Говоря о современной России, многие исследователи часто сравнивают ее с другой далекой нефтяной монополией — Нигерией. "Москва — это российский Лагос", — говорит депутат Госдумы Владимир Рыжков и добавляет, что "Россия стала нефтяным государством с авторитарным режимом". Аналогичные выводы делает в своей статье исследователь Центра Карнеги политолог Лилия Шевцова. Но все эти заявления не просто броская пропагандистская фраза. Превращение любой страны в Петростейт (нефтяное государство) приводит к неизбежной трансформации, а точнее, мутации всего политического строя государства.
Процессы образования "нефтяного государства" сегодня идут не только в России, но и в соседнем Казахстане. Симптомы нефтяной болезни везде одни и те же:
"Страна, экономика которой основывается на нефти, неизбежно принимает обменный курс, который делает более дешевым импорт и более дорогим экспорт. Это замедляет развитие других секторов экономики. Сельское хозяйство, ремесла или туризм становятся менее конкурентоспособными на международном уровне, и их развитие тормозится". Такова логика происходящего. В нефтяных государствах появляется меньше рабочих мест, и экономическое развитие таких государств отличается неустойчивостью. Нефть сама по себе не создает много рабочих мест, но производит для государства доходы и пошлины на экспортируемые товары.
Сейчас в России на долю производства нефти и бензина приходится 20% ВВП и 55% экспорта. Однако нефтяная отрасль обеспечивает рабочими местами лишь 2 млн. человек из 70 млн. трудоспособного населения. По мере развития нефтяная промышленность становится все более крупной сферой экономики, не являясь при этом существенным источником новых рабочих мест. Кроме того, цена нефти на мировом рынке крайне неустойчива, и все нефтяные государства переживают циклы экономического бума, за которыми следуют застой и даже спад".
Учитывая, что современный Казахстан делает ставку на ускоренную нефтедобычу, ему в скором времени придется столкнуться с процессами, описанными выше. О них нужно знать и к ним нужно быть готовым. Но сначала давайте разберемся, как работает механизм "нефтяного государства" в чистом виде.
Прежде всего следует провести разделение между самими нефтяными государствами. В сущности, все Петростейты можно разделить на две категории — тех, кто способен обеспечить за счет доходов от нефти все население и тех, кто не способен этого сделать. К первой категории относятся в основном малонаселенные государства Персидского залива. Например Саудовская Аравия, которая имеет 24 млн. населения (при нефтедобыче чуть меньше российской — 9, 469 млн. баррелей нефти в сутки в октябре у России против 9,451 млн. баррелей в сутки у Саудовской Аравии) или Кувейт с его 1 млн. населения, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и т.д. За пределами региона Персидского залива к государствам первой категории относятся также небольшие страны — Норвегия и Бруней.
Государства первой категории характеризуются тем, что за счет добываемой нефти они могут обеспечить уровень жизни населения на уровне развитых стран мира. Поэтому им, как правило, нет необходимости беспокоиться о социальной стабильности. Политические режимы этих "счастливых стран" обычно представляют из себя тирании. Однако это ничуть не беспокоит подданных, поскольку они поголовно являются бенефициариями нефтяного государства. Как правило, в подобных государствах правительство подкупает подданных — выплачивает им крупные суммы денег, оплачивает дорогостоящие свадьбы, обеспечивает образование и т.д., и т.п. Население, которое при ином социальном порядке имело бы значительно меньшие доходы, охотно оглашается быть выгодополучателем от нефтедобычи и в качестве ответной любезности не лезет в политику. Обычно в государствах первой категории всю "черную работу" выполняют гастарбайтеры, которых держат натурально в "черном теле", не допуская до лакомых гражданских прав. Идеологически существование государств первого класса оформляется за счет государственных систем, утверждающих их инаковость по отношению к западному миру (этим и оправдывается отсутствие в государствах первого типа общепринятой "демократии"). Для подавляющего стран типа характерно господство ислама и абсолютистская монархия (либо монархия формально парламентская, но такая, где монарх определяет состав правительства).
