Суть проблемы с Тоней Фёдоровой (Мартыновой).
[В 2008 году] двухлетняя Алиса упала в лестничный пролёт с третьего этажа.
Некий мальчик Егор, который видел происшедшее, проинтерпретировал увиденное так, что старшая девочка сбросила младшую девочку. Что именно он видел на самом деле мы не знаем, а теперь даже нельзя обсудить с ним ещё раз подробней показания - он вырос, стал уголовником (осуждён за грабеж, сторчался и умер).
На шатком основании этих индивидуальных показаний новгородские следственные органы выстроили дело о покушении на умышленное убийство.
Доказательство умысла в следствии - всегда самое сложное. Следователи часто переквалифицируют статью, когда понимают, что у них нет способа доказать умысел.
В "новгородском деле" с этим - доказательством умысла - обошлись удивительно легко. Выдумали версию о том, что Антонина считала дочь мешающей её жизни с московским журналистом и поэтому решила её убить. А дальше осталось продать эту конструкцию, выстроенную в духе обывательского "дада, всё понятно" членам суда присяжных. Обычно у нас присяжные жалеют кого не попадя, руководствуясь шансонной моралью, а тут ровно из той же морали решили осудить. Потому что "дада, понятно".
Каким образом "преступница" намеревалась осуществить свой замысел избавления от ребенка, выкидывая ребенка с третьего этажа, когда это 90% гарантия тяжёлой травмы и инвалидности (то есть полной невозможности избавиться дальше), а шанс смерти 10%, - это тоже не обсуждалось. Потому что "дада, понятно".
Всё это не имело вообще никакого отношения к Истине, к Методу, к Правосудию, к Справедливости, к Общественному благу.
К тому же довольно опасно по последствиям в смысле сползания в ювенальную юстицию - когда любой несчастный случай с ребенком может быть истолкован для обвинения родителей. К сожалению, Тоня попала под каток на пике безумия "ювеналки" (а не тогда, когда с ней началась борьба), и несчастье с ней и Алисой трактовалось именно в таком обвинительном уклоне. Да ещё и с кондовым провинциальным гонором: мол мы щас покажем этим масквичам, что ничего они против нас сделать не смогут.
Сегодня у нас есть послезнание, которого не было в 2008 году. Тоня оказалась хорошей матерью. Одна в бегах вырастила дочь, от которой якобы "пыталась избавиться". Не отдала отцу. Не выкинула на улице. То есть тот мотивационный и психологический профиль, которым руководствовались обвиняя Тоню, оказался ложным и лживым. Она не тот человек, образом которого руководствовались обвинители.
Тоня правильно сделала, что тогда скрылась. Несправедливое, злое, подлое "правосудие" не должно торжествовать. Она вырастила дочь, она прожила нормальную жизнь нормального человека. Но сейчас на ней пытаются отыграться из всё той же злобы, к которой теперь добавляется мотив сделать гадость подонку и иноагенту Мартынову (который, напомню, на момент новгородского дела был вполне себе прокремлёвским блогером и информационщиком). Мотив совсем уж низкий и глупый.
Для меня всегда в защите Тони были важны два аспекта.
1. Нельзя строить государство и общество на заведомой несправедливости, на "слезинке ребенка". А в данном случае и ребенок Алиса и сама Тоня очевидно пострадавшие не от мнимых действий Тони, а от парового катка неправосудия и формализма.
2. Нельзя строить судебную практику по несчастным случаям с детьми на презумпции виновности родителей. Тезис "ну конечно же мать хочет убить своего ребенка, чтобы получше устроить свою жизнь" - преступен, он разрушителен для общественной этики. Он нормализует реальные детоубийства, потому что "все так делают".
Признание присяжными вымышленного "умысла" Антонины уже было преступной судебной ошибкой. Сейчас к этой ошибке может прибавиться ещё и жестокий абсурдный приговор [прокурор требует для Фёдоровой 10 лет лишения свободы] в результате которого дочь Антонины сбросят ещё раз, причем уже не с третьего этажа, а с десятого - оставят сиротой, без помощи и поддержки, которые в 18 лет так же нужны, как и в два года.
