Приговор катарского суда по делу об убийстве Зелимхана Яндарбиева стал главной темой текущих комментариев СМИ. Напомним, что двое россиян, упорно связываемые с российскими спецслужбами, были признаны виновными по всем девяти пунктам обвинения и приговорены к пожизненному заключению. Однако мало радости от рассуждений, что пожизненное заключение в Катаре означает лишь 25 лет тюрьмы, а затем этот срок может быть снижен до 10-15 лет. Во-первых, в шариатской судебной практике приговоры не только смягчаются, но нередки и случаи ужесточения наказания. Во-вторых, пример Салмана Радуева показывает, что и один год из пожизненного заключения надо еще суметь прожить в условиях суровой тюрьмы.
Стоит ли в этой связи уповать на милость эмира
Катара шейха Хамад бен Халифа Аль Тани? Или лично президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин спасет наших граждан? А может быть освободить русских офицеров под силу только президенту США Джорджу Бушу-младшему? Или следует надеяться прямо на силу Объединенных Наций? Говорят, что точно существует такая рекомендация ООН, по которой «осужденных можно передавать для отбывания наказания в более близкой для них социокультурной среде»…Все эти спасительные рецепты объединяет одно. Они, как всякая петиция, жалоба или мольба, обращены к внешнему центру силы. Будь то эмир, президент или сам генсек ООН. Зачем нам пытаться делать резкие движение внизу — наверху все решат за нас. По неофициальным данным, якобы уже имеется предварительная договоренность между российской и катарской сторонами о смягчении приговора. Остается судачить о том, что «вынесенный приговор — яркое свидетельство провала российской внешней политики в целом и действий российского МИДа в частности».
Однако вся эта бюрократическая логика действий имеет один встроенный дефект. И тайные переговоры, и даже обращение Совета муфтиев — все это органично входит в ожидаемую логику развития событий. Это может создавать очередной информационный повод, но совсем не дает резонанса внутри самого общества. Такими рутинными ходами, как и хлопушками флэшмобов, никак не преодолевается отчуждение между властью и обществом. И проблема арестованных русских офицеров остается неразрешимой проблемой власти, а не всего русского общества.
Ситуацию могут переломить спонтанные и не ангажированные властью акции. Они и послужат предвестником создающегося на наших глазах консервативного гражданского общества. Тех общественных организаций, что по своей воле выражают государственные интересы в условиях временно отсутствующего государства
.Таким примером появления связки внутри патриотически настроенных граждан может служить митинг протеста у посольства Катара в Москве. В руках участников акции были лозунги: «Русские своих в беде не бросают!», сами
митингующие периодически скандировали: «Свободу русским офицерам!». Пресс-секретарь Союза православных граждан Кирилл Фролов заявил, что православная общественность России будет молиться «за освобождение заточенных в неволе офицеров».Заметим, что упование на волю Всевышнего не избавило консервативную общественность от личного участия в деле спасения наших граждан. Они не стали искать внешний центр силы, а попытались обрести источник твердости внутри себя. В конце концов, сопротивляться злу может лишь что-то твердое.