Однако, как уже было сказано выше, райская жизнь откормленных павлинов в золотых клетках — удел подданных небольших по численности населения нефтяных государств. Кстати, жизнь в "Петростейтах первой категории" порой бывает не такая уж и райская — зависимость нефтяного государства от мировых цен на нефть всегда значительна, и потому уровень жизни в нем может как резко расти, так и резко падать вследствие конъюнктуры. "В Саудовской Аравии в 1995 году ВВП равнялся показателям США — около 28 тысяч долларов на человека. Менее чем 25 лет спустя ВВП Саудовской Аравии снизился до 7,5 тысячи долларов. В то время как в США ВВП вырос до 35 тысяч".
Кроме того, следует учесть внутренние политические факторы, приводящие к нестабильности Петростейтов. Все "козявочные" нефтяные государства — итог большой политики, а вовсе не плод естественного развития народов или борьбы за независимость нефтяных скважин. Как правило, Петростейты возникли в результате хитроумной политики колонизаторов, которые не желали расставаться с изрядными запасами нефти и газа. Именно потому "белые люди" оказали протекцию местным князькам, контролирующим нефтегазовые провинции, т.е. обеспечили им международное признание и позволили "выбиться в люди". В ином случае Кувейт, например, был бы неизбежно присоединен к Ираку, точно так же, как Бруней — к соседней Малайзии. Для Казахстана гипотетическим примером могло бы стать игрушечное государство на нефтеносном побережье Каспия, сформировавшиеся в результате борьбы Младшего Жуза за "самоопределение" и "права человека".
По объективным причинам, политическая составляющая в жизни нефтяных государств играет со временем все большую роль. Так, для обслуживания сырьевой отрасли, им приходится завозить рабочих извне, что дестабилизирует режимы изнутри — во многих из них подданные-бенефициарии оказываются в этническом меньшинстве и находятся под угрозой постоянного отъема привилегий. Об этом стоит подумать и тем, кто хочет создать нечто подобное Петростейту в Казахстане — как бы властям не пришлось завозить киргизов и узбеков в качестве рабочей силы, а потом, в среднесрочной перспективе, делиться с ними государственной властью.
Куда меньше повезло второму классу нефтяных государств, к рассмотрению которого мы сейчас перейдем. Эти "Петростейты второй категории" характеризуются промежуточным уровнем добычи нефти, достаточно высоким для того, чтобы он оказывал влияние на их внешнюю и внутреннюю политику, но слишком низким для того, чтобы за счет продажи нефти возможно было досыта накормить все население страны и обеспечить ему высокий уровень жизни. В этом случае в стране неизбежно образуется "двухэтажная экономика". Одна (меньшая) часть населения — за счет доступа к обслуживанию "трубы" — живет на "хорошо" и "отлично", зачастую даже на западном уровне. Зато другая (большая) доля сограждан неуклонно впадает в каменный век. Доминирование сырьевой отрасли в экономике препятствует развитию национальной промышленности, так что получается странное сочетание "первого" и "третьего" мира в одной отдельно взятой стране. Это очевидное неравенство приводит к резкому обострению социальных противоречий. Многие нефтяные государства второго класса постоянно находятся в состоянии политической нестабильности. Здесь в пример можно привести бурную политическую жизнь Венесуэлы.
Поскольку разделение общества на "первый" и "третий" мир в одной стране неминуемо ведет к социальной революции, власть в Петростейте, вне зависимости от ее политических целей, вынуждена исполнять роль посредника между двумя классами "разорванного" общества. Опираясь на сырьевые доходы, власть в таком "нефтяном" обществе воспроизводит сугубо феодальные отношения. Диктатуры следуют одна за другой. Однако постоянно следуют и почти стихийные бунты населения, возглавляемого национальной буржуазией. Государственный механизм постепенно приходит в негодность, и в конечном итоге у власти оказывается популистское правительство, согласное исполнять посреднические функции и делиться сырьевыми доходами "почти по сраведливости" .
Власть в Петростейте вынуждена проводить выборочную патерналистскую политику. То есть изымать из "экономики трубы" средства для того, чтобы время от времени кидать скромные подачки низшему классу. Ведь без государственной поддержки "низы" неизбежно приходят в революционное состояние, потому что разрыв между бедными и богатыми "верхами" в подобном нефтяном государстве принципиально непреодолим.
