Вера как объект политических манипуляций

Политизация религии Вашингтоном

Последнее время на международной арене всё более заметной становится тенденция к последовательному усилению религиозного фактора в политико-дипломатических отношениях на основе двуединого процесса «политизации религии и конфессионализации политики»[1]. В мировой новостной повестке множатся примеры переплетения этих двух, на первый взгляд, далеких друг от друга сфер общественной жизни.

Особенно наглядно эта тенденция сейчас прослеживается в рамках динамики текущей обстановки на Украине, откуда практически на ежедневной основе приходят сообщения о противоправных действиях киевского режима в отношении канонической Украинской православной церкви, её священнослужителей и прихожан. О масштабе преднамеренного внедрения Киевом, его ближайшими светскими и церковными союзниками религиозного фактора в сложные политические и военные процессы вокруг соседней страны, говорит, например, то обстоятельство, что данная тема в конце июля сего года легла в основу во многих аспектах беспрецедентного для отечественной дипломатии специального доклада Министерства иностранных дел Российской Федерации[2].

Причем, как на страницах упомянутого аналитического материала, так и в ряде других последних официальных заявлений и комментариев МИД России, без обиняков подчеркивается, что за инструментализацией религиозной сферы в целях извлечения политико-дипломатических дивидендов стоят США, которые «…создали целый извращенный механизм прямого и опосредованного влияния на конфессиональную сторону киевской политики…»[3] и (добавим от себя) других государств.

О чем же предупреждают мировую общественность российские дипломаты? О каком «механизме влияния» они сигнализируют? Что за арсенал сил и средств накоплен к настоящему времени Белым домом в целях задействования религиозной сферы при решении прикладных внешнеполитических задач? Ниже постараемся детально в этом разобраться…

Долгий путь от мессианской риторики к конкретному инструментарию

Соединенные Штаты прошли долгий путь в части формирования и развития компетенций национальных государственных инструментов, нацеленных на использование религиозного фактора для достижения своих стратегических приоритетов на глобальной арене.

Тезисы об «американской исключительности» и «особой миссии в мире» активно тиражировались в США еще с XVIII века, то есть с периода активного конструирования «национальной идеи» отцами-основателями нового государства (включавших философа Томаса Пейна и третьего президента страны Томаса Джефферсона). Мессианство в итоге стало одним из оплотов внешней политики Соединенных Штатов, но вплоть до ХХ века носило больше концептуально-декларативный характер, а религиозные вопросы, по крайней мере формально, не находили весомого отражения в нормативных документах, артикулировавших внешний курс Белого дома. В то же время в рамках комплексной борьбы с «коммунистической угрозой» американские стратеги в международную политику США планомерно внедряли духовно-ценностные установки, которые Ричард Никсон, например, охарактеризовал как «моральная выдержка и отвага для решения ответственной задачи руководства свободным миром»[4].

Ценностно-идеологическая борьба США с СССР сформировала практические заделы для окончательно утвердившегося уже после завершения Холодной войны подхода Белого дома к активному использованию конфессионального фактора при обеспечении национальных интересов в мире. Одним из основателей этой концепции можно считать экс-госсекретаря Мадлен Олбрайт. 23 октября 1997 года, выступая в Колумбийской юридической школе Католического университета в Вашингтоне, она заявила, что «поиск религиозной свободы и толерантности будет играть важную роль во внешней политике США», поскольку «игнорирование свободы вероисповедания или угроза ее нарушения могут вызвать не только страх и столкновения, но и послужить причиной новой мировой войны»[5].

Во многом с подачи Олбрайт Конгресс США в ноябре 1998 года принял беспрецедентный законодательный акт - «О свободе вероисповедания в мире» (International Religious Freedom Act - IRFA). Основополагающие положения IRFA создали базу для формирования (на тот момент, по сути, преимущественно формально) системы профильных государственных институтов. Так, в Госдепартаменте были учреждены должность посла по особым поручениям по вопросам свободы вероисповедания в мире (Ambassador-at-Large for International Religious Freedom within the Department of State), в структуре Совета по национальной безопасности - пост специального советника по свободе религий (Special Advisor on International Religious Freedom within the National Security Council), а также созданы аппараты сотрудников для двух новых высоких функционеров (в случае Госдепартамента – целый отдел: State Department International Religious Freedom Office). Причем, параллельно в структуре федерального правительства США была сформирована независимая от других органов власти двухпартийная Комиссия по вопросам свободы вероисповедания в мире (United States Commission on International Religious Freedom - USCIRF)[6].

