Проводимая в Белоруссии с начала 2000-х годов политика белорусизации вызывает неоднозначную реакцию в белорусском обществе. При этом наблюдается поляризация оценок – от резкого неприятия до горячего одобрения и критики за слишком медленные темпы.
Впервые курс на «белорусизацию» объявили большевики в начале ХХ века. Они объявили Россию «тюрьмой народов» и после разрушения прежних устоев стали создавать государство нового типа. В этом новом государстве не должно было быть ни классового, ни национального, ни иного угнетения.
На пути к власти большевики стремились заручиться поддержкой националистов. Декларировался принцип самоопределения народов «вплоть до отделения». Ленин сотоварищи охотно признавали суверенитет и независимость национальных окраин, причём не только в европейской части разрушенной республики, коей Россия фактически была с февраля 1917 года.
Большевики пошли дальше и стали создавать «национальные республики», стремясь продемонстрировать всему миру привлекательность своего проекта. Для этого Ленин, нарком по делам национальностей Сталин, Пестковскийи другие видные партийцы пошли даже не создание новых «наций» под искусственно созданные ими квазигосударственные образования. Для этого была развёрнута бурная деятельность по созданию народов из этносов, языков из наречий, говоров и диалектов.
В 1920 году на II Всебелорусском съезде советов был дан старт первому этапу белорусизации - политике создания белорусской нации со всеми её атрибутами. Под государственность провозглашённого «отдельного народа» придумывалось всё - от «самостоятельного» литературного языка, «своей» истории и политической мифологии с «пантеоном героев» до государственных учреждений. За основу были взяты наработки «старорежимных» учёных – таких, как академик Евфимий Карский, которого едва не расстреляли за «контрреволюционный» отказ признавать часть западнорусских диалектов и говоров самостоятельным славянским языком.
Дефицит учёных, готовых пойти на сделку с новым режимом, восполнили активностью маргинальных белорусских националистов. Они не имели массовой поддержки местного населения даже во время Гражданской войны.
Политически лояльных местных активистов большевики спешно возвели в ранг «красной профессуры». При формировании «национальной интеллигенции» под спешно создаваемый народ с государственностью (нацию) в приоритете были «революционная сознательность», «классовое чутьё» и тому подобные качества. Поэтому гуманитарной сферой, опираясь на карательный аппарат ЧК, руководили зачастую малообразованные представители новой элиты.
Основным методом борьбы «сознательных» как в 1930-е, так и в наше время являются доносы – тайные и публичные. Именно их сущность и представил в художественной форме столь нелюбимый украинизаторами и прочими шариковыми Михаил Булгаков.
В 1923 году правящая партия приглашает своих врагов из самодеятельной фейковой «Белоруской народной республики» вернуться из эмиграции. Им предложено реализовать план национального строительства первого в истории белорусского государства – Белорусской Советской Социалистической Республики.
Крах «Баварской социалистической республики» и аналогичных проектов, провал похода Тухачевского на Польшу (Советско-польская война), ряд других поражений вынудили большевиков отказаться от курса на «мировую революцию» любой ценой. Со смертью Ленина партия окончательно переходит к созданию многонационального пролетарского государства. Национальные республики в нём формально обладали правом на самоопределение вплоть до отделения. Сам факт их создания и существования в союзном государстве был призван служить мощным внешнеполитическим примером.
В 1929 году первый этап белорусизации был свёрнут. Проявивших лоялизм вчерашних врагов и попутчиков по большей части репрессировали в 30-е. Оставшиеся в эмиграции националисты вернулись в обозе гитлеровцев.
Коллаборационисты составили костяк вспомогательной оккупационной администрации и дали старт второй волне белорусизации. Среди её особенностей был антикоммунизм, видение белорусского проекта в контексте гитлеровской парадигмы Новой Европы, вождизм, этатизм и другие принятые от германского нацизма идеологические установки. При этом почти все наработки большевистской белорусизации первого этапа были сохранены и продолжены.
По иронии судьбы, начатая большевиками белорусизация, как и украинизация, и другие аналогичные процессы были использованы против них. Национальные элиты искусственно созданных наций в национальных республиках стали авангардом сепаратизма, одним из таранов разрушителей СССР.
