Интервью, подобные тому, что дал Владислав Сурков журналу "Шпигель" 20 июня 2005 г., появляются неслучайно. Сурков фактически дал понять Западу, что Администрация Президента двигается в "правильном курсе" и предана идеалам демократии.
В тексте интервью есть два других существенных момента.
Прежде всего, Сурков окончательно пересмотрел свое отношение к проекту партии "Родина". Когда он назвал партию "Родина" "националистами", он обращался в первую очередь к западной аудитории. Если для российского читателя слово "националист" не имеет дополнительных негативных ассоциаций, то для западного уха это слово звучит лишь немного мягче, чем "фашист". Для западного человека слова "националист" и "фашист" — из одного и того же ряда. Сурков употребил это слово, разумеется, неспроста. Сделав такое "тонкое обобщение", он дал понять, что "Родину" уже не следует воспринимать в качестве партии "карманной оппозиции", востребованной Кремлем. Отныне "Родина" — враг для Администрации Президента, а также прямой враг для "Единой России". Маски окончательно сброшены.
Разумеется, такое отношение к "Родине" со стороны АП было и раньше, но оно не проявлялось настолько отчетливо. Перелом во взаимных отношений произошел с начала 2005 года, скорее всего, он наступил вскоре после январской голодовки Дмитрия Рогозина со товарищи. Однако окончательный разрыв произошел именно сейчас. Неслучаен и тот факт, что интервью Суркова в "Шпигеле" появилось практически сразу же после субботнего съезда "Родины", на котором партия предприняла публичные попытки наладить отношения с западными социал-демократами, входящих в Социнтерн. Сурков мгновенно нанес ответный удар, потому что воспринял активность "Родины" в данном направлении как угрозу для себя.
Второй, не менее важный симптом. Сурков с некоторой легкостью объяснил, что "восстаний в России не будет", но "попытки переворотов будут". На самом деле он дал понять всему миру, что любые попытки революций, оранжевых или не-оранжевых, будут подавлены. Это может означать одно: по всей видимости, властью уже задействован сценарий заранее спланированных потрясений исключительно провокативного характера, которые будут немедленно подавлены. Это будет сделано с одной целью: ликвидировать угрозу "оранжевых революций" раньше времени, пресечь их развитие в зародыше. Удивляться, собственно говоря, здесь нечему. Наши правители — известные мастера провокаций. Спровоцированные потрясения в нужном русле выгодны Кремлю. Вовремя появившаяся пьяная и обкуренная толпа, штурмующая Кремль, — что может быть лучшим подарком для Путина?
Любопытно признание Сурковым себя наполовину чеченцем. Собственно говоря, этот факт до сих пор был неизвестен лишь широкой публике. Для тех, кто имеет доступ к информационным ресурсам, это давно уже не секрет. Думаю, что Сурков сказал это, стремясь не столько сформировать в отношении себя благоприятный имидж в глазах западного общественного мнения, симпатизирующего чеченцам, сколько пытаясь выступить в качестве оытного эксперта по чеченской проблеме, связанного с Чечней родственными корнями.
Что же касается своего рода "критики Путина" по поводу распада СССР и признания исторической роли России в крушении Советского Союза , то здесь просматривается, конечно, стремление подыграть Западу. Здесь и в других местах интервью Сурков позиционирует себя как последовательный агент влияния Запада. На самом деле это является серьезной претензией на получение политических и экономических дивидендов со стороны "западных коллег", наподобие тех, которые до сих пор имеет Чубайс. При этом Суркову ни к чему сама "харизма Чубайса". Но он всерьез претендует на позицию проводника западных интересов в России. Проводника абсолютно искреннего, продвигающего эти интересы как свои собственные. По своему характеру эта претензия достаточно слабая, реализуемая в недостаточной степени, но крайне выгодная для ее автора.
Впрочем, слова Суркова могут иметь и какое-то другое объяснение. Нужно отдать должное Владиславу Юрьевичу, он является фактически единственным представителем современного российского государства, который не жаждет, завершив все дела, уехать в Швейцарию. Ему это не зачем, потому что его все устраивает здесь. В этом он, как мне кажется, абсолютно искренен.