Следующий качественный импульс развитию религиозного направления внешней политики США придал один из преемников Олбрайт - госсекретарь в республиканской администрации 2018 - 2021 годов Майк Помпео. Он серьезно расширил полномочия структур «обеспечения свободы вероисповедания в мире», а также стал «отцом-основателем» относительно новой международной дискуссионной «площадки» высокого уровня – Международного альянса за свободу религий (International Religious Freedom or Belief Alliance), к настоящему времени объединяющего представителей министерств иностранных дел 37 стран (не представителей религиозных конфессий, а именно дипломатов).

Главный «инструмент» – специализированный доклад Госдепартамента

Комплекс обозначенных нормативно-правовых и институциональных шагов позволил Вашингтону постепенно развить устойчивый алгоритм привлечения религиозной тематики на службу внешнеполитическим интересам США.

Так, с начала 2000-х годов Госдепартамент во взаимодействии с Конгрессом начали на регулярной основе готовить ежегодные доклады о «ситуации в сфере свободы вероисповедания в мире» (State Department Report on the Status of International Religious Freedom). Этот документ готовится до конца первой половины каждого года, освещая события в каждой зарубежной стране за предыдущий календарный год. В нем представляется американская трактовка ситуации в области «религиозных свобод» в отдельных государствах, каталогизируюся «факты» преступлений против отдельных лиц и групп граждан, ущемления их прав по религиозному признаку, а также выдвигаются практические предложения о параметрах реагирования властей США на выявленные «нарушения». Последний, девятнадцатый по счету, доклад данного рода был представлен Конгрессу 15 мая 2023 года и был посвящен соответствующим процессам в мировой религиозной сфере в течение 2022 календарного года[7].

Разнообразные «списки нарушителей»

Президент США (через делегирование Государственному департаменту необходимых для этого обязанностей и функций), опираясь на сведения и выводы Доклада о ситуации в сфере обеспечения свободы вероисповедания в мире и информацию из других источников, уполномочен ежегодно утверждать список «стран, вызывающих особую озабоченность в сфере свободы вероисповедания» (Countries of Particular Concern). В него включаются те государства, правительства которых «участвовали или допускали особо серьезные нарушения свободы вероисповедания». В формулировках американского законодательства, к «особо серьезным» относятся «те нарушения, которые имеют признаки систематических, продолжающихся в настоящее время вопиющих противоправных действий против отдельных лиц и групп граждан путем ущемления их прав по религиозному признаку».

Так называемая поправка Фрэнка Вольфа в 2016 году внесла в исполнительную госпрактику США новые инструменты, дополнившие по функционалу «список стран, вызывающих особую озабоченность в сфере обеспечения свободы вероисповедания в мире»[8]. Так, к настоящему времени в оборот введен также и «список государств, находящихся на особом контроле» (Special Watch List), в который включаются страны, «в которых фиксируются серьезные нарушения свободы вероисповедания, но которые ещё не в полной мере соответствуют критериям для причисления к разряду государств, вызывающих особую озабоченность». Причем, на фоне высокого внимания мировой общественности того периода к деятельности транснациональной террористической группировки «Исламское государство» с 2016 года президент США также наделен полномочиями в дополнение к «списку стран, вызывающих особую озабоченность в сфере соблюдения свободы вероисповедания» утверждать «список негосударственных организаций и физических лиц, вызывающих особую озабоченность в связи с нарушением свободы вероисповедания в мире» (Non-State Entities and Persons of Particular Concern), а также принимать меры для «устранения выявленных нарушений в тех случаях, когда это возможно».