Административные границы искусственно созданных национальных республик и автономий до сих пор являются дорожной картой постсоветских межгосударственных конфликтов. Начавшаяся задолго до 24 февраля 2022 года украинская драма наглядно это иллюстрирует. В этом же атласе конфликтов разной степени интенсивности с признаками внешнего участия находятся среднеазиатские и кавказские деструкции, продолжающийся военный передел Карабаха.
Белоруссия, как и Казахстан, как и другие созданные большевиками национальные образования, активно апеллируют к советскому опыту нациестроительства. Пресекая ирредентистские умонастроения, правые обезоруживают левых оппозиционеров постановкой вопроса об ошибочности ленинско-сталинской национальной политики, в логике которой и стало возможно создание республик и автономий Советского Союза.
При апологетике нациестроительсва используется мифы о русификации с жупелами «великодержавного шовинизма», «имперских амбиций» и тому подобного. Вплоть до потрясений августа 2020 года их периодически озвучивалии Александр Лукашенко, и глава его дипломатии Владимир Макей, и другие представители органов государственной власти и управления, научных и образовательных учреждений постсоветской республики. Как правило, накала такая риторика достигала в период торговых войн, которые официальный Минск развязывал регулярно под разными предлогами.
Для других лимитрофных образований поводов не требовалось вовсе. Погромы с изгнанием русских в 1990-е сменились более мягкими формами наведения национально-этнической стерильности. Прибалтийские этнократии ограничиваются увольнениями и точечными показательными процессами, что сейчас демонстрируется на примере откровенно русофобского политического «дела Середенко».
Казахстанская этнократия в годы президенства бывшего главы местной компартии Нурсултана Назарбаева демонстрировала сочетание формальной терпимости. При этом практиковались усиленно замалчиваемые либеральной прессой и международными как бы правозащитными организациями показательные расправы над активом русской диаспоры и русскоязычного большинства. Современным убедительным примером является «дело Тайчибекова».
Украинские, белорусские, казахстанские и другие национал-радикалы практикуют «языковые патрули», третируя русскоязычных сограждан в интересах правящих этнократических элит. Широко распространена практика доносительства. Особенностью Белоруссии является акцент на доносительстве в «органы» самозванных «правозащитников» и прочих «гражданских активистов», называющих себя при этом «патриотами» и носителями «европейских ценностей».
Из-за публикации на сайте белорусского «правозащитного» центра «Весна» доноса «демократа» из прозападной партийной фронды широкий резонанс получило «дело Денисенко». Поводом стал проведённый в 2012 году могилёвским активистом легальный «Славянский марш».
Годом ранее был уволен витебский чиновник Андрей Геращенко. Известный литератор и глава местной организации «Русский дом» не скрывал своих антипатий к русофобии, за что и поплатился должностью. В травле Геращенко одинаково активно участвовала и прозападная националистическая фронда, и официоз. В частности, обещание «с такими расправляться» публично озвучил глава официозного писательского союза, бывший милиционер-футболист и автор пикантных зарисовок в Овальном кабинете Белого дома Николай Чергинец.
Параллельно с доносительством в Белоруссии шли кампании травли сторонников общерусского единства. Так, в 2016 году из лицея в городе Мозырь была изгнана учительница физики и астрономии Екатерина Кашо. Местечковые русофобы организовали масштабную спецоперацию по деанону и имитации общественного возмущения «очень активной рашистки из Беларуси, которая имеет большую аудиторию и занималась баном беларуских и украинских патриотов».
Патриотизм как последнее прибежище негодяев – сентенция, которую подкрепили многочисленными примерами не только на Украине. Белорусский опыт не менее отвратителен и тоже богат самыми разными примерами расправ. Финансирование такого «активизма» шло по линии западных спонсоров, а юридическое и репрессивное сопровождение обеспечивали местные «правоохранители» - Генпрокуратура, Следственный комитет, Госкомитет судебных экспертиз, КГБ и прочие заинтересованные из других министерство и ведомств.
