Эту статью я пишу заблаговременно (кто-то скажет – преждевременно), как продолжение своей статьи «Нас никто не полюбит. Когда выстрелит висящее на сцене ружьё», вышедшей менее чем за неделю до начала боевых действий на Украине.
Хотя в настоящее время «спецоперация» в полном разгаре, и не только исход, но даже цели её до конца не ясны, я, тем не менее, отнюдь не считаю преждевременными размышления о том, какие симпатии Россия может (а в плотном кольце недоброжелателей даже прямо должна) завоевать. Увы, не секрет, что российская идеология и российская пропаганда сильно отстают от самых насущных для страны задач. Давайте попробуем мыслить на опережение. Хотя какое уж тут «опережение» -- этим следовало заниматься многие годы и входить в военную «спецоперацию» уже с чёткой идеологией, а не размытыми словами про денацификацию и демилитаризацию.
Словами про денацификацию и демилитаризацию вы не успокоите тех людей в относительно умиротворённых Херсоне и Мелитополе, тем более – в окружённых Чернигове, Сумах, Мариуполе, и даже людей в Харькове, Одессе и Киеве, кто хотел бы помогать России, но боится это делать. Потому что «вы уйдёте, а мы останемся». И это очень страшно. В особенности страшно тем, кто помнит, как это было в 2014-м.
То, что сегодня Россия сталкивается во многих местах Украины с достаточно сильным сопротивлением, -- результат восьмилетней «зачистки» всех, кто позволял себе поднимать голос в пользу России. Эти люди были успешно выдавлены из страны, запуганы, а нередко и прямо уничтожены. И если Россия сегодня продолжает вести себя так, будто пришла ненадолго и скоро уйдёт, а над тобой останется висеть жёлто-синий флаг и тризуб, -- никто не решится поддержать её. По-человечески – это очень понятно.
Итак, первое, что мы должны делать, чтобы понравиться тем, кому в принципе можем понравиться, -- это снимать украинскую символику и чётко заявлять о намерении России установить контроль на занимаемых территориях. «Мы защитим вас. Мы никуда не уйдём.» Люди, которые поддерживают Россию, не должны бояться заявлять о себе.
Это что касается непосредственно Украины. Но есть ещё и «наши уважаемые западные партнёры». А этим-то зачем нравиться? А затем, что Запад неоднороден – во-первых, и испытывает множество внутренних проблем – во-вторых.
Ещё задолго до начала «спецоперации» я обращала внимание на то, что отношение не только к России, но даже и к Путину в западных СМИ отличается, если сравнивать сами статьи – и комментарии под ними. Например: статья в «Дейли Мейл» (крупнейшей газете Британии) про парад Победы 9 мая. Сам текст – про российский милитаризм, любование силой, поигрывание мускулами… Но вот комментарии – совсем другого рода: «надо же, сколько белых мужчин!», «приятно посмотреть на их женщин: они даже в форме остаются женственными!», «красота!», «мой дед сопровождал арктические конвои, у него о русских остались исключительно хорошие воспоминания!». И таких комментариев – было действительно много. Их было большинство.
Им нравится думать, что Россия – страна, где белых не заставляют каяться за прошлое, а детей в детских садиках не обрабатывают рассказами про пятьдесят гендеров, «выбирайте, к какому вы относитесь». Что в России женщин не называют «людьми, которые менструируют». Что здесь нет "родителя №1" и "родителя №2". И даже кое-какие остатки «патриархального» распределения ролей между мужчинами и женщинами в России всё ещё сохраняются.
Им нравится, наконец, что в России мигрантов заставляют работать; что они и едут сюда, чтобы работать, а не просто сидеть на пособии, как сплошь и рядом происходит в Евросоюзе и Британии. Им нравится, что людей в России не обрабатывают чувством вины перед мигрантами, всем вот этим «мы должны им помогать», «мы должны их жалеть», «мы несём ответственность за колониализм». И хотя сейчас Путина в западных СМИ называют «злодеем», «кровопийцей» и «безумцем» -- для многих комментаторов он ещё недавно был «сильным лидером», а «безумцем» они его не считают и поныне.
Даже невосторженное отношение большинства россиян к маскам, ковидорегуляциям, принудительной вакцинации, питанию червями и «энергетическому переходу» воспринималось консерваторами Запада как знак, что Россия не спешит идти на поводу у «новой нормальности».
«Но ведь это всё не совсем так!» -- скажут мне. Разве я забыла, что, хотя в России нет пропаганды раскаяния за колониальное прошлое в западном духе, – зато у нас есть многолетняя всепроникающая пропаганда дружбонародности. Пусть у нас не уволят белого профессора, чтобы нанять небелого, зато «диверсити» в российских вузах может выражаться специальным набором студентов из определённых регионов -- даже, если придётся, в ущерб русским студентам, которым льгот не предоставят. И разве мало у нас мигрантов, которые ведут асоциальный образ жизни?.. Разве у нас не было жёсткого насаждения масок и вакцинации, разве не вводились куар-коды, разве российское правительство не утвердило «Транспортную стратегию до 2030 года», которая затрудняет владение личным автотранспортом, вполне в духе «новой нормальности»?
Всё это так. Но, во-первых, я сейчас говорю о том, как Россия выглядит со стороны. А со стороны она до недавнего времени выглядела как надежда для консервативного белого человечества. Сейчас это не так, потому что все новостные сводки заполонили «спецоперация» и российский милитаризм. Тем не менее ПОТРЕБНОСТЬ в России как надежде для консервативного белого человечества – никуда не делась. Под спудом проклятий эта потребность теплится и поныне. Её предстоит раздувать снова; при минимальном соответствии ожиданиям – это будет не так уж трудно сделать.
А во-вторых, мы находимся сейчас в совершенно новых и чрезвычайно опасных, для выживания страны опасных, условиях. Нам предстоит меняться. Нам предстоит определяться с тем, кто мы. И очень важно в новых условиях не распылять силы. Не пытаться понравиться тем, кому мы не понравимся никогда, и шанса такого не имеем. Не договариваться с теми, с кем разговаривали много лет и пришли к нулевому результату. У этих людей другие хозяева и другие надежды. В их видении будущего нет большой России, и нам туда не надо. Нам нужны русские и те, кто готов связать с русскими своё будущее. Нам нужны белые консерваторы. Нам нужны противники «новой нормальности». С ними есть о чём разговаривать, есть почва для переговоров, точки соприкосновения. Мы должны стать для них надеждой.
Россия не может позволить себе «многовекторность» -- она сама должна стать вектором. Незанятое место на мировой арене есть. Мы должны занять его.
