Двадцатилетие перестройки, торжественно отмеченное ведущими СМИ страны, по сути, превратилось в бенефис давно отставленного от реальной политической жизни Михаила Горбачева.
Радостный, довольный, как всегда — говорливый, сияющий как блин (не даром — на дворе масленица), бывший руководитель партии, приведенной им к страшному поражению, и страны, пришедшей к страшной деградации, давал восторженные интервью, рассказывал, как здорово им все было задумано, и наслаждался тем, что о нем все-таки вспомнили.
О перестройке можно говорить много, анализ ее ошибок и последствий еще долго будет достойным объектом научного и гражданского интереса.
В конечном счете, каждый сам выставляет свою оценку этому трагическому событию, ее приобретениям и потерям. Однако, что изумляло, — это самолюбование человека, имя которого обычно связывается с этим событием. Он немало успел сказать о том, что главная из причин его поражения — Борис Ельцин. Нам нет никакого резона защищать последнего, но факт остается фактом. Искренне или притворно, Ельцин, уходя в отставку, все же извинился перед народом и страной. Горбачев так и не извинился. Ничто — ни кровь, захлестнувшая страну благодаря его деятельности, ни обнищание страны, ни потеря миллионами людей своих домов, родителей, детей, ни унижение страны в мире, ни распад наукоемких отраслей, ни биологическая деградация народа, — ничто не способно заставить его даже задуматься, не несет ли он ответственности за все произошедшее.
Когда-то, провалив к 1987 г. свою же первоначальную стратегию — стратегию ускорения, Горбачев выдвинул тезис: "Во всем виноват Сталин. Ленин все здорово задумал, а Сталин — исказил. Вот поэтому, в искаженной стране, нам и не удается добиться успеха". По сути, это было увиливанием от ответственности. Сталин, дескать, тридцать лет искажал, как тут сразу исправишь! Надо все ломать. А ломать, ясное дело — не строить. Душа не болит.
Сегодня Горбачев делает то же самое. Он — вроде бы Ленин. А Ельцин — вроде бы Сталин. Отвлечемся как от абсурдности сравнения, так и от поразительной скромности Горбачева. Главное — виноват не он.
Но именно такими переваливаниями вины он занимался все шесть лет перестройки! "Нам тут подкидывают! Нам тут мешают!". Приступив к любому начинанию, Горбачев давал понять, что ему мешают. А то он бы сделал. Дайте еще полномочий! И ведь давали…
Практически каждый год он избирался на какой-то высший пост. В 1985 его первый раз избрали Генсеком, в 1986 — переизбрали. В 1988 от стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР. В 1989 — Председателем Верховного Совета. В 1990 — сначала Президентом, затем — вновь Генсеком. А ему все не хватало власти! И в 1991 — он от всего отрекся, все бросил, сделал обиженную мину и сказал: "Вы меня не поняли, я ухожу!". Народ оказался недостоин столь выдающегося реформатора…
Когда советские войска рвались к рейсканцелярии Гитлера, тот тоже сказал: "Немецкий народ оказался недостоин меня. Пусть он погибнет" — и приказал пустить воды Шпрее в метро, где от боев скрывались берлинцы…
Горбачев сделал то же самое. Если принять его версию, что перестройка — это светлый замысел, а реформы Ельцина — это их разрушение и гибель страны — что же он бросил втянутую им в авантюру перестройки страну на "съедение" "злому Ельцину"? Почему не дрался за свою идею? Почему постыдно сбежал с поста Генсека? Ведь несколько лет назад он откровенно (или, по привычке, не отдавая отчет в том, что говорит) заявил, что главное, чему была посвящена его деятельность в последний месяц правления — это не позволить аппарату организовать сопротивление исполнению Беловежского соглашения…
Горбачев произнес немало сентенций на тему более чем спорной фразы Достоевского о том, что никакая гармония не стоит того, чтобы в ее основе лежала хоть одна слезинка ребенка. Предположим. А идея "перестройки" и "нового мышления" стоила той крови, к которой она привела? Стоила Карабаха? Стоила Ферганы? Стоила Абхазии, Осетии, Приднестровья? Стоила миллионов нищих? Стоила вымирания страны со скоростью миллион человек в год? Уж не будем вспоминать, что по архивным данным, все сталинские расстрелы по политическим статьям за 30 лет его власти насчитывают 800 000 тысяч человек…
А Горби — радостен. Он сияет. Глядишь — еще выдвинется на президентских выборах 2008 года.