В 2016 году дело дошло до фабрикации первого уголовного дела с арестом четырёх белорусских граждан. Генпрокуратура России отказала в выдаче четвёртого фигуранта, поэтому по «делу регнумовцев» в 2018 году были осуждены трое «пророссийских публицистов». Они были приговорены к пяти годам лишения свободы за «экстремизм», выразившийся в критике «белорусизации» и других проявлений русофобии. Что интересно: гособвинение не отрицало фактов, которые скрывавшиеся под псевдонимами белорусы излагали в российских СМИ, а на основе сфальсифицированной экспертизы оспаривало правомерность оценочных суждений.
Такие же приёмы используют и прибалтийские режимы в борьбе с защитниками прав русских и другими местным диссидентами. Наглядным примером является приговор по «делу Палецкиса», сфабрикованному спецслужбами Литвы на основании голословных показаний педофила.
С того же 2016 года прокуроры и суды Белоруссии стали привлекать к ответственности «за оскорбление языка» граждан, оставлявших нелицеприятные комментарии о «беларускай мове». Многие с удивлением узнали об этой абсурдной норме законодательства из регулярных сообщений «мовных инспекторов» - не менее агрессивных, чем их казахстанские и украинские собратья по разуму. Наибольшую активность и известность на этом поприще получил Игорь Случак, написавший огромное количество доносов в прокуратуру. По одному из таких «сигналов» был оштрафован 16-летний онкобольной подросток, оставивший в соцсетях мнение о том, что «беларускай мове» как о «мёртвом языке».
Нонсенс уголовного преследования «за оскорбление языка», равно как и пока не введённых норм за оскорбления музыки, поэзии и прозы, живописи, и так далее, очевиден. Правоприменительная практика этой статьи, как уголовной статьи «за наёмничество», ясно указывает на изначальный политический заказ и подтверждается фактами репрессий исключительно сторонников общерусского единства. Прибывших из ДНР и ЛНР добровольцев немедленно отправляли в СИЗО и лагеря, тогда как прибывших с Украины обладателей белорусских паспортов привлекали в лучшем случае за хранение боеприпасов. Наглядным примером является разгуливающий на свободе по личному распоряжению Александра Лукашенко официально признанный террористом основатель националистического проекта NextaРоман Протасевич.
Параллельно спецслужбы вели активную работу по разложению русского движения в Белоруссии. Мингорсуд ко Дню России в 2013 году приурочил ликвидацию старейшей общественной организации русской интеллигенции Белоруссии – Минского общества русской культуры «Русь». Зарегистрироваться под новым названием сторонникам общерусского единства не позволили.
Дискриминация «пророссийских» НГО продолжается до сих пор. Примерами являются отказы в регистрации «Белорусской коммунистической партии трудящихся» (БКПТ) и «партии «Союз», многолетняя эпопея с запретами на шествия и отказами в государственной регистрации общественному объединению «Бессмертный полк».
При этом прозападным НГО и проектам вплоть до конца 2020 года горел зелёный свет. До сих пор под крышей спецслужб и МИД действует «Минский диалог», специализирующийся на обосновании «сдерживания России» и внешнеполитической «многовекторности». Аналогичные функции за счёт белорусских налогоплательщиков и российской помощи выполняют десятки других «аналитических центров» и прочих формально негосударственных структур.
Администрация президента содержит их для провокационных русофобских вбросов в общественное мнение. Использует их, помимо прочего, и как инкубатор системного национализма – ничуть не менее русофобского, чем маргинализированный с 2020 года оппозиционный, кормящийся из западных источников финансирования.
До потрясений августа 2020 года системный национализм в рамках инициированной Лукашенко новой волны насильственной «белорусизации» пытался кооптировать в себя национализм внесистемный. Представители госорганов публично делали русофобские заявления, представляли Россию в образе захватчика и угрозы национальной безопасности, прославляли идеологов и практиков геноцида русских, проводили огромную работу по поиску всего, что отличает белорусов от великороссов.
