Наш собеседник — молодой российский востоковед-иранист Григорий Коган, специалист по современному Ирану, выпускник иранского отделения ИСАА (Институт стран Азии и Африки) при МГУ.
Иран — древняя страна, бывшая империя, и большая часть ее истории прошла в войнах и конфликтах практически со всеми соседями нынешней Исламской Республики. Влияет ли прошлая вражда на современную политику?
Влияет. Так, отношения Иран — Арабский мир — это отношения непримиримых врагов. Иранское общество можно разделить на две части. Существуют люди, которые ностальгируют по великому иранскому прошлому. Для них доисламский Иран является большой ценностью. Доисламский Иран очень значим для всех иранцев, но есть слой националистической интеллигенции, полагающий, что у Ирана была великая иранская культура, но пришли арабы и принесли чуждый иранцам ислам. В результате арабского влияния иранская культура сильно изменилась, поэтому надо вернуться к корням.
Неприязнь к арабам свойственна даже очень просвещенным людям. Я могу привести такой пример. В иранской литературе есть очень значительная фигура: Садег Хедоят, живший в первой половине 20-го века писатель, один из основоположников новой иранской литературы, очень просвещенный человек. Но, при всей его просвещенности, когда в его рассказах речь заходит об арабах, он начинает описывать их в самом черном свете, выискивая только отрицательные стороны, идет описание в духе, можно сказать, самого настоящего антисемитизма. И это, да, именно антисемитизм, только по отношению к арабам.
То есть, Вы хотите сказать, что в иранском народе широко распространен антисемитизм. Но направлен он не на евреев, а на арабов?
Именно. Кроме персидских националистов, противопоставляющих себя арабскому миру и исламу, есть и еще одна группа, отрицательно относящаяся к арабам. Это религиозные шииты. Они считают, что арабы — это люди, которые отступили от истинного ислама, потому что они сунниты. Как-то от одного очень религиозного иранца я услышал фразу: "Наш пророк проповедовал среди арабов". Идея тут такая: так же как Иисус был послан не к "фарисеям и книжникам, а мытарям и блудницам", так же и Мухаммад был послан арабам, людям низшего порядка по отношению к просвещенным персам. Например, арабы, если отец ждал мальчика, закапывали новорожденных девочек в песок. Мухаммад эту практику пресек, в Коране есть много аятов, посвященных этой теме, что те, кто убивают новорожденных девочек, будут страшно мучаться на Последнем суде, что эти младенцы воззовут к Аллаху и Аллах покарает убийц и т.д.
У персов до принятия ислама ничего подобного не было, наоборот — это была страна высокой цивилизации. Великий иранский эпос "Шах-Наме", творение великого Фирдоуси — это попытка воссоздать иранское прошлое, ностальгия по доисламскому Ирану. Злодеем, который посягнул на великий прекрасный Иран, является арабский персонаж — Заххак. Он представлен не просто узурпатором законной власти, но настоящим чудовищем. У него из плеч выросли змеи, которых кормят иранскими юношами, он узурпировал власть, сверг законную династию Киянидов, и так далее и так далее. Показательно, что даже после исламизации Ирана иранские правители именовали себя доисламским титулом — шаханшах и возводили свою родословную к династии Киянидов, иначе правитель не считался легитимным.
У иранцев сильно чувство ревности по отношению к арабам и сожаление, что арабы доминировали над их высококультурной нацией. Они боятся объединения арабского мира, которое может поставить под угрозу интересы Ирана.
А как такое отношение к арабам соотносится с поддержкой, которую Иран оказывает ливанской Хизбалле? Ведь Хизбалла — это этнические арабы.
Имеет место поддержка шиитов. Ливанские арабы — шииты.
То есть ливанских шиитов иранцы не рассматривают как арабов? Нет такого презрительного отношения?
Смотря о каких слоях иранского общества мы говорим. Для религиозного истеблишмента ливанские арабы — братья-шииты, и неважно, на каком языке они говорят. Для националистической интеллигенции — это, в первую очередь, арабы.
А какое место в сознании иранцев занимают евреи и Израиль? В чем причина враждебной политики Тегерана по отношению к Иерусалиму?
