Начинается изложение, вроде бы, вполне прилично. Объясняются причины Первой мировой войны, рассказывается о первом в мире тяжелом бомбардировщике – самолете «Илья Муромец» Игоря Ивановича Сикорского, о героях Первой мировой – Козьме Крючкове, Римме Ивановой.
Однако уже и тут что-то настораживает. Ни словом не рассказывается о геноциде русских в Австро-Венгрии – знаменитых концлагерях Талергоф и Терезин.
<...>рассказывая о брусиловском прорыве учебник на стр. 20 сообщает, что он «не привел к стратегическим результатам». Поразительно, что вслед за этой формулировкой на той же странице следует перечисление стратегических результатов Брусиловского прорыва: успех союзников на реке Сомме, вступление в войну на стороне союзников Румынии, и, наконец, резюме: «брусиловский прорыв и победа союзников на р. Сомме привели к изменению баланса сил в войне – переходу инициативы от Германии к странам Антанты».
То есть брусиловский прорыв «не привел к стратегическим результатам», а привел «к изменению баланса сил в войне и переходу инициативы».
- Дядя, ты сам-то понял что сказал?
К чему была нужна формулировка про «не привел к стратегическим результатам», кроме как принижению в глазах школьника выдающейся победы русской армии?
<...>...тема неудачности главнокомандования Николая II рассусоливается на много страниц, в ходе которых от учащегося скрывают простой факт. С того момента, когда Николай II занял пост верховного главнокомандующего русская армия только наступала – были и Брусиловский прорыв, и взятие Эрзерума и Трапезунда, и вхождение в Иран и Ирак.
Школьнику при помощи всевозможных словесных ухищрений внушается заведомая ложь, что верховное командование императора было, якобы, связано с поражениями, а не с победами, как это было на самом деле.
Для чего это нужно? Для апологетики революции и подрывной деятельности заговорщиков.
<...>Напротив, деятельность откровенных пораженцев и иностранных агентов, как Ленин, характеризуется предельно деликатно и объективистски. Лозунг Ленина о «превращении войны правительств в войну гражданскую» подаётся с какой-то нарочитой деликатностью в конце длительного перечисления позиций разных социалистов.
О подрывной деятельности Гельфанда Парвуса, о его связи с германскими властями, о его знаменитом меморандуме, содержавшем план революции, о связи с Германией Ленина, сперва через эстонского сепаратиста Кескюлу, потом через того же Парвуса не говорится ни слова.
Изменой, по логике этой книги, занималось глупое царское правительство, а вот в действиях революционеров никакой измены не было.
Авторы учебника, говоря о событиях 1917 года, ни словом не упомянули ни подготовку военного заговора Гучковым, ни вклад в расшатывание внутриполитической ситуации союзников – в частности «миссии Мильнера», ни роли британской секретной службы в убийстве Распутьина и дестабилизации императорской семьи, ни откровенно подстрекательских выступлений думской оппозиции, не только речи Милюкова, но и речи Керенского о необходимости цареубийства.
События февраля 1917 изображаются как чисто спонтанное массовое ненасильственное народное выступление. При этом авторы учебника решили вообще не упоминать такое решающее событие как военный мятеж в столице 27 февраля.
Это ключевое событие попросту исчезло из истории. Причём сделано это с непревзойденным цинизмом. Пункт 1 параграфа 4 заканчивается на странице 38 сообщением, что 26 февраля были отмечены случаи неповиновения солдат, цитирую «возмущенных решением использовать их для подавления демонстраций и приказами стрелять в толпу». А пункт 2 начинается с сообщения, что вечером 27 февраля толпы людей собрались у Таврического дворца, где депутаты Государственной Думы создали «временный комитет».
Весь день 27 февраля начавшийся с убийства унтер-офицером Кирпичниковым офицера Лашкевича и последующего бунта Волынского полка, продолжившийся мятежом петроградского гарнизона, штурмами тюрем, террором на улицах, попытками отважного полковника Кутепова противостоять этому с небольшим отрядом – вот весь этот день попросту исчез, вымаран из учебника истории, поскольку он полностью противоречит созданному леваками и либералами мифу о «великой бескровной революции».
Ни слова не сказано о массовом терроре против полиции, о саботаже царских распоряжений, не представлена не только картина деятельности революционеров, но и не дан честный анализ бездействия властей, на котором школьники и не только школьники могли бы многому научиться.
Фактически перед нами идеализированная картина «цветной революции», как её представляют себе американские НКО. Отсюда и понятно умолчание о военном мятеже.
Аргумент этот откровенно лживый. Германцы финансировали Ленина со вполне конкретной целью – им необходимо было подорвать военного противника, Россию, разложить его армию, вывести его из войны и получить максимально выгодные для себя условия мира.
Всех этих целей Германия достигла. Достигла именно благодаря Ленину и большевикам. Большевистской пропагандой немедленного мира была разложена русская армия. Большевистским переворотом Россия была подорвана как государство и выведена из войны. В результате Брестского мира Германия получила такие условия окончания войны на восточном фронте, о которых даже мечтать не могла. Почти половину европейской России. Хлеб из Малороссии. Золото из царских запасов. 27 августа 1918 года большевики подписали с Германией добавочный договор, который по сути означал превращение России в военного сателлита Германии.
