Согласно толковым словарям русского языка, либерализм означает свободу действий. Однако применительно к конкретной сфере либерализации — свободному ценообразованию на рынках однородной продукции, к примеру, нефти, газа, электроэнергии, автомашин одного класса и др. — это понятие следует толковать как установление там ценового диктата продавцов, т. е. их монополизма. И вот почему.
В рыночной торговле действует закон, схожий с третьим законом Ньютона из области механики. Согласно открытию великого физика, действие всегда равно противодействию. Это означает, что, к примеру, лошадь не может приложить к ведомой ею телеге силу большую, чем сила, с которой сопротивляется телега. На рынке ньютоновский закон трактуется как "спрос равен предложению". Но если в механике сила лошади как предложение услуги никак не влияет на не зависящее от нее сопротивление телеги, то на рынке предложение очень даже влияет на спрос, что исключает равенство во взаимоотношениях покупателя и продавца.
Как известно, рыночное предложение — это объемы товаров и услуг, умноженные на соответствующие цены, а потребительский спрос — сумма денег на руках покупателей. Так вот, в отличие от силы сопротивления телеги, не зависящей от лошадиной силы, спрос, выражаемый платежеспособностью, зависит от цен и, следовательно, от стоимости предложения. Если цены растут, что вызывает снижение покупательной способности денежной единицы, а сумма денег у покупателей при этом остается прежней, то платежеспособный спрос падает и часть выставленной на продажу продукции остается невостребованной. Поэтому ее производство после этого сокращается, а соответствующие производственные мощности ввиду убыточности их содержания закрываются. Естественно, снижение цен при неизменности денежной массы у потребителей приводит к увеличению платежеспособного спроса и росту товарного производства.
Но что может заставить продавцов снижать цены? Апологеты и проповедники либерализации экономики и ухода из нее государства утверждают, что снижать цены заставляет конкуренция товаропроизводителей. Однако конкуренция возникает лишь при значительной избыточности предлагаемых на рынке товаров и услуг, т. е. когда предложение превышает платежеспособный спрос. Допустим, такая избыточность образуется благодаря внезапному появлению на рынке множества новых продавцов. Но невостребуемую продукцию изготавливать бессмысленно. Поэтому согласно третьему закону Ньютона в его рыночной интерпретации рынок продавцами настраивается таким образом, что устраняется возникшая на нем избыточность предложения. Благодаря такой настройке конкуренция неизбежно вырождается в монополию группы лиц, чье предложение товаров или услуг суммарно оказывается равным платежеспособному спросу. Для этого продавцы, сговариваясь или без всякого сговора, подстраивают платежеспособный спрос покупателей под некое совокупное предложение и устраняют его избыточность несколькими способами.
Возможно, некоторые из них для вытеснения конкурентов сначала даже несколько снизят цены на свою продукцию. После чего продавцы более дорогой или менее качественной невостребованной продукции либо уйдут на другой рынок, либо обанкротятся. А оставшиеся начнут добиваться получения максимальной прибыли. Для этого они будут увеличивать цены, понижая тем самым платежеспособный спрос, и закрывать мощности, которые производили искусственно образованную при этом избыточную продукцию. После нескольких коррекций цен монополисты выходят на оптимальный для себя вариант прибыли — при максимуме цен и минимуме затрат.
Известны примеры, когда ради получения дополнительной прибыли ликвидировались производственные мощности, обеспечивавшие спрос при его сезонном возрастании либо созданные для покрытия аномальных его скачков. Однако равновесное состояние спроса и предложения в отсутствие резерва производственных мощностей оказывается неустойчивым при малейших изменениях внешних условий и приводит к катастрофам.
Сказанное выше — не плод досужих домыслов автора. Все это произошло, в частности, в США и ряде других стран, где попытались внедрить свободное ценообразование и конкуренцию на рынках электроэнергии, отказавшись от государственного регулирования тарифов (см. "Реформа по Чубайсу потерпела в США крах. Разрешат ли ему после этого блефовать у нас дальше?" — "Промышленные ведомости" № 3, март 2005 г.).
Хрестоматийным примером стал кризис в Калифорнии летом 2000 г. Тогда из-за аномально высокой температуры были включены все системы кондиционирования, а энергетических мощностей в штате катастрофически не хватало. Ведь не нужные генерирующим компаниям "излишние" мощности, снижавшие их сиюминутную прибыль, были закрыты, а новые станции строить никто не собирался. Замечу, при регулировании тарифов в США учитывались затраты на содержание резервных мощностей, наличие которых было обязательным.
