Никакое другое происшествие нашего мрачного века не продолжит обрастать мифами и легендами, сказками и загадками, так же обильно и настойчиво, как пожар Собора Парижской Богоматери. Tеперь уже до скончания времён
Даже если кому-нибудь когда-нибудь удастся с абсолютной наглядностью доказать единственную подлинную причину самовозгорания или поджога, можно быть уверенным, что самые немыслимые версии продолжат плодиться икормиться вокруг этого знакового события ad vitam aeternam.
Ужe сейчас считается, что по масштабу воздействия на всех причастных к европейской цивилизации пожар Нотр-Дама(или сожжение Нотр-Дама…) значительно превзошло травматизм, нанесённыйтой же самой цивилизации трагедией 11 сентября.
В эту свежеобразованную брешь, как в переполненный дарами рог изобилия уже бросились орды психологов, идеологов, астрологов и других травматологов, для которых эта щедрая манна боли и депрессии означает настоящий подарок судьбы и позволит прокормить целые поколения настоящих и будущих толкователей.
Я не стану здесь рассказыватьоб исследователях чисто технических или чисто мистических причин самого события, о гадателях на гуще всевозможных теорий и заговоров, об инспекторах слухов и экспертах по картинкам. О тех, кто точно знает, что среди сожжённых дотла останков удалось раскопать «три целёхоньких окурка» и по ним «восстановить» историю преступления. И о тех, кто точно видел фигуру ангела с поднятой рукой, явившегося в пламени поражённому народу и пояснившему, комуи за что такое наказание. Ни о тех, кто по звёздам внезапно сообразил, что означает доселе не расшифорванный катрен Нострадамуса и пояснил значение "крушения вертикали", пока не догорело.
Я хочу обратить ваше внимание только на один аспект серьёзного анализа, из всей когорты уже отстроченных и отпечатанных томов.
Есть в этом событии одна абсолютная константа, отмеченная всеми без исключения толкователями и аналитиками. Разрушение Собора вызвало доселе ни с чем не сравнимый шок у совершенно неожиданной, немыслимой массы людей - верующих и неверующих, вперемешку. Все эти люди, как было отмечено в сонме уже вышедших исследований, отреагировали на факт превращения Нотр-Дама в руины, не более и не менее, как на "очевидность крушения цивилизации, к которой они лично принадлежат". Именно поэтому, многочисленные свидетельства упоминали тревожные впечателения "конца света" и "ассоциации с собственной смертью".
Самые сообразительные и расторопные исследователи немедленно задались вопросом, какая вроде бы иррациональная реакция так резко и мощно обьединилa самых разных, даже идеологически или религиозно несовместимых людей, фанатиков и агностиков, безбожников и фарисеев, до сих пор проживавших бок о бок, без особого интереса друг к другу.
Психиатр Юнг называл это «коллективным подсознанием» - той неведомой частью нас самих, которая связывает нас с современниками, через эпохи, на манер единой пуповины, питающей цивилизацию общностью истории и культуры.
В отличие от Фрейда, считавшего, что подсознание исключительно лично и хранит прежде всего наши скрытые желания и позывы, Юнг уверял, что личное подсознание питается исторически сложившимися и совместно пережитыми коллективными архетипами. В случае европейской цивилизации, речь идёт о её библейской основополагающей. И архетипами здесь выступают основные библейские понятия. Такие, как, например, "всемогущий отец, Господь", "женщина-мать" (Нотр-Дам), "конец света".
Поэтому, наглядное разрушение одного из подобных символов - или сразу нескольких одновременно - вызывает мгновенное осознание собствeнной причастности не только к событию, но и к целому пласту исторической и цивилизационной общности.
Даже если внутри этой общности, имеются непреодолимые несоглясия и противостояния: фанатики vs атеисты, агностики vs пофигисты, роялисты вvs либерасты, и тд, и тп.
Один из наиболее «практичных» подходов к трактовке воздействия пожара в Соборе на коллективное сознание рассматривает также другую прописную истину: ту, которая принимает в расчёт, что каждая личность выстраивается в соответствии с системой идеалов и запретов (гласных и негласных табу), которую ей оставили в наследство все предыдущие поколения одной с ней цивилизации, из коей сам индивид, в процессе самосовершенствования, выбирает наиболее подходящую ему сумму идей и понятий.
Психаналитик Жан-Клод Лиодэ называет это "неврозами": библейский невроз, республиканский невроз, либеральный невроз и так далее.
Так, например, "республиканский невроз" - некая коллективная подcознательная ностальгия по забытой революции и её сан-кюлотам,по мнению психаналитика, вызвали к жизни движение "жёлтых жилетов", ассимилировавших президента Макрона с недостающим этому неврозу монархом.
Даже если это движение так же спешно и бестолково самопотушилось, как и самовозгорелось и теперь уныло дотлевает на местах, оно, по мнению психаналитика, свидетельствует прежде всего о существовании "коллективной психики французов", плохо восприимчивой к глубинному либерализму и даже весьма «огнеупорной к либеральному неврозу».
Иными словами, сколько волка ни кормили либерализмом без границ и новым миром без национальной идентичности, а трагедия Нотр-Дама внезапно пробудила давно заговорённое политкорректными мантрами подсознание, через общую коллективную память, спровоцировав, по выражению ещё сразу нескольких аналитиков, «полную экспансию» этой коллективной памяти.
И теперь, если верить экспертам, шок от происшедшего в Париже пожара послужил «Большим Взрывом», Big-Bang-ом, давшим новое начало новому расширению вселенной. Сама того не подозревая, вселенная бросилась врассыпную по дремлющим мозгам (перефразируя: "Все сбежались, я сбежался...") и загнать разбудораженные коллективные архетипы снова в подкорку, как считают специалисты, уже не получится.
Эта единственная позитивная трактовка парижской трагедии была бы более обнадёживающей в плане столь ожидаемого пробуждения от общеевропейской летаргии, если бы не один незаметный в общей суматохе, но очень существенный момент.
Абсолютно то же самое объяснение о пробуждени коллективного подсознания следует применять и к той цивилизации, которая сегодня работает на вытеснение и замещение уже изрядно пошатнувшейся христианской, всё более отступающей и уступающей свои жизненно важные позиции новым завоевателям европейских умов и территорий.
А значит, если мощное пробуждение коллективного подсознания и коллективной памяти, осознающей крушение собственного мира получает импульс к экспансии собствeнных сил, - точно такой же импульс к не менее мощной экспансии получает другое коллективное подсознание, другой коллективный невроз и другая коллективная ностальгия - тa, что сегодня стоит не бок о бок с христианской цивилизацией, но лицом к лицу с ней.
С той, другой стороны действует точно такая же коллективная память и подсознание, ведомое другой историей и другими архетипами.
Сгоревший от неведомых причин Собор здесь является точкой отсчёта, от которой, вопреки всем доселе известным и обещанным законам, не разбегаются в разные стороны, но сбегаются галактики, чтобы биться лбами в новой войне противоборствующих архетипов.
Совсем упрощая: это дуэль. А дуэль, как верно подметил мудрый классик, никогда ничего не решает, кроме одного - кто лучше стреляет.
Христианской цивилизации придётся либо кануть в новую "Библию", оставив потомкам право и заботу гадать над значением и нужностью содеянного и проигранного (или выигранного…) нами. Либо срочно научиться лучше стрелять.
**текст был впервые опубликован в более не существующем журнале "Фицрой"