<...>И на той же странице 89 еще одна прямая ложь прямо-таки чудовищных масштабов.
«Большевики изначально не желали гражданской войны».
Казалось бы логично. Зачем большевикам желать гражданской войны если власть в их руках и им логично хотеть, чтобы все шло тихо и мирно.
Но вы не знаете, что такое настоящий большевик.
Откройте Полное собрание сочинений Ленина, 35 том, страницу 268 и прочтите выступление Ленина на Третьем съезде советов от 24 января 1918 года. Большевики у власти всего два месяца.
«На все упреки и обвинения нас в терроре, диктатуре, гражданской войне, хотя мы далеко еще не дошли до настоящего террора, потому что мы сильнее их… на все обвинения в гражданской войне мы говорим: да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в мире, которое может о гражданской войне говорить открыто, — есть правительство рабочих, крестьянских и солдатских масс. Да, мы начали и ведем войну против эксплуататоров».
Скандал. Ужас. Позор. Учебник истории России открыто врет. Врет даже не в интерпретациях, а в легко проверяемых фактах. Что тут сказать?
<...>Постановление о красном терроре 5 сентября 1918 года оперировало не личной виной, а понятием классовой борьбы и групповой принадлежности: «необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях». Того же подхода придерживался и лично Ленин, требуя расправ над крестьянами, которые не хотели отдавать большевикам хлеб: «Я предлагаю «заложников» не взять, а назначить поимённо по волостям. Цель назначения именно богачи». «Пусть прольётся кровь буржуазии и её слуг» - провозглашали советские газеты.
Иными словами, «белым террором», не без элементов шулерства, именуют совокупность конкретных мероприятий белых против красных. А вот красным террором сами же большевики именовали свою открыто провозглашенную политику по истреблению не белых, не контрреволюционеров, а всех, кто без всякой личной вины был отнесен к буржуазии как к классу. Ну и соотношение жертв белых и красных по современным подсчетам составляет минимум один к пяти, о чем школьникам, конечно же, не сообщают, отделываясь от них циничной фразой «В дальнейшем красный террор приобрел массовые масштабы».
<...>в учебнике лукаво обходится проблема расказачивания, мол крестьяне хотели раздела земли, казаки не хотели, поэтому вспыхнула вражда, а весной 1919 года «на Дону вспыхнуло восстание казаков».
Почему это оно «вспыхнуло»? В чем состояла директива о расказачивании? Какие акты чудовищного террора к восстанию привели? Всему этому в учебнике место не нашлось, хотя можно было бы рассказать о расказачивании словами более чем лояльного к советской власти Михаила Шолохова, писавшего Максиму Горькому:
«Бессудный расстрел в Мигулинской станице шестидесяти двух казаков-стариков, или расстрелы в станицах Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных казаков (бывшие выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почетные станичные судьи, попечители школ и прочая буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигло солидной цифры в 400 с лишним человек… под пулю шли казаки зачастую из низов социальной прослойки».
В отношении красного террора в Крыму тоже лукавые умолчания. Мол Землячка и Бела Кун забыли про амнистию и расстреляли сдавшихся в плен белых офицеров. На самом деле в Крыму расстреливали не только и не столько пленных, сколько всех, кого большевики по тем или иным причинам захотели убить – и военных, и гражданских, и мужчин, и женщин, и стариков, и почти детей. И снова эта кровавая вакханалия обосновывалась не личной виной, а принципом классовой борьбы.
<...>При этом для меня, конечно, совершенно загадка, почему в логике составителей наших учебников именно красные должны быть всегда и во всем обязательно и безоговорочно правы. Почему современный российский школьник должен отождествлять себя с СССР и большевиками, а не Российской Империей или белым движением, сражавшимся под лозунгом «Единая и неделимая Россия».
Зато неожиданно для себя мы обнаруживаем на 117 странице раздел «Возникновение национальных государств на окраинах России». И в этом разделе нам рассказывают про так называемую Украинскую Народную Республику. Так мы походя узнаем, что Малороссия, то есть исторический центр России, это, оказывается, «окраины». Ну логично же! Окраина… Украина…
Во-вторых, мы выясняем, что на этой окраине возникла не сепаратистская шарашкина контора под крылом немецких и австрийских оккупантов, а не более и не менее чем «национальное государство». Чьё?
Ответ мы получаем в подведении итогов на странице 123: «В период Российской революции целый ряд народов бывшей Российской империи получили опыт национальной государственности. Это оказало огромное воздействие на рост национального самосознания». Короче, куда не ткни российского интеллигента в процессе написания им учебника истории, отовсюду полезет Украина.
Даже рассказывая на страницах 174-175 о «политике коренизации», приводя примеры того, что эта политика была антирусской и репрессивной авторы все равно не могут удержаться от пафосных замечаний:
«Именно 1920-е годы стали временем самого широкого распространения украинской культуры и расширения сферы применения украинского языка… Политика коренизации способствовала нациестроительству во многих союзных республиках».