С либерализацией в США рынка электроэнергии регулированием ее продаж, включая цены, стали заниматься частные компании, далекие от альтруизма, главной целью которых является получение максимальной прибыли. Проще всего добиться этого увеличением цен и созданием дефицита продукции, что в случае больших производственных систем общенациональной значимости, таких, как энергетические, ведет к анархии в экономике и катастрофам.
Как известно, мелкое и среднее товарное производство не требует больших изначальных затрат на его запуск, а окупаемость и возврат вложений происходят сравнительно быстро — за время от нескольких месяцев до 2-3 лет. Поэтому на рынках подобной продукции на смену банкротам приходят новые желающие заработать деньги. Таким образом может создаваться избыточность предложения, необходимое условие для возникновения невидимой руки рынка и конкуренции на нем. Собственно говоря, этот модельный образ Адам Смит придумал, анализируя конкуренцию в сфере развивавшегося в его время мелкого и среднего товарного производства.
Но в сфере крупного товарного производства создавать новые мощности для вброса на рынки избыточной продукции при установившемся спросе — дело весьма и весьма рискованное ввиду отсутствия гарантий будущего сбыта. Ведь строительство, к примеру, металлургического комбината или мощной электростанции требует громадных вложений, длится годами, а сроки окупаемости затрат составляют до 10-12 лет и больше. Поэтому смена "игроков" на устоявшихся рынках промышленной продукции происходит главным образом за счет продаж акций предприятий новым владельцам и их объединения в более крупные компании, обладающие большим инвестиционным капиталом. Почти все крупные зарубежные компании были образованы путем слияния или поглощения более мелких.
Фига невидимой руки
Либерализация цен на рынках в угоду частным интересам оборачивается ввиду взаимосвязанности многих производств непрерывной ценовой инфляцией для всей экономики. Если, к примеру, российские металлурги или нефтяники увеличивают цены на свою продукцию, а делают они это зачастую для снижения платежеспособного спроса внутри страны и тем самым увеличения ее экспорта для получения большей прибыли, то ценовая инфляция возвращается к ним спустя какое-то время множеством бумерангов в виде подорожавших ресурсов и оборудования, для производства которых используются металл и топливо. После чего требуется новый скачок цен, чтобы скомпенсировать увеличившиеся затраты. И так происходит неоднократно.
Громадный, на всю страну, генератор самовозбуждающейся инфляции включили, хотелось бы думать что только по недомыслию его создателей, в 1992 г., спровоцировав начало процесса директивным увеличением цен на ряд энергоресурсов.
"Свободное" ценообразование и соответствующая инфляция носят хаотичный характер и сопровождаются при дефиците денежного обращения несбалансированным ростом цен. Несбалансированность усугубляется непропорциональным увеличением регулируемых тарифов естественных монополий. Образовавшийся в стране громадный диспаритет цен на различные виды продукции и услуг привел к неэквивалентности товарообмена по стоимости, что в большинстве секторов экономики во многом разрушило сам товарообмен. Достаточно сравнить, к примеру, цены на сельхозпродукцию и сельхозтехнику — последняя сегодня из-за сверхдороговизны недоступна многим хозяйствам.
О непредсказуемости инфляции ввиду хаотичного характера ее возникновения и развития свидетельствуют гадания Минэкономразвития о ее темпах. Гадания эти именуются почему-то прогнозами и никогда не сбываются. Так, в прошлом году в МЭРТе наворожили рост цен в промышленности в размере 11,5%, а на металлопродукцию — 8,6%. Однако по итогам года промышленная продукция, по оценкам экспертов, подорожала в среднем на 28% (официально — на 18%), а в металлургии — на 66%. Объяснить столь масштабную ошибку гадалок можно, по всей видимости, неважным качеством использованной ими кофейной гущи.
