С момента балетного путча ГКЧП прошло 13 лет. Срок приличный, чтобы делать какие-то выводы. Если проводить привычные аналогии, то между 1917 и 1930 гг. тоже лежит целая эпоха.
Не знаю, как для кого, а для меня события августа 1991 г. уже покрылись исторической пылью. И сквозь эту пыль некоторые черты проступают все явственней. Сейчас с каждым годом всё больше понимаешь главное. ГКЧП был тем самым знаком свыше, который определил стиль нашей эпохи. Сей низкий стиль имеет свое имя — «крупные и мелкие разочарования».
О чём это я? Да вот о чём.
С начала «перестройки» умы населения стал беспокоить вопрос — «А как и чем всё это кончится?». То, что кончится плохо, были уверены решительно все. И самые, что ни на есть разлюли-либеральные демократы, и дремучие партийные ортодоксы, и бредущие в неизвестном направлении национал-патриоты.
Картины рисовались самые разные. Большинство сходилось на том, что «Горбача» просто устранят. Возможно, что на одном из пленумов, как когда-то «Никитку Полоумного». Не тут-то было. «Перестройку» быстро несло по всем историческим кочкам. В ней начал вырисовываться явный латиноамериканский антураж. Правда, тогда мы этого не понимали.
Сначала Горбачёв придумал для себя невероятную должность «Президента СССР» и с ходу без боя занял её. Сознание части тогдашней интеллигенции проглотило эту ассоциацию. Но ассоциация двоилась: с одной стороны — «президент Соединённых Штатов», с другой — «несчастный президент Альенде», которого раздавили танками злобные фашисты -пиночетовцы.
Интеллигенция сошлась на том, что Горбачёв - наш Альенде. И его надо защитить от этих ужасных “правых» - сторонников русского фашизма! Кто еще помнит, правыми тогда считались все сторонники НЭПа — наведения элементарного порядка — от коммунистов-государственников до общества «Память».
Самым популярным заголовком тогдашней «левой» прессы был припев — «Вы слышите — грохочут сапоги!». Он кочевал со страницы на страницу. Новые футурологи вроде Александра Кабакова смачно описывали, каким будет страшный милитаристский путч. Рисовались совершенно невероятные ужасы. Голод с поеданием конины и приезжих в Москву. Танки, давящие толпу. Просто расстрелы и унылые виселицы вдоль Минского шоссе. По шоссе катились на Запад головы Ельцина, Яковлева, а голова академика Заславской и народного депутата Заславского почему-то парно висели на кольях у Кремлёвской стены.
Но особенно сценаристам удавались танки! Ох, уж эти танки!.. Помню, в одном из футурологических трактатов страшный генерал-путчист выезжал на Красную площадь верхом на белом танке. Его ординарец — бородатый козак провозглашал восстановление Российской империи, даже не перекрестясь. Железный занавес опускался… Фашизм, как прежде коммунизм, был неизбежен!
В общем, читателей Огонька трясло. Интеллигенция корчилась настолько талантливо, что народ в целом поверил в грядущий военный переворот. Его ждали со дня на день, причём с тайной надеждой. Он должен был поставить, наконец, точку в перестроечном бардаке. Что сделаешь — советские люди привыкли к сталинской ясности. Простым определениям и крепкому морозу.
Поэтому 19 августа 1991 года не стало особым откровением для масс. Хотя в летний день переворота никто не ждал, но то, что «этот день Х» настанет - все прекрасно знали. Придут “наши» и говорливого «Альенде» свергнут. Вот люди и бросились к телеэкранам в надежде увидеть родную «хунту» в чёрной киношной форме, отдающую короткие и жесткие приказы во все концы страны. Наводящих порядок диктаторов в блестящих сапогах, пусть с руками по локоть в крови. Как стало модно писать, чаяли видеть «зарю в сапогах». С перстами пурпурными Эос…
И что они увидели? «Группу товарищей» в серых пиджаках. Да еще с насморком и явными последствиями тяжёлого похмелья. «Диктатор» Янаев тянул только на председателя колхоза, а Павлов — на «Крошку Енота». Ну какой это «коллективный Пиночет»! Какая там, блин, “золотая заря»!
«Хорошо, хорошо!», — решили обыватели: «А вдруг это — так и надо? Типа, маскировка… А ну как за сутки ОНИ наведут порядок? Или ТЕ, котрые за НИМИ стоят? Или ТЕ, которые за ТЕМИ…» И обыватели отправились по домам ждать.
Но в последующие сутки не произошло ровным счётом ничего. А ещё через день «хунта» куда-то смоталась и попала под арест. Никто так ничего и не понял. Зачем эти люди брали власть? Что они хотели сделать? Почему так быстро сдались, ничего так и не совершив? Загадка. Тоска…
Теперь я понимаю, что Господь Бог в праздник своего Преображения преподал нам важный урок. Нам ясно было сказано: не надо надеяться, что всё происходящее в России будет красивым. В ослепительных белых одеждах. Мы, нераскаянные, этого не заслужили. «Хунта» будет как одинокий маленький человек в скромном костюме. «Политическая жизнь» пройдет в рамках программы провинциального цирка. «Пресса» окажется маленьким семейным предприятием, а «Фашистский путч» — милицейской подставой. И так далее…
Мы, как выяснилось в августе 91-го, не доросли еще до мосфильмовских «Семнадцати мгновений». До тех черно-белых кадров, в которых нам изображали «хунту». Мы не дотягивали до цветных сериалов вроде латиноамериканской «Рабыни Изауры». Это была прозаическая серость — советская пошлость. Вся ее суть в самом бюрократическом сокращении - ГКЧП. Ну-ка, попробуте крикнуть: Хайль ГКЧП!.. Это почти также невозможно как Госплан -ЧП или МЧС и ГО. Ни одной свежей идеи, ни одного смелого поступка… И в этом адском кругу Россия вертелась добрых десять лет.
Зато сегодня мы живем в славном мире, где тоталитаризм означает одно - всего лишь Макдональдс. Единственное место, где нас открыто встречают люди в одинаковой униформе. Молодые энергичные люди с поднятой рукой в фашистском салюте и приветствующие нас циничным лозунгом перестройки - «Свободная касса!». А все «жующие вместе» в ответ восторжено ревут — Биг Мак! Биг Мак! Биг Мак!
Только тогда я осознаю, что наши годы прошли не зря. Не напрасно защитники Белого дома освобождали и брали кассу. Сегодня в родной столице жить стало уже интереснее, чем в Латинской Америке. Кое в чем мы обогнали Колумбию. Помаленьку догоняем Аргентину. Впереди — Мексика, господа! А там можно будет подумать о самой Португалии. От столь славных перспектив захватывает дух. И просто кружится голова…
