. Коль скоро существуют евреи и их великая трагедия Холокоста, они по праву должны занять 100% мест в парламенте. Больше того, даже 100% мест не искупят трагедии. Претензии остальных меньшинств, таким образом, обессмысливаются.
Да, другие меньшинства могут рассчитывать на квоты и позитивную дискриминацию в экономической сфере. Но только в том случае, если их претензии не будут глобальными. Они могут претендовать на часть. Но никогда — на целое. Именно для того, чтобы подобная ситуация сохранялась и в дальнейшем существует предельное меньшинство.
Поэтому забавно и поучительно наблюдатель за сегодняшним противостоянием исламского мира и Запада. Атаки иранских вождей на Холокост, конечно, вызваны в первую очередь текущей политической конъюнктурой, опасностью нападения на Иран со стороны Соединенных Штатов и необходимостью сплотить мусульман всего мира вокруг режима аятолл.
Но если взглянуть чуть шире… В Европе мусульмане выступают в роли претенциозного меньшинства, которое грозит обрушить всю западную политическую систему, обвалить или отформатировать под себя демократические институты. В самом деле, победи мусульмане, и в Европе будут сажать за оскорбление Корана, шариатские суды и многоженство узаконят, короче, о современной европейской цивилизации можно будет забыть. Натыкаются мусульмане именно на предельное меньшинство. Оскорбление Корана, с точки зрения современного западного общества, нельзя приравнять к сомнению в Холокосте. Холокост и его исключительность оказываются единственным аргументом в пользу сохранения нынешней демократической системы.
Отсюда и атаки. Убери эту подпорку современного западного режима и общество мгновенно скатится к ситуации прямого противостояния коалиций меньшинств, скажем так, традиционных (типа тех же гомосексуалистов) и нетрадиционных (вроде тех же мусульман). Пока система предельного меньшинства удерживает общество от разрушения. Вопрос только в том, насколько ее хватит. Чтобы ни говорили конспирологи, никакая система не всемогуща.