Власти, начиная с Гайдара и по сей день, пытаются бороться с инфляцией, ограничивая платежеспособный спрос и создавая дефицит денежной массы в обращении. Для обеспечения товарооборота эта масса должна составлять, как показывает мировая практика, не менее половины по отношению к ВВП. Однако у нас в среднем за год она не превышает 20%. Ее размер устанавливают в пересчете по обменному курсу примерно равным золотовалютному резерву, что в 4-5 раз меньше стоимости производимых в стране продукции и услуг. Причем значительная сумма денег систематически изымается из обращения. Только в прошлом году более половины денежной массы было "заморожено" в так называемом стабилизационном фонде и в виде остатков на корреспондентских счетах в Центробанке. Поэтому, несмотря на то что в прошлом году произвели товаров и услуг на 14,6 трлн. рублей, купили произведенного лишь на 8,17 трлн. рублей, из них российские потребители — всего на 6 трлн. рублей. Правительство специально заблокировало продажу половины продукции, предназначавшейся для внутреннего рынка, лишив покупателей необходимых оборотных средств.
Вместе с тем государство создало условия, существенно ограничивающие доходы населения. Хотя именно от его платежеспособного спроса на потребительскую продукцию целиком и полностью зависит спрос на требуемую для ее изготовления промышленную продукцию. Но власти этого, похоже, не понимают, из-за чего страна превратилась в сырьевой придаток остального мира. В прошлом году доходом свыше 7000 рублей в месяц обладало лишь 30,3% населения, причем на 10% его наиболее богатой части пришлось почти 30%, а на долю 10% самых бедных — всего 2% всех доходов. Искусственно созданный дефицит денег в обращении, в том числе и вследствие низких доходов основной массы населения, привел к снижению в стране платежеспособного спроса и согласно третьему закону Ньютона в его рыночном толковании к сворачиванию всего товарного производства. Сознательно ограничив, таким образом, платежеспособный спрос и спровоцировав тем самым сворачивание производства, правительство ограничило возможности для увеличения цен продавцами-монополистами.
Но инфляция вследствие объективной монополизации рынков и "либеральной" ценовой политики правительства все равно растет, из-за чего платежеспособный спрос в стране продолжает снижаться. А ошибки в прогнозах, занижающие ее реальные темпы и допускаемые, по всей видимости, осознанно, закладываются в бюджет, что при сокращении необходимых государственных расходов позволяет правительству накачивать бюджетный профицит и стабилизационный фонд "сверхплановыми", все возрастающими суммами обесценивающихся рублей. Их реальная покупательная способность от длительного лежания в этом фонде ежегодно дополнительно снижается из-за последующих витков инфляции. По сути дела, таким образом уничтожается часть создаваемой в экономике прибавочной стоимости, которую государство собирает в виде налогов. Только за прошлый год, когда профицит федерального бюджета возрос до 730,6 млрд. рублей, реальная покупательная способность средств в стабилизационном фонде уменьшилась из-за инфляции примерно на 55 млрд., а за последние два года — на 70 млрд. рублей. Хранение их в зарубежных ценных бумагах под 2-3% годовых из-за перманентной ценовой инфляции у нас, значительно превышающей эти 2-3%, а также девальвации доллара лишь усугубляет потери фонда.
По сути дела, речь идет об уголовно наказуемом нецелевом использовании бюджетных денег в особо крупных размерах. Попросту говоря, растрате. Ведь эти деньги должны работать на воспроизводство экономики. Однако ради очковтирательства в "борьбе" с инфляцией их предпочитают "стерилизовать". И в то же время под госгарантии недавно в одном из европейских банков был взят кредит в 22 млн. евро на достройку дамбы в Финском заливе для защиты Санкт-Петербурга от наводнений. Хотя в первом квартале этого года профицит бюджета уже превысил 525 млрд. рублей, что составило 72% от профицита за весь прошлый год.
Замечу, такой "успех" вызван отнюдь не совершенствованием работы налоговых органов, а порожден очередным громадным прошлогодним скачком цен на промышленную и потребительскую продукцию, нефть и нефтепродукты, услуги ЖКХ и пр. Этот скачок и аукнулся сейчас очередной "сверхплановой" налоговой порцией обесценившихся рублей. Большую их часть наш коллективный гобсек, как и прежде, спрячет в сундук с нафталином, именуемый в насмешку над здравым смыслом "стабилизационным фондом", где они будут обесцениваться дальше.
Бездумно "стерилизуется" денежная масса не только в стабилизационном фонде, но и лежащая в виде остатков на коррсчетах в Центробанке. В декабре прошлого года остатки средств предприятий и организаций, согласно данным Росстата, составили 1161 млрд., а бюджетных средств — почти 149 млрд. рублей. Замечу, среднегодовая денежная масса равнялась примерно 3553 млрд. рублей. Что касается остатков бюджетных средств, которые с начала 2004 г. возросли почти вдвое, то это еще одно отражение порочной деятельности Минфина — нарушение закона о федеральном бюджете срывом финансирования многих госпрограмм. Делается это опять же в угоду "борьбе" с инфляцией.