Ненависть к Израилю — это официальная идеология, оставшаяся со времен Хомейни. Лозунги "Марг бар Амрика! Марг бар Эсраиль!", то есть "Смерть Америке, смерть Израилю!" никто не снимал. Раньше добавляли еще "Марг бар Шаурави!" ("Смерть Советскому Союзу!"), но после исчезновения СССР призыв оказался неактуален. Но это — официальная позиция власти, которой Израиль нужен в роли пугала. Отношение простых иранцев к Израилю примерно такое же, каким было отношение советских граждан к США: официально Иран и Израиль объявлены противниками, именно поэтому все, что связано с Израилем, а также любой связанный с ним человек, израильтянин или просто еврей, вызывают интерес. Если говорить об отношении современных иранцев к евреям, то они уважают евреев как противника, с которым следует считаться. Израиль воспринимается как возможный союзник против арабского мира. Интеллигенция относится к Израилю дружественно, точнее сказать — с пониманием.
То, что Иран противопоставляет себя арабскому миру, а не Израилю, чувствуется на всех уровнях.
А на бытовом уровне — каково отношение иранцев к евреям, по сравнению с отношением к арабам?
Евреи — это не "наши", не иранцы, но они на одном уровне с нами. Араб — это унтерменш. Характерен случай, произошедший с моим преподавателем военной кафедры. На тегеранском базаре у него украли кошелек. Он обратился к иранскому полицейскому. Поняв, что перед ним иностранец, полицейский сказал: "Это наверняка сделал араб или афганец. Мы, иранцы, на такое не способны".
А такого рода кражи в Иране действительно редкая вещь?
Нет, не редкая. Может быть все, что угодно: бывает, что ты забыл кошелек, и иранец бежит за тобой через весь квартал его вернуть, а бывает, что очень здорово "нагреют". Это иранский национальный спорт — обмануть чужого, иностранца. Иран — обычная страна, как и в других странах, есть кражи и даже пьянство.
Но ведь употребление спиртных напитков — уголовное преступление?
Да. За это полагается сколько-то ударов палками. Но есть неформальное иранское правило: что официальное запрещено, можно за взятку. Это было всегда, при всех режимах. Если люди хотят устроить у себя пьянку, они платят сотрудникам из соответствующих органов, полиции или Стражам исламской революции, и их не трогают. Алкоголь можно легко купить из-под полы, как правило, в армянском квартале.
Стражи исламской революции тоже берут взятки?
Мне трудно представить иранского чиновника, который не берет взяток.
Иран — это "Исламский Советский Союз". Это касается и отношения к женщинам. Многие западные организации обвиняют Иран в дискриминации женщин. Но по сравнению со многими арабскими странами, с которыми и США и ЕС имеют замечательные отношения, Иран — феминистское государство.
Женщины работают везде, водят машины, учатся в университетах, заседают в парламенте, служат в полиции. Власти всячески демонстрируют равноправие женщин. Хотя женщины там и вписаны в исламскую традицию, подвергаются некоторым ограничениям, но ограничения эти выражаются, в основном, в обязательном ношении хиджаба, запрете появляться на улице в косметике. На демонстрации выводят женщин в хиджабах и с автоматами. При Хомейни на улицах патрулировали Стражи Исламской революции и задерживали женщин, вышедших на улицу с накрашенными губами.
Сейчас на это смотрят сквозь пальцы, на улице иногда можно встретить женщину с выбивающейся из-под хиджаба челкой или немного накрашенную. Иногда гайки вновь закручивают и их начинают задерживать, чтобы показать, что правила все еще существуют. При Хомейни действовали многие запреты, которые для современного иранца звучат просто дико. Например, при Хомейни были запрещены шахматы. Сейчас Иран — сильная шахматная держава.
Иранские власти уделяют большое внимание повышению уровня образования и интеллектуальной мощи страны. Например, были переведены очень многие американские и даже советские учебники. В сфере точных наук, технологий Иран — сильное государство. Современный режим прагматичен. В первую очередь он заботится о повышении мощи страны, а уж потом — о следовании религиозно-идеологическим догмам.
Тем не менее, при всем своем плохом отношении к арабам, Иран активно помогает направленному против Израиля арабскому террору. По данным израильской армии, 80-90 % совершаемых в Израиле терактов финансируются и планируются иранскими спецслужбами, Иран обучает и вооружает Хизбаллу. Аятоллы считают, что война с Израилем — в интересах Ирана?
Да. Правящий режим использует войну с Израилем для сплочения нации пред лицом мифического врага.