Человек ничего не понял. Он не понял, что без него людям было лучше, чем при нем. 48% людей говорят, что предпочли бы, чтобы все оставалось и сегодня так, как было до перестройки, и лишь 40% с этим не согласны (Данные Левада-центра, заподозрить который в "доперестроечных симпатиях" — все равно, что Горбачева в любви к Зюганову). Он не понял, как стремительно и бессмысленно растратил свой политический капитал. Если на момент прихода к власти его так или иначе поддерживали 40% (это по сегодняшним ответам — 40%, а на самом деле тогда его поддерживали практически все), то сегодня хоть сколько ни будь положительно к нему относятся 13%, и отрицательно — 55%. (Данные ВЦИОМ). Он уже забыл, сколько голосов получил на выборах 1996 г. Полпроцента.
Одной из социологических сенсаций последней недели стали итоги исследования ИКСИ, согласно которым, по сравнению с ФОМовским исследованием десятилетней давности, с 40 до 46% выросло число тех, кто говорит, что перестройку надо было проводить, и с 45 до 35% уменьшилось число тех, кто считает, что ее проводить было не надо. Только в упоминаемом исследовании ФОМА, которое проводилось под руководством И.Клямкина, была, наряду с другими, еще одна таблица. С вопросом, как надо было проводить перестройку.
Так вот, что проводить ее надо было так, как проводил Горбачев, считали 2% граждан. В поддержку более прозападного варианта высказывались 12%. В пользу движения по китайскому пути — 18%. А что проводить ее следовало, не сворачивая с социалистического пути развития, полагали 27%, и столько же при такой постановке вопроса считали, что проводить ее вообще не следовало.
Так что, условный рост симпатий к идее перестройки с 40 до 46% к перестройке, как исторической реальности — никакого отношения просто не имеет. Спроси Егора Лигачева — тот до сих пор считает, что перестройка по замыслу была правильной, а потом его исказили. Горбачев с Ельциным.
Тот же ИКСИ, зафиксировавший этот рост симпатий, отмечает, что на вопрос: "Ваше отношение к перестройке?" — сегодня отрицательный ответ дают 63% опрошенных, а положительный — 28%. ВЦИОМ фиксирует, что положительно к начатой Горбачевым перестройке относятся 14%, а отрицательно — 61%. Левада-центр отмечает, что положительную роль перестройки в жизни страны отмечают 22% опрошенных, а отрицательную — 66%. При этом интересно и то, что по его же данным 91% полагает, что не произойди перестройка, ничего плохого не случилось бы, и лишь 34% в общей сложности (возможны были несколько вариантов ответа) предполагает, что последствия отказа от нее были бы отрицательны.
В радостных самопрезентациях Горбачева и в комментариях СМИ неоднократно звучала мысль, что наиболее положительное отношение к перестройке наблюдается у более молодых возрастных групп. Отвлечемся от анализа того, насколько верно это утверждение. Здесь есть много нюансов.
Отметим лишь, на примере того же ИКСИ, что, если, как уже говорилось, в целом 46% дают положитнльный ответ на вопрос "Нужно ли было начинать перестройку?", то по возрастным группам ответ распределяется так: группа старше 60 лет дает 37% положительных ответов, группа 51-60 лет — 47%, 41-50 год — 49%, группа 31-40 — 53% (наивысший показатель), а вот дальше возрастная динамика ломается. Группа 26-30 лет дает 44% положительных ответов, а группа самых молодых (18-25 лет) — 42%. Так что положительная оценка перестройки с возрастом растет лишь до средней группы, а при дальнейшем снижении возраста — опять снижается и становится хуже, чем у пятидесятилетних.
В конечном счете, каждый сам вправе делать выводы из этих данных, как и из всего опыта перестройки. Кто-то (меньшинство) от нее выиграли. Было бы неестественно, если бы они ее осуждали. Кто-то (большинство) проиграл. Он должен сделать свои выводы.
В данном случае важнее другое. Если человек, чье имя связывают с таким неоднозначно воспринимаемым периодом, так радостен и самодоволен, так светится счастьем от того, что его вновь показали с телеэкрана — значит, у него есть проблемы с этикой.
Наверное, также радостен был бы и Герострат, если бы к двадцатилетию поджога Эфесского храма ему позволили с телеэкрана рассказывать, как смело он все это задумал. Ведь для того и задумал, чтобы потом делиться воспоминаниями…
