Вряд ли многие со мной согласятся, но я не понимаю сейчас, за что мы воюем. Разумеется, фундаментальная причина, что остановиться «в одностороннем порядке» мы не можем (это будет как поражение), – ясна. Да, это весьма основательное «почему». Но вот «зачем» - в тумане.
Цели, которые представлялись мне вероятными и оправданными в начале специальной военной операции, - не подтвердились. Не будет преувеличением сказать, что РФ сейчас дальше от них, чем в начале войны, а не ближе. Цели, которые заявляются официально, увы, непонятны мне – либо сама цель, либо средства её достижения.
Взять хотя бы цель невступления украины в НАТО. После вступления в НАТО Прибалтики она уже подрастеряла смысл. Теперь в НАТО оказались Финляндия и Швеция. Допустим, что это всё маловажно по сравнению с великой принципиальностью невступления украины. Но что мешает нашим недавним уважаемым партнёрам, пусть даже не называя украину членом юридически, сделать её таковой фактически? Придумать какой-то «особый статус» - и делать с украиной всё, что заблагорассудится? Я не понимаю.
Цель «защиты мирного населения» весьма далека от достижения. И не только на Донбассе. И опять же я не понимаю, что помешает украине, даже подписав какие-то бумаги, продолжать приграничный террор и провокации. Есть определённый смысл в том, чтобы быть недоговороспособным душевнобольным, – вот как украина. Все в общем-то знают, что исполнять она не будет ничего никогда.
Кроме того, я начинаю ловить себя на том, что мне становится жаль украинцев. Не украину – нет, этот русоненавистнический политический проект не заслуживает ничего, кроме разрушения (в начале СВО я надеялась, что это и есть цель). Но украинцев, как никому не нужных заложников ситуации, мне жаль. Дело приняло гротескный поворот: украинцы не нужны, а вот украина как политический проект – нужна. РФ не собирается его разрушать. Запад будет его сохранять. Хотя бы как гарантию своих крайне выгодных приобретений на украине. И как заточенное острие у сердца России.
Я не понимаю, как это всё может закончиться. В начале СВО мне представлялись два окончания. Первое – более надёжное – при котором РФ официально делит украину с Польшей и Венгрией. Второе – менее надёжное – при котором наши права остаются никем не признанными, но РФ стоит на западной границе украины, и всем совершенно очевидно, что в случае чего дальнейшие удары придутся не по украинцам, которых никому не жаль, а непосредственно по европейцам, которые берегут своё тело белое. Которые не готовы страдать.
Ясно, что я ошиблась. Такого намерения не было и нет. Тогда я просто не понимаю.
Предполагается, вероятно, что я и не должна понимать, что война – не женского ума дело. А вот скоро будет Трамп, и тогда-то умные мужчины договорятся. Но даже представив, будто Трамп действительно хочет договариваться о чём-то кроме того, чтобы "спасти украину, её суверенитет" (слова спецпредставителя Трампа по украине Кита Келлога, сказавшего также, что Трамп "не собирается давать что-то Путину или россиянам"), – я и тогда не понимаю, до чего сколько-то надёжного они в принципе могут договориться. Какие вообще могут быть гарантии, если Россия не стоит на западной границе украины, а кровопускание «в случае чего» будет грозить опять украине, всего лишь украине. Которую для такой цели можно даже специально оставить «нечленом НАТО». С одной стороны, при таком условии следующий конфликт снова будет "вроде бы не с НАТО", а с другой стороны, статус всегда можно будет поменять моментально (даже быстрее, чем Финляндия сменила статус с нейтрального на враждебный, - моментально).
Недавно, чтобы что-то понимать, я читала книгу А.В. Маркина «Обобщение боевого опыта южного крыла СВО до апреля 2024 года». В главе «Гипотеза о культурологических причинах проблем с боевой подготовкой в армии» Маркин пишет:
Далее он рассуждает, каковы проявления и последствия ритуальности в российской армии. Например:
В этой интереснейшей книге не освещается главный вопрос: почему так. В данном конкретном случае он как раз спаян с вопросом «зачем». Почему мы позволяем себе ритуальность, препятствующую достижению победы? Потому ли, что не имеем цели достижения победы? Самого образа победы? Ведь, наверное, если бы мы воевали за свободу своего народа и суверенитет своей страны, если бы война осознавалась как отечественная (каковой она и является, а не гражданской, как иногда говорят), если бы результат был очевиден и абсолютно необходим – он заслонил бы ритуал, и Маркину не пришлось бы уделять ритуальности столько времени, а мне – недоумевать, как такое вообще может быть.
Я не понимаю, но хочу понять, ищу смысл. Будучи в Севастополе спустя почти одиннадцать лет после событий 2014 года, я смотрела на надпись «Слава русскому флоту» на постаменте памятника Нахимову, вспоминала, как на митинге в начале марта 2014-го этот постамент облепили счастливые мальчишки, кричавшие «Россия! Россия!», - и думала, что смысл в том, что слова эти не были стёсаны, памятник не был снесён. Это хороший, достойный смысл. Но пока Россия не стоит на западной границе украины – все хорошие смыслы подвешены в воздухе. Как Приднестровье.
