Круглый стол на тему «Новые левые» в России: идеология и технология», организованный АПН, состоялся 6 июля в конференц-зале Института национальной стратегии (ИНС). Шестое июля – памятный день в российской истории. По примечательному совпадению именно шестого июля 1918 года состоялось вооруженное выступление наиболее радикальной части левых сил, рассматривавших Брестский мир как предательство интересов мировой революции. Возможно по этой причине политологи, выступавшие на Круглом столе, неоднократно обращались к историческим аналогиям.
Но не только потому, что политологи, как плохие генералы, всегда готовятся к прошедшим сражениям. Просто политическая история России постоянно находится в одной и той же социокультурной матрице. Например, в названии самых радикальных на сегодня левых борцов — лимоновской НБП — неожиданно всплывает слово «большевики», а в их заборные лозунги прямо гласят, что «царизм не пройдет». Только царизм сегодня выходит какой-то ненастоящий, да и сами «устрашители власти» применяют террористические средства исключительно из арсенала «общества спектакля».
Между тем, успех эсеровского движения в России был связан как раз с применением новой для того времени технологии революционной борьбы. А именно, с разделением левой партии на два крыла: боевое (террористическое) и политическое (парламентское). Боевая организация эсеров бескомпромиссно осуществляла понятный без слов коммуникативный акт террора по отношению к любому представителю бюрократической машины власти (от министра до городового). Политическая организация затем конвертировала этот добытый кровью символьный капитал в политических переговорах с властью или использовала его в иных формах давления. Эта накатанная схема до сих пор применяется российскими «левыми». С той поправкой, что и «боевое», и «политическое» крыло левых сил носит сугубо имитационный характер.
Однако последняя неудача с попыткой протеста против принятия «закона о льготах» показала всю ограниченность существующих имитационных технологий протеста (пикет, сбор подписей, демонстрация). А состоявший двойной съезд КПРФ продемонстрировал очевидный развал массовой политической партии имитационного типа. Дело в том, что самоограничение наших левых сил привычными рамками «потешной оппозиции» быстро привело к их идеологическому замыканию в гетто маргинального дискурса, а на практике — к исчерпанию эффективных стратегий современной политической борьбы.
По мнению директора Института национальной стратегии Станислава Белковского сегодня левые силы не выглядят серьезными получателями финансовых средств для осуществления своих политических проектов. Наши потенциальные Саввы Морозовы четко понимают, что пожертвованные миллионы точно уйдут «налево» — на шум, гам и крики, а не на достижение конкретных политических целей. Да и сама власть уже не видит в лидерах «левых» ответственных переговорщиков, способных контролировать левую часть политического поля.
С другой стороны, сами «низы» разочаровались в способности существующих левых лидеров артикулировать их интересы. По меткому замечанию обозревателя Сергея Доренко (по совместительству, молодого коммуниста из ставропольской глубинки), сегодня наши униженные и оскорбленные массы остались без своего лоббиста. Без ходока, способного придти в высокие кремлевские кабинеты и способного там сформулировать понятные «низам» требования. Например, по мнению Доренко, для правых сил таким ходоком является Чубайс. Но у левых сегодня такой фигуры не оказалось, а Зюганов уже не может выступать в роли «народного ходока».
И действительно, неожиданная встреча товарища Зюганова с президентом сразу после судьбоносных съездов, расколовших КПРФ, только подтвердила это. На этой встрече речь шла в первую очередь то ли происках спецслужб, то ли о кознях «семигинской сходки», а уж потом — об этом-самом «проклятом антинародном» социальном пакете законопроектов. Словом, глава коммунистов по-детски жаловался всеобщему гаранту на происки внутрипартийных хулиганов, грозящих отобрать у него партию. Стало понятно, что выше заботы об обездоленных массах и даже важнее единства партийных рядов для КПРФ — единство партийной печати. Разумеется, речь идет не о партийной прессе, а о печати ЦК — этом символе партийной власти.
Сегодня среди лидеров левых не нашлось нового лидера, способного говорить с властью на понятном ей экономическом языке. Путаница с цифрами льгот, озвучиваемая попеременно министрами Зурабовым и Кудриным, наводит на мысль о слабой экономической проработке так называемой социальной политики правительства. Политики, скорее рассчитанной на взятие Думы «на испуг». Спокойная внятная позиция левых, аргументированно выступающих за детальное рассмотрение анти-социального пакета, могла сделать больше для недопущения этого сырого закона в Госдуму, чем все истерики у стен непосредственно во время принятия закона.
Историческая память подсказывает, что в первоначальный период развития капитализма в России в прошлом веке уже был такой левый лидер, способный артикулировать насущные требования трудящихся. Им оказался Георгий Александрович Гапон, инициатор создания проправительственной организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» в 1903-1904 годах, автор знаменитой петиции, которую рабочие намеревались 9 января 1905 года передать Царю. Убийственная ненависть эсеров и мстительная злопамятность большевиков к «провокатору попу Гапону» во многом объясняется эффективным уводом рабочей аудитории от роли террористической массовки в сторону реализации понятных народу социальных требований.
Видимо, Россия еще ждет своего Гапона.
