Долгое время казалось, что для отделения Сибири от России требуются большие усилия, крутые перемены в духе Бжезинского или "бархатные" революции. Даже в начале 90-х годов, когда шел открытый разговор о создании Сибирской республики, нашумевшая инициатива Амана Тулеева не получила должной поддержки региональных элит. Теоретически вопрос об отделении мог бы возникнуть в ходе нынешнего укрупнения регионов. Если на территории Сибирского федерального округа создать один субъект федерации, считает вице-спикер Госдумы Томской области Григорий Шамин, то через 10 лет сформируется новая элита СФО: "Эта элита имеет природные ресурсы, управляет 20 млн человек, имеет ядерный технологический комплекс, производство тяжелых вооружений".
Но эти предположения областного вице-спикера, как и многие другие шумные заявления, относятся, скорее, к области политического пиара. С трудом представляется, чтобы Сибирь во вполне себе спокойное и мирное время вдруг ни с того, ни с сего оказалась отделенной от остальной матери-России. На этом рутинном представлении основывалась вера большинства жителей Сибири в то, что пока не будет больших потрясений, то жить сибирякам нераздельно с остальной Россией.
Однако, на практике оказалось, что Сибирь может быть отделена от России буквально одним росчерком пера. Богатейший регион, которым должна была прирастать и богатеть Россия, оказался вдруг эксклавом, был отделен наподобие Калининградской области. Дело в том, что Транссиб — главная железнодорожная магистраль России, и главное средство пассажирского и товарного сообщения сибирских регионов с европейскими, на нескольких участках проходит по территории Казахстана. Линия главной железной артерии страны несколько раз пересекает российско-казахскую границу.
Собственно говоря, эта проблема не нова. О ней много говорили, и даже пытались решать эту проблему все 90-е годы. Подчеркивалось, что проблема пограничных переходов существует и для российской ОАО "РЖД", и для казахской "Казакстан темир жолы". Обе железнодорожные компании имеют, так сказать в нагрузку, "заграничные" линии. Стороны пытались, как могли, разрешить вопросы таможенного контроля грузов. НО даже установить тарифы на перевозки взаимной ответственности двух стран, а также решить вопросы перспективного развития железных дорог оказалось не так просто в условиях, когда дорога несколько раз пересекает границу.
До подписания соглашения о переходе границ, эти проблемы не затрагивали граждан двух стран, которые имели право пересекать границу по предъявлении внутреннего паспорта. Но вот, соглашение наконец было подписано, и в миллионы жителей России и Казахстана, встали перед необходимостью для поездки к родственникам, на отдых или на учебу, оформлять себе заграничный паспорт. В особенно интересном положении оказались жители российских городов восточнее Омска. Гражданам России для поездок из сибирской России в Россию московскую вдруг потребовалось предъявление заграничного паспорта. Нужно ли говорить, что реакция сибиряков на это нововведение была жесткой и весьма раздраженной…
Конец мая 2005 года многие сибиряки ждали с волнением. В этот день вступало в силу соглашение между странами-участниками ЕврАзЭс о пересечении границ. Именно это соглашение, подписанное в Астане 24 марта 2005 года, устанавливало, что для пересечения границы нужно предъявлять заграничный паспорт. По сути это соглашение могло сильно отразиться на железнодорожных пассажирских перевозках России и Казахстана. Ведь обе страны имеют железнодорожные магистрали, которые пересекают границы и идут по территории другого государства. Когда-то инфраструктру единого Союза строили без оглядки на административные границы, но теперь административные границы бывшего СССР стали государственными. Сегодня проблема российско-казахских железнодорожных переходов встала во весь рост.
По логике вещей, коль скоро объявлен курс на создание единого экономического пространства (ЕЭП), то пересечение границ нужно максимально возможно облегчать. Пример Евросоюза, введшего Шенгенскую визу, показывает, что свобода перемещения благотворно сказывается на экономической деятельности. Помимо межгосударственных соглашений это реально способствует установлению единого экономического пространства. В нашем же случае — все наоборот, пограничный режим в ЕЭП постоянно ужесточается.