При затруднениях они попросту воровали идеи у украинских националистов, обращались за интеллектуальной помощью к польским товарищам и озадачивали бюрократическую «вертикаль» изыскательскими заданиями. Именно отсюда ведут свою родословную белорусский «День вышиванки», «Кубок языка» и прочие усилия официоза в этом направлении, архитектурные подражания мелкопоместной польской шляхте и вычурная рецептура фейковой «белорусской кухни». Накануне хоккейного чемпионата 2014 года «идеологи» договорились до того, что борщ, который варят и любят едва ли не в каждой белорусской семье, по их мнению, не имеет отношения к гастрономическим пристрастиям белорусов. С этого же знакового для некоторых граждан Белоруссии чемпионата появились откровенно смешные «белорусские традиционные рецепты» - например, картофельные оладьи («драники») с красной икрой. Их подают в построенной заново турками центральной минской гостинице «Минск».
По пути к этой гостинице обыватель увидит городскую топонимику исключительно на «мове». Русский язык встречается только в коммерческой рекламе, почти все уличные указатели в Минске на русском языке уничтожены. Полностью заменены дорожные указатели – на них уже второй десяток лет только надписи на «мове» и иногда – на английском.
Прибывающий из глубинки обыватель вынужден выслушивать объявления остановок электрички исключительно на «мове» - это тоже государственная политика, отнюдь не самодеятельность госмонополиста БЖД. Вокзалы тоже подверглись «дерусификации»: русскоязычные вывески уничтожены и заменены на какие угодно, но только не на русском языке.
На уличных указателях, как и на вокзале, и в метро, нет ни одного указателя на русском языке. Часто встречается выдуманная белорусизаторами и мало кому понятная «латиница». Её много где наносят вместе с надписями на английским (транслитерацией с «мовы») и китайскими иероглифами.
Госкомимущество Белоруссии является непосредственными исполнителем госзаказа на уничтожение русскоязычной топонимики. Именно это ведомство при содействии системных националистов из Академии наук разработало предписания по обозначению географических объектов исключительно на «мове» и транслитерации исключительно с неё. Всё это сделано против интересов русскоязычного народного большинства. Игнорирование этих предписаний является наказуемым.
Вывески на госучреждениях Белоруссии преимущественно двуязычные. При этом много табличек только на «мове». На некоторых госучреждениях используют только её (например, вывеска Минэкономики и Мингорсовета). В отдельных случаях её дополняет текст не на русском, а на английском (например, экономфак Белгосуниверситета). Исключительно русскоязычные вывески и указатели ещё встречаются в глухой провинции, куда не дотянулись административные кулаки белорусизаторов.
Попытки поставить вопрос о возвращении русского языка в топонимику встречают яростное сопротивление системных националистов. Примером является нынешняя травля пропагандистами гостелеканалов витебской общественной активистки Эльвиры Мирсалимовой. В своих оскорбительных заметках сотрудницы госагитпропа делают акцент на исламском вероисповедании её предков, этническом происхождении и прочих факторах, которые в цивилизованных странах трактуются однозначно как ксенофобия и преследование по национально-религиозной принадлежности. Так называемые правоохранители ничего противозаконного в таких практиках не видят.
Министерство культуры ничего дискриминационного не видит в дискриминации русского языка при нанесении текстов на памятники, мемориальные доски, таблички на охраняемых объектах. Таковые приказано делать только на «мове». Иногда встречаются двуязычные - с дублированием на английском или ином негосударственном языке Белоруссии.
Госмонополист «Белпочта» не выпускает почтовые марки на русском языке. Нацбанк не выпускает денежные знаки с государственным языком, который знают все и на котором говорят почти все. Управделами президента продвигает «сарматскую» символику польских магнатов – «слуцкие пояса», для производства которых Лукашенко распорядился построить новый завод. На этом госпредприятии по производству назначенных «национальных символов» даже катушки для нитей из импортных драгметаллов -- тоже без намёка на пресловутое импортозамещение.
Белорусы, сохраняя общерусскую самоидентификацию и традиционное представление о региональной субкультуре, массово игнорируют и «слуцкие пояса», и официозные празднования никому не нужных «вышиванок», и прочие упражнения системных националистов. С тех пор, как министерство информации предписало 2/3 музыки радиоэфира отвести под местечковый контент, слушатель массово ушёл с FM на MP3, а вместе с ним ушли и многие рекламодатели. Аналогичная история успеха и у назначенных «народными» и «заслуженными» писателями, художниками, артистами. Очевидно, вся эта идеологическая пластмасса нужна только фанатичным местечковым националистам и правителю, который без неё выглядит временщиком в искусственно созданном образовании, неоправданно отторгнутом от единого целого.