А громадные остатки средств у ряда предприятий и организаций образуются из-за искусственно поддерживаемого в рамках той же "борьбы" с инфляцией низкого платежеспособного спроса в стране и ограничения тем самым товарного производства. В результате накапливаются и "стерилизуются" неиспользуемые оборотные активы, и, чтобы не потерять их из-за обесценивания, многие предприятия и организации вывозят свои капиталы за рубеж. По данным МЭРТа, в 2004 г. вывезли 4 млрд., а в I квартале с. г. — уже 19 млрд. долларов.
Вот такую фигу усилиями наших доморощенных либерал-реформаторов показала России бездействующая невидимая рука рынка. Фигу эту они в силу догматичности своего мышления и рыночных представлений увидеть просто не могут, а чужой опыт из-за известной беды России (дороги — лишь одно из ее следствий) им не указ.
От невидимой руки к видимой
Эффективно бороться с инфляцией можно лишь при ценах, контролируемых и регулируемых государством. И для этого существуют весьма веские основания.
Как показано выше, неизбежным следствием установления на рынках равенства спроса и предложения является обязательное возникновение монополии продавцов. А если это так, то деятельность субъектов рынка согласно антимонопольному законодательству обязательно должна контролироваться и регулироваться властями.
Известно, что в обязанности нормального государства входит поддержание баланса товарно-денежного обращения. При хаотичном росте цен добиваться этого баланса соответствующим увеличением денежной массы невозможно в принципе из-за существенного запаздывания реакции экономики на вброс денег и соответствующей задержки сигналов рынка. Замечу, рынок — не регулятор всего и вся, как постоянно внушают обществу и властям, оболванивая их, монополисты на истину в сфере экономических реформ. Рынок — это всего лишь индикатор спроса и предложения, и в этом смысле он напоминает поплавок в бачке унитаза, связанный с регулятором подачи воды, управляет которым человек. Поэтому если государство не контролирует цены, то вследствие хаотичного их увеличения продавцами продукции инфляция может длиться вечно.
Важным фактором сохранения баланса товарно-денежного обращения является также стабильность цен. Поэтому, чтобы не допускать хаотичности их изменения, как происходит сейчас, регулировать цены должен не зависимый от рынка субъект, т. е. государство. Это второй довод в обоснование сказанного выше.
Но при регулировании цен необходимо одновременно поддерживать определенное их соотношение по всем кооперационным цепочкам производства различной продукции, т. е. сохранять некий условный ценовой паритет. Это требуется для поддержания эквивалентности товарообмена по стоимости. Ведь отклонения в каких-то цепочках от паритета цен ведут к росту доходов соответствующих поставщиков и убыткам их покупателей, что также вызывает сокращение объемов производства конечных видов продукции в этих цепочках.
Мерой для эквивалентного по стоимости, т. е. без обмана и поэтому стабильного, товарообмена следует принять цену труда, которая обеспечивала бы воспроизводство ресурсов наемного работника, включая выращивание им наследников. Иначе говоря, его доход должен позволять ему согласно Конституции РФ вести достойную жизнь. Таким образом будет достигнут высокий платежеспособный спрос на разнообразную потребительскую продукцию всего населения страны, а не только его трети, как сейчас. Этот спрос потянет за собой развитие внутреннего рынка и, следовательно, всех отраслей производства промышленной продукции, которая сама по себе никому не нужна, если она не востребована в изготовлении какой-нибудь потребительской продукции (подробнее см.: "Общенациональная идея для олигархов". — "Промышленные ведомости" № 10, май 2003 г.).
Государственное регулирование цен с учетом приведенных выше факторов заставит производителя той или иной продукции при определенной рекомендованной ее стоимости стремиться к увеличению прибыли за счет увеличения объемов производства, снижению издержек и повышению ее качества. Именно таким образом можно будет привлечь больше потребителей. Все это напоминает состязание бегуна с виртуальными соперниками, который вышел в одиночку на старт для побития рекорда. Причем вознаграждение он получит лишь за превышение прежнего достижения. В этом случае можно сказать, что невидимая рука отсутствующих конкурентов заменена видимой рукой государства, имитирующей их воздействие, которая не позволяет продавцам злоупотреблять своим монопольным положением на рынке. Конечно же, при этом необходимо регламентировать структуру себестоимости продукции и норму прибыли. А для соблюдения рекомендованной цены целесообразно использовать "кнут и пряник" — ввести ставку налога на прибыль, прогрессивно изменяющуюся в зависимости от отклонения продажной цены от рекомендованной. При ее увеличении почти вся сверхприбыль изымается, а при снижении цены ставка налога понижается.