Широкий арсенал штрафных мер

После ежегодного утверждения новых списков «нарушителей свободы вероисповедания в мире» администрация США, в соответствии с ранее упомянутыми законодательными нормами, имеет право прибегнуть по своему усмотрению к конкретным штрафным мерам, основываясь на детально проработанном «плане последовательно нарастающих с точки зрения оказания воздействия шагов» (Escalating List of Punitive Actions). Указанные санкционные меры могут быть приняты «в ответ на нарушения свободы вероисповедания, совершаемые или допускаемые иностранными правительствами, неправительственными организациями или физическими лицами».

Предусмотренные законом действия могут включать дипломатические меры, такие как демарши, публичные заявления или отмена ранее согласованных межправительственных контактов. Следующий уровень штрафных мер – введение ограничений на инвестиции из США, запрет на участие данных государств в американских госпрограммах оказания финансовой помощи, торговые рестрикции или запрет на предоставление кредитов. Текущее законодательство предоставляет Белому дому значительную свободу маневра в определении того, какие санкции следует принять и в каком объеме. В то же время администрация США имеет право «освободить от наказания» фигурантов списков «нарушителей свободы вероисповедания» со ссылкой «на уже потенциально действующие против этого государства/организации/физического лица ограничения». При этом за главой государства сохраняются полномочия по применению «права на выборочное освобождение от санкций» (Presidential Waiver Authority), если подобный шаг будет признан отвечающим «национальным интересам» Вашингтона.

Нарастающая интенсивность «религиозных» санкций

Следует признать, что Вашингтон пока достаточно осторожно подходит к исполнению рестриктивных рекомендаций из упомянутых ежегодно публикуемых докладов Госдепартамента и правительственной Комиссии по свободе вероисповедания в мире. Так, примечательно, что американская сторона хотя и включает Россию уже второй год подряд в свой субъективный «список нарушителей свободы вероисповедания» (под предлогом выявленного «преследования» в РФ движения «Свидетелей Иеговы»), но пока не вводила «религиозных» санкций против Москвы со ссылкой на уже действующие в отношении России политико-экономические штрафные меры по другим «досье» (прежде всего, в контексте украинского кризиса).

Однако, любопытно, что именно последние несколько лет Белый дом постепенно наращивает интенсивность применения рассматриваемых нами специализированных рестрикций в отношении представителей иностранных органов власти. В частности, совсем недавно – лишь 22 августа текущего года – мир стал свидетелем очередного примера того, как власти США под предлогами «защиты прав человека» и «отстаивания свободы вероисповедания» ввели санкции против публично не названных чиновников Китайской Народной Республики, попавших под так называемые персональные визовые ограничения американского Госдепартамента из-за расплывчатых и неконкретных обвинений в «проведении политики искоренения особых языковых, культурных и религиозных традиций Тибета»[9].

Данный демарш Белого дома, объективно носящий черты акта вмешательства во внутренние дела суверенного государства, красноречиво подтверждает намерение США впредь активнее задействовать религиозную тематику для оказания давления на ключевых конкурентов и оппонентов на мировой арене. Причем, как представляется, вероисповедательное «досье» будет всё более широко использоваться американцами именно сейчас - в период (и неизбежно по завершении) украинского конфликта, первопричинами которого стали кризис современного мироустройства и нарастание мировоззренческой, цивилизационно-ценностной пропасти между так называемым коллективным Западом и «незападными» миром.

В подтверждение нашего прогноза лишь вспомним состав последнего, принятого Госдепартаментом США в ноябре 2022 года «списка стран, вызывающих особую озабоченность в сфере свободы вероисповедания в мире». Наряду с ранее упомянутыми нами Россией и Китаем подобный «ярлык» получили также правительства Ирана, Кубы, Мьянмы, Никарагуа, Пакистана, Саудовской Аравии, Северной Кореи, Таджикистана, Туркмении, Эритреи[10]. Но, например, известные всем трагические события, вызванные антицерковной политикой действующих властей Украины, до сих пор не привлекали внимания Вашингтона, позиционирующего себя в качестве главного поборника «религиозной свободы» в мире.