Любопытно, что о реанимации белорусизации по-лукашенковски обыватель узнал из оговорки министра культуры Павла Латушко на одном из совещаний в президентской администрации. Бывший комсомолец с опытом работы послом в Варшаве вскользь упомянул о протоколе поручений президента, касающихся реализации белорусизаторских мероприятий. Примерно так же белорусский обыватель недавно узнал о введении в республике режима контртеррористической операции – об этом глава МИД (Макей, бывший начальник Латушко) сообщил в интервью российской газете.
За последние полтора десятилетия Белоруссия была заставлена памятниками литовским князьям. Никаких местных референдумов или плебисцитов по этому поводу не приводилось. Обывателей просто ставили перед фактом растраты заработанных ими денег на такую своеобразную подпорку попытки белорусизировать историю Великого княжества Литовского. Учёные из соседней Литвы с интересом наблюдали за этими потугами. Впрочем, как и их коллеги из Польши, наблюдавшие попытки белорусизации выдающихся представителей польской нации, которые никогда даже не намекали на свою белорусскость. Волны протестов белорусской общественности белорусизаторы попросту проигнорировали.
Особый интерес представляют попытки белорусизировать православных святых – таких, как Евфросиния Полоцкая. В 2017 году священники вынуждены были убеждать прокуроров и судей в несостоятельности таких попыток.
Столь же нелепо выглядят стремления белорусизировать династии русских князей и их отдельных представителей – например, князя Всеслава Полоцкого (ум. в 1069) или княгиню Рогнеду (ум. около 1000 г.), дочь полоцкого князя Рогволода. В 1993 году, во время предыдущей волны белорусизации, ей установили памятник в Заславле. Особенностью скульптурной композиции является возлагание русской княжной на себя королевской короны – в духе известного сюжета о коронации Наполеона.
С наполеоновскими агрессорами в белорусской официальной мифологии тоже всё выглядит «не так однозначно». С одной стороны, их поход с огнём и мечом отмечен в школьных учебниках. При этом врагов чествуют на официальном уровне, наполеонофилов привечают в научных и учебных госучреждениях, а город Борисов провозгласили «наполеоновским городом» без учёта мнения самих горожан.
После этого никого не удивили мероприятия госструктур с чествованием белорусских националистов – активных деятелей белорусизации периода гитлеровской оккупации. Обывателя убеждали, что юдофобка и русофобка Наталья Арсеньева, активно участвовавшая в этнических чистках и борьбе с партизанами вместе со своим мужем-гестаповцем, -- якобы «талантливая поэтесса», «патриотка» и просто красавица. В центре Минска проводились посвящённые ей мероприятия, её произведения рекомендовались для заучивания наизусть в школах, а муж-каратель в 2018 году внезапно стал лицом белорусского водочного бренда «Бульбашъ».
Лишь в 2022 году государственные книжные магазины Белоруссии стали очищать от русофобских опусов внесистемных националистов. До этого цензоры-белорусизаторы боролись исключительно с произведениями критиков «самостийности», как белорусский юрист Валерий Ерчак и российский публицист Николай Стариков.
Однако в тех же государственных магазинах продаются труды системных националистов -- не меньших русофобов, чем эвакуированные в Варшаву спецтранспортом МИД Польши Латушко и другие. В изданиях разного объёма и авторства продвигается идея лишения русского языка статуса государственного и равного с «беларускай мовай». Фактически эта отмена уже произошла, и об этом свидетельствуют не только уголовные преследования критиков русофобии, травли защитников законных прав и интересов русскоязычного большинства.
«Национальный язык» – новый официальный термин, который задолго до августа 2020 года стали продвигать совместными усилиями НАН, Совбез, МИД и другие проводники политики дерусификации Белоруссии. Под этим термином скрывается особый привилегированный статус «беларускай мовы», что прямо запрещено пока ещё не отменёнными конституционными нормами и законом о языках.