Описанный механизм регулирования цен может быть использован и для устранения нынешнего их диспаритета путем проведения в несколько этапов контролируемой ценовой инфляции. Предельными значениями регулирования инфляции должны стать соотношения относительных затрат в структурах себестоимости и продажные цены соответствующих видов зарубежной продукции в пересчете по валютному курсу рубля. Тогда путем одновременной постепенной девальвации рубля удастся установить его валютные курсы равными паритетам покупательной способности с остальными валютами, а значит, добиться паритета внешних и внутренних цен. После этого можно будет начать продажу экспортируемой российской продукции за рубли, объективно добившись тем самым их свободной конвертируемости.
"Пряником" во всем описанном явится индексация доходов населения, а также оборотных и прочих активов предприятий за счет соответствующей денежной эмиссии (подробнее см.: "Как вместо лагерной зоны создать цивилизованную экономику". — "Промышленные ведомости", 2000, №1).
Конечно же, государству окажется не по силам регулировать и контролировать стоимость всего и вся — это миллионы, если не десятки миллионов наименований продукции. Очевидно, надзирать ему надо за ценами ограниченного ее перечня, возможно, функционально и потребительски завершенной сложной техники, природных ресурсов, металлопродукции, вторичных энергоресурсов, услуг ЖКХ и естественных монополий, а также продуктов питания. А их изготовители будут договариваться о стоимости поставок используемых ими компонентов, т. е. о своих затратах в себестоимости.
Надо полагать, подобная ценовая кооперация дала бы наконец толчок структурной перестройке экономики — объединению предприятий по технологическим цепочкам производства конечной функционально завершенной продукции. Такая интеграция в условиях глобализации экономики происходит во всем мире, так как только крупные транснациональные компании позволяют соответствующим странам решать свои геополитические и экономические проблемы.
Напомню, Советскому Союзу, в чьих руках была сосредоточена вся экономика и финансы страны, удалось создать Единую энергосистему, а также евразийскую газотранспортную систему, которая уже много лет спасает Россию. А "Газпром" не смог сохранить даже ее прежнюю производительность, в том числе из-за нехватки средств на обновление. Это под силу только более крупным компаниям, например объединяющим добытчиков и крупных потребителей газа, заинтересованных в его надежных поставках. Но у нас все годы "реформ" в угоду ложной концепции "демонополизации" экономики и вопреки мировым тенденциям развивается обратный процесс — дезинтеграция технологически единых производств. Хотя монополизация рынков, как показано выше, процесс объективно неизбежный. Поэтому бороться надо не с монополистами, а с их возможными злоупотреблениями своим монопольным положением, упреждая эти намерения, в первую очередь законодательно.
Последний геостратегический ресурс
А пока очередной жертвой порочной политики дезинтеграции становятся РАО "ЕЭС России" и электроснабжение страны. После чего может последовать очередь "Газпрома". Газовая отрасль, пожалуй, уже последний остающийся еще под контролем государства значимый геостратегический ресурс. Ресурс системообразующий, на развитие которого работают многие сектора экономики. Угробить его окончательно, учитывая спад добычи и значительную амортизацию газопроводной транспортной системы, сможет предлагаемая либерализация цен на газ на внутреннем рынке. Развал отрасли потянет на дно всех ее смежников.
В прошлом году внутри страны потребили 434 млрд. кубометров, или 68%, всего добытого объема газа, причем на долю населения пришлось около 80 млрд. кубометров, т. е. 18%, а остальные 72% использованы в промышленности. При свободных ценах стоимость газа внутри страны волею продавцов, скорее всего, приблизится по валютному курсу к "мировой", увеличившись в 2-2,5 раза, что вызовет, главным образом из-за увеличения тарифов на электроэнергию, новые многочисленные волны инфляции. Эти волны, отразившись от всех потребителей газа и электроэнергии, поставляющих оборудование, трубы и различные ресурсы "Газпрому" и участвующих в их изготовлении, в конце концов, вернутся обратно в "Газпром". Ведь по его же оценке из-за прошлогоднего существенного подорожания промышленной продукции, в том числе металлов, убытки компании от продажи газа на внутреннем рынке приблизились к 5 млрд. рублей. Вместе с тем новый рост цен на промышленную продукцию, газ и электроэнергию скажется и на стоимости всей потребительской продукции, изготавливаемой с их использованием. Таким образом, предлагаемая либерализация цен на газ якобы только для промышленных нужд скажется и на населении.