Для нефтяных государств рассматриваемого "второго класса" характерна усиленная идеологическая "накачка". Как правило, это ура-патриотизм, используемый властью в утилитарных целях — с целью химерического "национального объединения" разорванного по экономическим параметрам общества. Например, в Ираке, где доля нефти в ВВП была крайне велика, власть делала ставку на воинствующий арабский национализм. Это было проверенное средство объединения господствовавших арабов-суннитов с угнетенными арабами-шиитами: почти вся нефть добывалась на шиитских территориях, но основными бенефициариями режима Саддама Хусейна были сунниты.
Итак, рецепт власти для нефтяных государств второго класса оказался крайне прост: это риторика национального псевдоединства + избирательный патернализм. Как же в этом контексте обстоят дела в Казахстане? Казахское руководство длительное время использовало синтетическую идеологию "евразийства" для того, чтобы уменьшить этнический раскол между славянским севером и тюркским югом. Сейчас этого идеологического тумана может оказаться уже недостаточно. Кроме того, идеология "статус-кво" — стабильности и сохранения достигнутого, с которой Назарбаев шел на выборы - может не сработать уже в среднесрочной перспективе. Сегодня казахстанское общество заворожено сверхбыстрыми темпами развития национальной экономики и внутренне надеется, что "золотой дождь" из сырьевых отраслей осыплет всех поголовно. Однако в ближайшее десятилетие это счастья не случится, поэтому казахскому руководству придется умело маневрировать, чтобы сохранить достигнутую "стабильность". То есть делать ставку на все тот же выборочный патернализм и придумывать объединяющую всех новую "национальную идеологию".
Важно отметить, что казахская власть отчетливо понимает проблему возможного раскола общества из-за специфических эффектов, связанных с нефтяным государством. Поэтому Астана хочет решить проблему за счет подъема Казахстана из нефтяных государств "второго класса" в "Петростейт первого класса". Ожидается, что в текущем году добыча нефти с конденсатом составит 59 млн. тонн. Пока этого явно недостаточно для попадания в первый класс: Саудовская Аравия при сопоставимом количестве населения (24 млн. человек против 15 млн. у Казахстана) добыла 260 млн. баррелей нефти в 2003 году. Иначе говоря, чтобы обеспечить уровень жизни, сопоставимый с уровнем жизни в Саудовской Аравии, Казахстан должен добывать примерно 10 млн. баррелей нефти в год на 1 млн. населения. Сейчас этот показатель втрое меньше.
Казахское руководство видит нарастающие трудности и публично обещает увеличить добычу до 150 млн. тонн в год уже к 2015 году. Достижение этого уровня как раз и будет означать превращение республики в нефтяное государство первого класса. Однако даже если цель, поставленная казахским руководством, будет выполнена, никто не гарантирует, что цены на нефть сохранятся на прежнем уровне. Как отмечалось выше, уровень жизни в Саудовской Аравии сократился втрое после того, как прошел нефтяной бум. В настоящее время все ведущие страны мира пересматривают свои "энергетические корзины". Все большее внимание будет уделяться газу, энергосбережению, а главное - поиску новых источников энергии (атомные станции, разработка водородного двигателя). Поэтому односторонняя ставка на создание нефтяного государства первого класса может и не сработать уже на ближайшую перспективу .
Кроме того, превращение Казахстана в нефтяное государство (пусть и первого класса) встретит не только сопротивление низов (то есть тех слоев общества, которым не достанется "куска нефтяного пирога"), но и той части элит, которая непосредственно не связана с сырьевым экспортом. Казахская экономика — это не только нефть и газ, а национальная буржуазия в Казахстане куда сильнее, чем в России. Национал-буржуазия уже артикулировала свои политические требования модернизации страны и потенциально способна оказать сопротивление созданию нефтяного государство (хотя бы потому, что Петростейт не предусматривает существования национальной буржуазии как таковой).
Учитывая все эти обстоятельства, казахской власти стоит заранее задуматься о диверсификации своей экономики. Астана недаром обещает развивать высокие технологии и диверсифицировать экономику одновременно с развитием сырьевых отраслей Ведь только в случае новой "реиндустриализации" Казахстан сохранит свою независимость и стабильность. Несмотря на свою видимую привлекательность, "нефтяное государство" — крайне нестойкое государственное образование, слишком завязанное на мировую коньюктуру. Поэтому строительство Петростейта, как сырьевой сверхдержавы, вряд ли может быть стратегической целью для ответственной национальной элиты.
Текст статьи опубликован на "АПН-Казахстан".