Среди апологетов дискриминации русскоязычных сограждан в официальных изданиях указаны глава МИД Владимир Макей, глава Совбеза Станислав Зась – нынешний глава ОДКБ, другие высокопоставленные должностные лица. На книги и эти титулы ссылаются прорабы белорусизации, принуждающие подчинённых к реализации мероприятий по дерусификации.
Подлинный вдохновитель и автор текстов на тему концепта «национального языка» - академик, профессор, доктор филологических наук, первый замдиректора по научной работе Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Белоруссии Александр Лукашанец. Прочие высокопоставленные авторы ранее не были замечены на поприще интеллектуальных трудов, особенно в филологии. Например, генерал лукашенковского производства Зась обозначал своё присутствие в теме лишь возмутительными заявлениями, ничем не отличаясь в своём национал-радикализме от предводителей «языковых патрулей» Назарбаева-Токаева.
Официальный Минск со всей ясностью на практике дал понять, что ему абсолютно наплевать на итоги референдума 1995 года, закрепившего конституционное равенство двух языков – господствующего русского и созданного большевиками белорусского. Последний практически не используется людьми вне его преподавания, официозных и националистических оппозиционных мероприятий. Даже белорусские националисты в подавляющем большинстве своём являются русскоязычными.
СВО на Украине, как и август 2020 года, не отменили политику русофобской антинародной белорусизации - лишь снизили темп её интенсивности и вывели реализацию из публичного обсуждения, что объясняется уничтожением свободы слова и уголовным преследованием «лидеров мнений» прозападной националистической фронды, ныне представленной преимущественно политэмиграцией.
«Тысячелетняя государственность» - ещё один концепт, творчески позаимствованный у украинских националистов без указания авторства. Как и «национальный язык», как и праздник «День вышиванки», как и «национальные символы» в виде придуманной в начале прошлого века символики националистов, и многое другое, внедрялся он через пресловутую шестую колонну в институтах Академии наук, прочих министерских и ведомственных учреждениях.
Парадокс в том, что за «национальную» националистическую символику репрессиям подвергают с 2020 года, однако до сих пор она не запрещена. Руководители МВД и другие грозившие запретами, как выяснилось спустя два года, оказались неспособными сдержать свои слова. Возможно, парадокса нет никакого вовсе, а репутация Ивана Кубракова и других заявлявших принесена в жертву конъюнктурной целесообразности. Косвенно в пользу этого свидетельствует продолжение белорусизации.
Концепт «тысячелетней государственности» сейчас продвигается в учебных заведениях Белоруссии сразу через несколько предметов. Его тезисы интегрированы в «Основы идеологии белорусского государства» - той самой, которая, по словам Лукашенко, ещё даже «не выкристаллизовалась». Не удалось «выкристаллизовать» даже национальную идею, лежащую в основе создаваемой почти 20 лет государственной (национальной) идеологии – об этом Лукашенко заявил 21 октября после того, как, «разговаривая с Сашей Дугиным», пришёл к констатации сего факта.
Продвигается этот концепт и через «Историю белорусской государственности», преподающуюся с позиций этнического национализма. В программе учебной дисциплины нет упоминания, например, об Отечественной войне 1812 года – на официальном академическом уровне и в вузах давно отказались от этого термина. Не упоминается о важнейших событиях белорусской истории имперского периода – например, о Крымской войне, в которой уроженцы Северо-Западного края империи сыграли заметную роль. Впрочем, как и в других войнах, и в освоении азиатской части империи. Зато продавлен лживый миф о русификации. Предписано изучать идеи микроскопических групп белорусских националистов, ни на что не влиявших и фактически занимавшихся антигосударственной подрывной деятельностью. Трудно было ожидать иного результата от системных националистов – авторов учебной программы и учебных пособий по ней.
Фактически то же самое преподавалось в белорусских вузах до августа 2020 года – результат очевиден. Массовое участие молодёжи и акциях под бело-красно-белой символикой, деятельность переметнувшихся на сторону прозападной оппозиции силовиков, сотрудников научных и учебных заведений – всё это и многое другое имеет рациональное объяснение.
Белорусизация продолжается, ревизионизм по-прежнему актуален. В свете этого перспектива очередного политического кульбита официального Минска представляется лишь вопросом времени, наступления выгодных условий.