Газ вследствие искусственно созданного диспаритета цен, который возник из-за непропорционального регулирования тарифов на услуги и продукцию естественных монополий и свободы цен на все прочее, действительно оказался недооцененным. Это привело к экономически не оправданному росту его потребления в сравнении с углем, мазутом и атомной энергетикой. Одновременно его относительная дешевизна внутри страны в какой-то мере препятствует обновлению основных фондов отрасли. Чтобы повысить стоимость газа и избежать либо существенно уменьшить при этом инфляцию, представляется целесообразным использовать описанные выше принципы государственного регулирования цен с прогрессивно изменяющейся ставкой налогообложения прибыли.
Для начала уже сейчас в тарифе на электроэнергию, сохраняя сам тариф неизменным, так как, по оценкам, он завышен как минимум вдвое, можно было бы за счет сокращения прибыли и нецелевых расходов энергетиков увеличить в нем долю оплаты газа. Примерно половина газа, потребляемого внутри страны, используется для производства электроэнергии. Поэтому предлагаемое увеличение стоимости доли газа в тарифе на электроэнергию не отразится на ее затратах в других отраслях экономики. После чего для промышленных потребителей газа можно было бы повысить его тариф и ввести описанное выше государственное регулирование цен на их продукцию с налоговой ставкой на прибыль, прогрессивно изменяющейся в зависимости от нынешних этих цен. Угроза изъятия прибыли, полученной за счет увеличения цен сверх рекомендованных, снизила бы инфляцию в стране. Другого пути противостоять инфляции, кроме сбалансированного регулирования цен государством, как показано выше, просто нет.
Однако кардинально решить проблемы газовой отрасли России, в условиях ее предкризисного состояния, особенно трубопроводных транспортных магистралей на всем постсоветском пространстве, и учитывая зависимость многих европейских стран от экспорта российского газа по долгосрочным контрактам, представляется возможным лишь в координатах новой евразийской комплексной энергетической политики. Она должна основываться на управлении балансами энергоресурсов с целью их согласованного потребления и сбережения Россией и странами, принявшими эту стратегию в качестве межгосударственной, которые заинтересованы в надежных поставках российского газа. А для проведения такой политики потребуется создать транснациональную энергетическую компанию, в которую вошли бы энергокомпании стран — участниц предлагаемого альянса. Тогда в его рамках можно будет сконцентрировать финансовые ресурсы, необходимые для обновления и развития газотранспортных магистралей из России и стран Средней Азии через Украину и Беларусь в Европу и разработки новых месторождений голубого топлива.
Для экономии потребляемых газа и других видов углеводородного топлива в рамках будущей транснациональной энергокомпании можно будет создать объединенную евразийскую энергосистему, подобную бывшей системе "Мир". Тогда экспорт российского газа удастся частично заменить более выгодным экспортом российской электроэнергии, что позволит вместо новых газопроводов, в частности Балтийского, строить более дешевые линии электропередачи, а также заменить ими часть магистралей нынешней газотранспортной системы. При этом в рамках будущего евразийского энергетического альянса удастся минимизировать затраты стран-участниц на свое газо- и электроснабжение. Этого можно будет добиваться, во-первых, оптимизацией перетоков электроэнергии, используя одни и те же электростанции для электроснабжения регионов и стран в разных часовых поясах по мере смены в них дня и ночи и минимизируя при этом затраты в системе в целом, в том числе выбором коротких путей перетоков. Во-вторых, выбором более дешевого варианта электроснабжения, используя только собственные источники или частично заимствуя электроэнергию на общем рынке. В-третьих, оптимизацией размещения газопроводов, электростанций и линий электропередачи на евразийском пространстве за счет уменьшения затрат, в том числе путем строительства новых, эффективных и закрытия малорентабельных станций, а также экономически обоснованной заменой в ряде мест транспортировки газа на передачу электроэнергии.