<...>В общем и целом учебник истории России за 10-й класс призван формировать из российского школьника настоящего советского патриота, свято верящего, к примеру, в то, что в царской России отсутствовала автомобильная промышленность, или что русский крестьянин никогда в своей жизни не видел более сложного механизма, чем часы с гирями (так и сказано на странице 218). При этом массовый террор, голод в Поволжье и голод 1932-33 годов, взорванные церкви, проходят по рангу незначительных издержек, которые не должны мешать энтузиастическому восприятию истории.
<...>Если учебник для десятиклассников порой вызывает настоящие приступы гнева своей беззастенчивой революционной пропагандой, то от учебника для 11 класса веет прежде всего скукой.
За мелкотемьем не находят отражения важнейшие исторические процессы, приведшие к «крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века». Это постепенная утрата СССР своего геоэкономического, культурного и геополитического суверенитета, попытки любой ценой интегрироваться в Запад. Это утрата советским обществом семейных ценностей, кризис семьи, падение рождаемости, рост числа абортов и связь этих процессов с избранной советской властью моделью расселения и решения жилищного вопроса. Это рост центробежных тенденций в союзных и автономных республиках и неспособность центра ничего противопоставить этому, кроме невыразительной концепции «новой исторической общности советского народа» (напротив, эта идеологема воспринимается авторами как наиболее им симпатичная см. стр. 185).
<...>о том когда и за что Сахаров оказался в ссылке учащийся так и не узнаёт. Не узнает ни о его поддержке террористов, взорвавших бомбу в Московском метро, ни о его проекте постсоветской конституции, предусматривавшей превращение всех автономий в Советском Союзе в республики с передачей их «нациям» контроля над природными ресурсами, а также о плане разделить Россию на автономные «экономические районы».
Впрочем, в некоторых случаях идеологическая стерильность сменяется изложением неосновательных с оттенком клеветы гипотез. Это тогда, когда надо гнобить русских патриотов.
Например, на стр. 189 утверждается:
"…в РСФСР среди части интеллигенции распространились «великорусские» настроения. Их сторонники считали необходимым отказаться от союзно-федеративного государственного устройства и вернуться к административно-территориальному делению страны, существовавшему при Российской империи. Они требовали большего уважения к русскому народу и вообще ко всему русскому, считая, что русская культура нуждается в особой защите. Идеологами этого направления стали писатели И. Шафаревич, В. Солоухин, художник И. Глазунов.
Одной из самых радикальных антикоммунистических организаций был подпольный Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН). Его члены считали, что в результате революции и образования СССР русский народ оказался «порабощён коммунизмом» и нуждается в освобождении. ВСХСОН был ликвидирован КГБ в 1967 г.
Деятельность подобных групп активно поддерживалась зарубежными эмигрантскими организациями, которые создавались в западных странах при непосредственном участии ЦРУ и правительства США".
Подобное клеветническое обвинение, разумеется, возмутило русских патриотов, которые опубликовали обращение в защиту ВСХСОН. Но главное, зачем появилось упоминание этой организации - это, конечно, чтобы через запятую записать в "цереушники" Владимира Солоухина, Илью Глазунова и академика Игоря Шафаревича (выдающегося математика и философа невежественно названного "писателем").
Учащегося нехитрыми словесными манипуляциями подталкивают к выводу, что защита русского народа и русской культуры – это проект ЦРУ и правительства США. Подобное обвинение в адрес выдающихся деятелей русской культуры и общественной мысли было бы неуместно и в обычной публицистической работе, а в учебнике, издаваемом миллионными тиражами, выходит за все приличия.
Кстати, при перечислении многочисленных и зачастую неизвестных широкой публике деятелей культуры, были совершенно забыты имена выдающихся творцов патриотического направления: композитора Георгия Свиридова, писателя Дмитрия Балашова, художника Павла Рыженко.
<...>Великая Отечественная Война велась нашими дедами не за Родину, а за толерантность. Я не шучу: единственным уроком, который предлагается учащемуся вынести из Второй мировой войны оказывается, цитирую, «необходимость осуждения всех форм ксенофобии, идей расового превосходства и национальной исключительности, т. е. всего того, что присуще нацизму и фашизму».
Авторы учебника ни слова не говорят о таком важнейшем уроке Второй мировой, как необходимость патриотического мужества, отваги в защите своей страны, своего народа и его национальных интересов, - хотя именно эти качества лежали как в фундаменте антигитлеровской коалиции, так и в основе движения Сопротивления.
Наши деды и прадеды сражались прежде всего с кличем «За Родину!» и даже «Убей немца!». Они кричали «Смерть фашистским оккупантам!», то есть отстаивали суверенитет и «национальную исключительность» нашей Родины и проявляли натуральную «ксенофобию» к агрессорам.
Если школьнику будут внушать, что воевать надо не за родину, а за толерантность, то результаты мы получим, мягко говоря, странные.