То есть Израиль выбран в качестве безобидного мальчика для битья? Иранцы решили, что израильтян можно безнаказанно взрывать, используя это в целях укрепления режима? Сколько не убивай евреев, они все равно не ответят?
Враждовать с арабами Ирану невыгодно. Иран претендует на лидерство в исламском мире, а нападение на арабскую страну приведет к изоляции Ирана. Кроме того, арабы могут и ответить, сплотиться в единый фронт, а вторая ирано-иракская война Тегерану не нужна, иранцы ею сыты по горло. США аятоллы боятся и, несмотря на традиционную антиамериканскую риторику, хотят наладить сотрудничество. С Европой Иран сотрудничает давно, Россия — вообще стратегический партнер. Турция — стратегический противник Ирана на протяжении всей истории, что сейчас усугубляется тем, что Иран — религиозное государство, а Турция — подчеркнуто светское. Но Турция — член НАТО, и в военном отношении сильная страна, так что враждебность проявляется только в области внешней политики. Так, в армяно-азербайджанском конфликте Иран занял сторону Армении, несмотря на то, что 25% или даже больше населения Ирана — те, кого мы называем азербайджанцами (в Иране их называют тюрками). Нынешний глава Иранского государства сейед Али Хаменеи тоже тюрк из Мешхеда. Тюрки вообще очень хорошо продвигаются во властные структуры. В очень многих обществах, где сосуществуют тюркские и ирано-язычные элементы, тюрки всегда оказываются наверху, во власти. И тащат за собой своих сродственников, кумовство для них весьма характерно. Поэтому аятоллы избрали в качестве внешнего врага именно еврейское государства — полагая, что с евреями можно враждовать безнаказанно.
А каково отношение к евреям в иранской национальной традиции?
Иранские власти очень любят показывать, как они замечательно относятся к представителям религиозных и национальных меньшинств. Иран похож на Советский Союз, где любили демонстрировать дружбу народов. Иранцы, например, любят демонстрировать хорошее отношение к армянам — имеются армянские церкви, школы и т.д. Так же они действуют и по отношению к евреям. Дескать, посмотрите, у нас живут евреи, у них есть свой представитель в Меджлисе (Парламенте), имеются синагоги — советская сусальная картинка.
Иранские власти любят демонстрировать дрессированных евреев, сидящих в Меджлисе, но некоторое время назад в Иране прошли повальные аресты евреев по сфабрикованным обвинениям в шпионаже. Не является ли это свидетельством изменения национальной политики?
Это та же самая советская модель: мы демонстрируем внешнему миру хорошее отношение к евреям, но только к тем, кто не выражает симпатий к Израилю. И, чтобы евреи не забывались, мы их время от времени бьем по голове. Кроме того, аресты были, в первую очередь, акцией запугивания иранской оппозиции. В иранской политике борются две основные силы: реформистская и консервативная. Реформаторов представлял уже бывший президент Ирана Хатами, его предшественник и кандидат на недавних президентских выборах Рафсанджани. Консервативные силы представляет нынешний глава иранского государства — Вождь исламской революции (рахбар) сейед Али Хаменеи. До сих пор на посту президента находились представители либерального направления. Под контролем консерваторов традиционно находились силовики, суды и прокуратура. Но после прошедших в Иране президентских выборов и победы на них мэра Тегерана Ахмадинежада все иранские властные структуры оказались в руках консерваторов.
Либерализм иранских президентов связан с тем, что Хатами, так же как и занимавший этот пост до него Рафсанджани, являются представителями торговых кланов, ориентированных на экспортную торговлю. Почему они проиграли последние выборы?
Этот проигрыш оказался неожиданным как для иранцев, так и для иностранных наблюдателей. Считалось, что реформаторов поддерживают университеты, молодежь. Чувствовалась усталость иранского общества от исламского режима. Консерваторы, что бы запугивать своих противников, проводят показательные силовые акции: это может быть арест евреев, может быть — арест независимых журналистов, закрытие газет и т.п. Некоторые наблюдатели из иранской диаспоры отмечают, что иранцы видят в Ахмадинежаде представителя жесткой линии, способного победить коррупцию. В СССР тоже скучали по "твердой руке" Сталина в брежневские времена.
