По материалам семинара АПН-ИНС 30 июня 2005 г. "Цена "казахстанского вопроса" для России".
Я бы хотел начать свое выступление с общих соображений о той кризисной ситуации, которая сложилась сегодня в постсоветской Средней Азии.
Конечно, вопрос номер один — это Андижан. У нас есть информация о том, как происходило восстание из достаточно твердых источников. Организовывалось оно в основном британской разведкой, американцы работали в основном как техническое сопровождение.
Боевиков перебросили на самолетах из Афганистана и из нашего Кавказского региона. Руководили всей операцией чеченцы, находящиеся в Стамбуле. С точки зрения организации операция прошла безукоризненно, практически без боя были взяты все основные цели. Но главный расчет был на то, что в Узбекистане существует огромное социальное расслоение, громадная коррупция, а также на то, что огромная масса населения к собственному истеблишменту относится очень отрицательно.
И всё это еще было завязано на определенные догмы ислама. Не являясь специалистом по Казахстану, я все-таки рискну предположить, что рыночные реформы в этой республике тоже привели к огромному социальному расслоению, что существует ненависть к нынешнему экономическому порядку. И в основе этой ненависти — воспоминания о советском прошлом (хотя бы в связи с пенсиями).
И поскольку формулы советского будущего уже нет, то протестные настроения, естественно, движутся в сторону "мусульманского социализма". И хотя мусульманство в Казахстане не так сильно, как в других среднеазиатских республиках, но в некоторых районах, особенно южных, оно имеет определенную концентрацию сил. И в этом смысле андижанские события имеют второе дно.
Сегодня президент Каримов фактически выгоняет американцев с военных баз на территории Узбекистана. И это, конечно, интересный маневр. Связан он с тем программным заявлением Кондолизы Райс, которое было сделано в Египте, когда госсекретарь США сказала, что политика США на Ближнем Востоке за последние 50 лет была неправильной политикой, поэтому от ставки на сохранение стабильности и поддержку авторитарных режимов необходимо отказаться, сделать поворот на 180 градусов и поддерживать демократию — пусть даже в ущерб стабильности.
Но если это так на Ближнем Востоке, то это должно быть верно и в отношении Средней Азии, которую американцы, кстати, тоже включили в состав "Большого Ближнего Востока". А значит, ни Каримову, ни Назарбаеву лояльность со стороны Вашингтона не грозит, их рано или поздно будут смещать.
Такой поворот американской политики связан с крупными нефтяными и финансовыми интересами США, с необходимостью противостоять китайскому проникновению в этот субрегион.
Поскольку я подверг сомнению успешность экономических реформ в Казахстане — как, впрочем, и в России, — то должен пояснить, что вовсе не подвергаю сомнению компетенцию самого эксперта, высказавшего это мнение. Просто мы оцениваем успешность реформ исходя из разных системных критериев. Для меня любая реформа, закрепляющая хищническое использование природных ресурсов, сырьевой крен в экономике и вывоз капитала за границу, не может называться успешной.
Тут не только "дело Гиффина" можно привести в качестве примера, но и "дело Блаватника" и многое другое. Поэтому социально-религиозная идеология имеет очень хорошие перспективы в политическом пространстве Казахстана. Американцы это обстоятельство прекрасно понимают и, вероятно, будут его использовать. Причем все это не обязательно произойдет через два месяца, три месяца, слом нынешней системы совершенно неизбежен.
Итак, вернемся к вопросу о том, зачем Вашингтону хаотизация Средней и Центральной Азии?
При ответе на этот вопрос возможны разные точки зрения, но я хочу снова перейти к фактору Китая. В мае мне довелось побывать в КНР и поучаствовать в семинаре, где китайскую сторону представлял Институт Госсовета КНР по евразийскому пространству, который раньше назывался Институтом СССР. Это учреждение возглавляет бывший заместитель министра иностранных дел, до того занимавший должность посла в Советском Союзе. В дискуссии вообще участвовали практически все бывшие китайские послы в постсоветских республиках, которые сейчас они, так сказать, перешли в сферы науки. Я хочу сказать, что у китайцев была огромная растерянность по поводу событий в Киргизии. Они не понимали, что происходит, как это всё делается, не понимали, при поддержке каких социальных кругов совершался переворот. И когда им говорили, что восстание связано с наркомафией в Киргизии, которая решила разделить страну на две части, для них сей факт был как будто откровением.
Хотя, собственно говоря, факт этот был достаточно известен. Но китайцы не знают, как противодействовать этому процессу. А опасения у них очень большие. Не только по поводу проамериканского геополитического вектора, но и по поводу того, что в Средней Азии поднимется революционная мусульманская волна, способная ударить и по Синьцзян-Уйгурскому автономному округу КНР.
При этом китайские товарищи, я думаю, весьма спокойно относятся к "оранжевым" тенденциям: даже если понадобится истребить несколько миллионов уйгуров, они сделают это, не задумываясь. Но вопрос заключается в том, что в случае кровавой расправы над мусульманами зафиксировать свое нынешнее политическое и экономическое влияние в Средней Азии Китаю уже не удастся.
Конечно, китайцы не слишком рады работать и с нынешними среднеазиатскими элитами, которые сильно завязаны на Москву, а теперь во все возрастающей степени — на Вашингтон. Поэтому мне кажется, что изменение ситуации и в Казахстане, и в других среднеазиатских республиках практически неизбежно, и мы находимся в преддверии очень крупных событий. Ведь американцы, как правило, сначала завязывают своих политических клиентов на денежные потоки, а затем обвиняют их в диктатуре, коррупции и сменяют на новых властителей. Это модель хорошо опробована и в Латинской Америке, и на Филиппинах, и в Южной Корее, и где угодно. Американские стратеги видят, что и в Казахстане эта модель может быть использована.
Тем более что России явно склоняется к уходу из этого субрегиона. И когда по ТВ нам показывают, что Каримов спрашивает Путина, какое отношение НАТО имеет к Узбекистану, а Владимир Владимирович в ответ высказывает "сожаление по поводу жертв", то читается эта картинка так. Каримов выступает против американцев и против НАТО, а Путин от него дистанцируется и тем самым как бы говорит американцам: "Я вот сейчас могу Каримова поддержать, а потом могу и сдать. Но для этого вы должны относиться ко мне с большим уважением".
И если говорить серьезно, то взаимодействие с Казахстаном, со всем среднеазиатским субрегионом, конечно, должно идти по многослойным, многоуровневым моделям. Не так как сейчас это происходит: Путин приехал к Назарбаеву, потом Назарбаев к Путину, они что-то решили и разошлись. Должны быть разработаны механизмы постоянного взаимодействия на уровне элит, на уровне информационного пространства. И одной программой "Мир" с демонстрацией танцев разных народов проблему эту не решить. Необходимо серьезное совместное обсуждение реальных проблем. Думаю, если бы такие интересные эксперты, как Белковский, Милитарев, Кургинян могли появиться на казахстанском телевидении вместе с казахскими коллегами, степень воздействия такой акции на общественное мнение страны была бы на порядок выше, чем сегодня, когда все происходит без их участия.
А если нет дискуссии, если модель будущего вообще не обсуждается, то становится очень легким и заманчивым делом подобрать в качестве лидера оппозиции какого-нибудь бывшего начальника вроде Ющенко или нашего Касьянова, придать ему трех-четырех олигархов, которые снабдят кандидата деньгами, а дальше — мобилизовать толпу. Каким образом и с какой целью проплачиваются сегодня волнения "улицы", все знают уже достаточно хорошо.