Можно только догадываться, каким образом готовилось подписание этого важнейшего документа и какие стратегические цели это соглашение преследовало. Если предположить, что правительства России и Казахстана попросту не знали о существовании железнодорожных магистралей с интенсивными пассажирскими перевозками или не ведали об автобусных перевозках через российско-казахскую границу, то нужно поставить вопрос о профпригодности членов таких правительств. Но предположить такое просто невозможно, поскольку проблемы транспортного сообщения обсуждались в течение многих лет и новостью для исполнительной власти давно не являются.
Еще труднее себе представить, почему Россия не поставила сразу в договоре пункта о транзитных сообщениях, которые бы не допустили возникновения напряженности вокруг нового порядка пересечения границ. Такие последствия подписанного соглашения неопровержимо свидетельствуют о том, что это соглашение до подписания не прорабатывалось всерьез, и последствия его принятия не анализировались. Это грубейший просчет во внешней политике, грубее представить себе невозможно. И у него обязательно есть свои причины. Насчет этих причин возникает два предположения. Первое: российская государственная власть настолько неосведомлена в реальных проблемах регионов, что даже не подозревает об их существовании. Второе: соглашение подписывалась для других целей, и вопросы транзита там с самого начала не были главными.
Наиболее вероятен второй вариант, по которому соглашение о границах преследовало другую цель. Свет на это проливает соглашение Путина и Назарбаева от 17 мая, которое подписали пять стран: Россия, Казахстан, Киргизия, Беларусь, Таджикистан. Из них Россия сохранила свободный въезд и выезд граждан с Беларусью, и установила такой же режим с Казахстаном. За бортом остались Киргизия и Таджикистан. Можно предположить, что это соглашение направлено на дальнейшую изоляцию Киргизии и Таджикистана. По всей видимости, это соглашение отражает стремление российского руководства отделаться от "бедного Юга" Средней Азии: не только от мигрантов, но от необходимости участия в экономическом развитии стран этого региона.
После соглашения Президента России Владимира Путина и Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в Челябинске 17 мая 2005 года, ситуация несколько успокоилась. Граждане России и Казахстана, благодаря доброй воле обеих президентов, пока еще могут пересекать границу по внутренним паспортам. Однако, примерно месяц, с 25 апреля по 17 мая, сибиряки пожили на положении заграничного эксклава, пусть только в ожидании и предвкушении. Но, думается, для начала крушения веры сибиряков в принципиальную неотделимость Сибири от России этого было вполне достаточно. Это событие немедленно отразилось в резком повышении общественной активности в сибирских городах, особенно тех групп и движений, которые имеют своим лозунгом сибирскую самостоятельность.
Подобный инцидент с договором о границах ставит на повестку дня важный вопрос о крепости Российской Федерации. Поверка показала, что территориальная целостность России нарушается очень легким вмешательством. Со времен чехословацкого мятежа в Сибири во время Гражданской войны, в России почти ничего не изменилось. Достаточно перекрыть железные и автомобильные дороги, благо их немного и они сходятся в крупные узлы, чтобы Сибирь де-факто отвалилась от России. То есть, принципиально важным становится вопрос о развитии транспортной системы восточных регионов России. Необходимо срочное укрепление межрегиональных связей для того, чтобы нельзя было отделить Сибирь путем перекрытия, условно говоря, "трех дорог".
Но крепость "единой и неделимой" Российской Федерации определяется не только числом дорог, но и согласием граждан части страны жить и дальше вместе в России. До заключения соглашения между Россией и Казахстаном существовала опасность, что крепкие "антимосковские" (по сути, антиправительственные настроения!) в Сибири, получат дополнительный аргумент в свою пользу. А может даже перерастут в движение за достижение самостоятельности Сибири, вплоть до отделения, как говорили в свое время большевики.
Надо сказать прямо, что такая опасность полностью не исчезла и теперь. Это обстоятельство ставит на повестку дня вопрос о том, что нужно развивать и укреплять стремление жителей Сибири жить в России. А это, в свою очередь, требует серьезных преобразований. В самую первую очередь сибирякам нужно предложить новую роль, более масштабную и значимую, чем просто роль рабочих на добыче полезных ископаемых и обслуживания труб с "транспортными коридорами". В отсутствие развитой дорожной сети и твердого желания сибиряков жить в России, Российская Федерация напоминает судно без водонепроницаемых переборок. Большая волна или пробоина — и судно сразу потонет.