Что же касается традиционного отношения шиитского ислама к иноверцам, то, если брать традиционную шиитскую точку зрения, шиитские богословы всегда были настроены крайне враждебно по отношению к евреям. В иранской истории были страшные гонения на евреев — жестокие погромы, насильственные обращения в ислам, дискриминационные законы, преследования. Все это началось с приходом к власти династии Сефевидов в начале 16 века, династии, которая сформировала шиитский Иран в его нынешнем виде, когда шиизм стал господствующей религией. Тогда было сформировано отношение к евреям и христианам как к людям нечистым.
Как современная советского типа картинка согласуется с тем, что сейчас в Иране именно исламский режим?
Сейчас ситуация немного поменялась, иранский шиизм модернизировался. Хомейнистский шиизм — модернизированный, он не совсем такой, как был при Севефидах. Хомейнизм — это вестернизированный ислам. В классическом джафаритском шиизме (вариант шиизма, что распространен в Иране), большое место занимает идея ожидания прихода Махди. Это исламский Мессия, двенадцатый имам. Шииты признают "праведными имамами", то есть законными повелителями правоверных, только потомков Али, зятя и племянника Мухаммада. Только принадлежащий к этому семейству может быть, согласно воззрениям шиитов, имамом, то есть повелителем мусульман. Сунниты же полагают, что править мусульманами, в принципе, может любой правоверный.
Считается, что было одиннадцать имамов, то есть законных правителей, а двенадцатый имам, хотя и был рожден, был скрыт от глаз людей. Но он может "открыться", вернуться в любую минуту. Это может произойти как сегодня, так и через сто лет, — никто не знает, когда именно. Когда скрытый имам придет — настанет полное благоденствие и царство справедливости. Власть шахов считалась временной и шаткой. Но именно вследствие ее временности шаху давались неограниченные полномочия — ведь в любой момент он может уйти, передать власть Махди. Духовенство же занималось богословскими вопросами и не вмешивалось в политику. Хомейни изменил это традиционно сложившееся положение. Он выдвинул идею, что мусульманские авторитеты обязаны активно вмешиваться в политику. Он утверждал, что следует построить исламское государство, политическая власть в котором должна принадлежать высшему духовному лицу.
Эта концепция явилась ответом на политику вестернизации, проводимой последним шахом Реза Пехлеви. Хомейни удалось претворить свои идеи в жизнь. Он обладал несомненным талантом политика, умел маневрировать между различными силами. Когда он пришел к власти, его поддерживало большинство населения, в том числе те силы, с которыми он потом расправился. Хомейни в совершенстве владел искусством политического лавирования, хорошо чувствовал, с кем выгодно блокироваться и когда можно избавиться от уже ненужного союзника.
При этом он умел оставаться в тени, занимая внешне незначительные посты, формально не претендуя на лидерство — в результате чего к нему обращались как к нейтральной фигуре, которая может разрешить противоречия между враждующими кланами. Хомейни сделал так, что лидерство ему принесли на блюдечке с голубой каемочкой, его позвали на "царство", а не он сам кричал, что хочет быть лидером. А дальше он действовал очень жестко, зачищая всех реальных и потенциальных противников. Схожими методами действовал Сталин, он и Хомейни — явления одного порядка.
Хомейни выдвинул идею экспорта исламской революции. Согласно его планам, революция должна была охватить весь мир, в первую очередь исламские страны, а затем все остальные. Хомейни создавал образ Израиля в качестве врага ислама, чтобы сплотить вокруг борьбы с врагом Иран и арабские страны. Хомейни выдвинул идею, что Иерусалим — первая кыбла ислама. Кыбла — это направление молитвы, сейчас это — Мекка, но в первые годы существования этого учения мусульмане молились в сторону Иерусалима. Потом сам Мухаммед поменял кыблу, направление молитвы, с Иерусалима на Мекку. Хомейни выдвинул идею, что, несмотря на то, что Мухаммад в свое время поменял направление молитвы с Иерусалима на Мекку, Иерусалим сохранил религиозное значение, раз этот город когда-то был кыблой для мусульман.
Хотя ранее для шиитов Иерусалим некогда не был важен, для них, после Мекки в первую очередь святы города Наджаф и Кербела, места мученической смерти имама Хусейна и сыновей Али. То, что вдруг всплыл Иерусалим, еще и как первая кыбла, которую отменил Мухаммад — это нововведение Хоменйи.