Шанс на спасение
Но все это произойдет не завтра, а "Газпрому" надо выполнять обязательства по экспорту. Да и внутри страны растет потребление газа. Вместе с тем из-за выработки ресурса и нехватки средств на замену труб на отдельных участках газотранспортной системы во избежание аварий вынужденно снижают давление прокачиваемого газа, что ведет к уменьшению объемов его транспортировки. Все это чревато возникновением в недалеком будущем дефицита в поставках газа.
Призывы в рыночных — по нашим меркам — условиях экономить его, внедряя сберегающие технологии, что несколько улучшило бы положение отрасли, остаются гласом вопиющего в пустыне. При этом потребители дешевого газа, производящие продукцию на экспорт, осуществляют скрытый его реэкспорт. Таким образом "Газпром" поневоле дотирует не только соответствующих экспортеров, но и их зарубежных покупателей. Решение в этом случае напрашивается само собой — дифференцированное увеличение цен на газ, используемый в производстве экспортной продукции. Речь идет в основном о металлах, цементе и минеральных удобрениях, что вынудит снижать энергозатраты на их производство.
Но больше всего сэкономить газа можно в РАО "ЕЭС". Без особых затрат. Для этого необходимо восстановить перетоки электроэнергии по прежним, использовавшимся до акционирования отрасли принципам оптимизации, заложенным в проекте Единой энергосистемы. После акционирования от них отказались в угоду получению максимальной прибыли. Речь идет примерно о 20% сжигаемого энергетиками "по-рыночному", т. е. понапрасну, топлива, за которое они взимают деньги с потребителей.
Есть еще значимые резервы экономии. Это, в частности, использование для производства дешевой электроэнергии давления магистральных газопроводов, стравливаемого сейчас на распределительных станциях и пунктах без всякой пользы в атмосферу. Хотя газ высокого давления можно пропускать через турбину-детандер, вращающую электрогенератор, после чего с пониженным давлением передавать потребителям. Экономия газа при установке детандер-генераторов на всех газораспределительных станциях и пунктах составит, по оценкам, примерно 7-8% от потребляемого внутри страны объема.
Все это проблемы комплексные. Но ни РАО "ЕЭС", ни "Газпром" их не решают и решать не хотят. А либерал-реформаторы, руководствуясь своими догмами, препятствуют вмешательству государства в подобные дела. Достаточно вспомнить строительство через Черное море газопровода "Голубой поток", когда никто не пожелал рассматривать более дешевый и геополитически выгодный для России альтернативный проект: экспортировать в Турцию российскую электроэнергию, восстановив энергосистему Закавказья и построив на Кавказе ряд новых электростанций. А сейчас отказ Турции от оплаты газа по намечавшейся цене — виноваты в этом специалисты газового монополиста, составлявшие договор, — оборачивается громадными убытками для страны и "Газпрома", получившего при строительстве "Голубого потока" большие налоговые преференции.
Спасти электроэнергетику и газовую отрасль России можно привлечением инвестиций и новых технологий из стран, заинтересованных в гарантированных долгосрочных поставках российского газа. А так как определенная его часть сжигается там на электростанциях, то экспорт газа, что отмечалось выше, частично может быть заменен более выгодным экспортом электроэнергии. Но для привлечения инвестиций необходимо существенно увеличить капитализацию РАО "ЕЭС" и "Газпрома". Поэтому, учитывая общность многих проблем электроэнергетики и газовой отрасли, требующих комплексных решений, а также необходимость их спасения от развала и увеличения для этого их инвестиционной привлекательности, предлагается объединить РАО "ЕЭС России" и "Газпром" в вертикально интегрированную холдинговую компанию с условным названием "Росэнергогазпром".
В надежном электро- и газоснабжении заинтересованы в первую очередь российские промышленные потребители. Поэтому для становления энергохолдинга необходимо привлечь их капитал. Такой капитал создан на их средства в РАО "ЕЭС", и они имеют все права стать акционерами этого общества, после чего смогут решить вопрос объединения с "Газпромом". Для этого, пока еще не поздно, "Газпром" и другие промышленные потребители совместно с администрациями регионов и правительством страны должны будут предварительно установить абсолютный контроль над РАО "ЕЭС" и региональными АО-энерго. Сделать это можно следующим образом.
На инвестиционную компоненту в тарифах на электроэнергию, которую, помимо амортизационной составляющей, выплачивают все предприятия и организации-потребители, в РАО "ЕЭС" создан добавленный капитал, примерно в 3,6 раза превышаю