На самом деле, для ислама это весьма опасный ход. Движение можно и продолжить. Аль-Кодс (Иерусалим) — это первая кыбла. А джахилийя — это первая религия (Джахилийя — так в исламе называют доисламские верования арабов). Тем более, что в Иране до ислама было не язычество, а зороастризм, который самим исламом признается как некая форма монотеизма, пусть и низшая. И, если вдруг наделяется религиозным значением, как бы оправдывается возвращение первой кыблы, отмененной самим Мухаммедом, можно пойти дальше, и оправдать возвращение к первой религии, тем более, что в случае Ирана это будет высокоразвитый и вполне пристойный зороастризм.
Исламские богословы достаточно свободно обращаются с религиозными догмами, приспосабливая их к политической ситуации. Это можно сказать и про суннитов и про шиитов.
А как относятся к муллам простые иранцы?
Иронически. Ходит масса анекдотов, встречаются иронические надписи на стенах. Например, пародия на высказывания Хомейни: "Огурец зеленый! — подпись: Имам Хомейни". Намек на то, что Хомейни говорит банальности, к тому же обыгрывается зеленый цвет ислама. Или есть поговорка: "В Индии коровы — святы, а в Иране святые — подобны коровам". Или анекдот, как человека поймали за распитием спиртных напитков, привели в орган, который называется "Комитэ" — типа районного комитета Стражей исламской революции, и собираются в наказание выпороть. Он снимает штаны — а у него на заднице вытатуированы портреты вождей, на одной половинке вытатуирован портрет аятоллы Хомейни, на другой – аятоллы Хаменеи, пороть нельзя. Стражи ему говорят: "поворачивайся передом!", а там вытатуировано слово "ордак" — "утка". На вопрос: "Что это означит?", — он объясняет, что это аббревиатура "Молитесь за имама" (Эмам-ра доа конид! — начальные буквы фразы образуют это слово). Ходит очень много подобных скабрезностей.
Насколько Шах, идея монархии популярна в самом Иране?
Это прошлое. Есть люди, ностальгирующие по шахскому режиму, но никто не верит, что монархию можно вернуть.
А как вы оцениваете перспективы исламского режима?
Я не вижу причин особенно за него беспокоиться. Он не рухнет, подобно советскому –аятоллы прагматичны и в меньшей степени, чем коммунисты, вмешиваются в развитие экономики. На частную собственность в Иране никто никогда не посягал. Да, были национализированы банки и нефтяные компании, но враждебности к частному предпринимательству никогда не было, в том числе и при Хомейни. Если же режим падет, ситуация в регионе станет очень опасной. Дело в том, что Иран — многонациональная страна, персов там всего около 50%. 25-30% — тюрки, т.е. азербайджанцы, около 18 — 20% — курды. Остальные — белуджи, луры, бахтияры, туркмены, и т.д. Если рухнет шиитский режим, который сплачивает всех этих людей в единое целое (большинство населения страны шииты), может вспыхнуть война по национальному признаку, которая неминуемо распространиться за пределы Ирана, на весь регион.
Тем не менее, Иран стремится к обладанию ядерным оружием и проводит агрессивную внешнюю политику. Так что не только для политиков Израиля, но и других стран региона, таких, как Турция, и для арабских стран, более предпочтительным представляется распад Ирана, чем его существование в качестве ядерной державы.
С одной стороны — да. Но если Иран развалиться и начнется большая ближневосточная свалка — возникнет непредсказуемая ситуация, а непредсказуемость всегда опасна.
Насколько Шах, идея монархии популярна в самом Иране?
Это прошлое. Есть люди, ностальгирующие по шахскому режиму, но никто не верит, что монархию можно вернуть.
А как вы оцениваете иранскую оппозицию? Например, движение Муджаххедин-е-Хальк? Они ведь выступают за единый Иран.
Шансы свергнуть аятолл у них есть только в том случае, если поступят весьма крупные финансовые вливания со стороны какой-то сверхдержавы, а на сегодняшний день таковой является только США. Захватить власть они могут. А вот смогут ли удержать — не знаю.
Бывает такая предсказуемость, что хуже любой неопределенности. Смотря что предсказывается: если то, что вам перережут горло — то лучше уж непредсказуемая ситуация.
Я думаю, именно Израилю нужна большая сильная страна в регионе Среднего Востока, интересы которой расходятся с интересами арабского мира, ведь этими противоречиями можно пользоваться.
То есть, если бы не стремление режима аятолл к ядерной бомбе и не их поддержка антиизраильского террора — Израиль был бы заинтересован в существовании сильного Ирана, пусть и исламского?
Да.
Интервью брал Авраам Шмулевич.
