Недавно достоянием общественности стали пытки в российских тюрьмах. После этого против организаторов этих акций было возбуждено несколько уголовных дел. Глава ФСИН был освобождён от занимаемой должности. А в Госдуме рассматривается законопроект об ужесточении уголовного наказания за подобные деяния.
Казалось бы, всё очевидно. Пытки – зло, а зло должно быть наказано. Но недавно на меня вышел отставной полковник ФСИН России Владимир С., . Владимир – бывший офицер спецназа «Факел». Прошёл обе чеченские компании. И у него «альтернативное мнение» по поводу пыток.
– Владимир, пытки в тюрьме – это хорошо или плохо?
– Вы, гражданские, валите всеодну кучу. А убивать людей – хорошо или плохо? Если это мирный гражданин – то преступление. За это могут и «вышак» нарезать. А если это Шамиль Басаев? Или Чикатило? Или Усама бен Ладен? И, убив его, ты спасёшь тысячи жизней?...То же самое с пытками. Пытки, которые совершает конченый садист ради удовольствия и глумление над беззащитной жертвой – это преступление. И достойно самого жестокого наказания – вплоть до пожизненного. Пытка на войне языка или пленного с целью узнать ценную информацию, которая сохранит жизни сотен наших солдат – абсолютно вынужденная и порой единственно возможная мера для получения архиважных сведений. Это кстати, хорошо показал писатель Акунин-Чхартишвили в своём романе «Шпион». Там оперативники НКВД накануне войны, стараясь избежать нападения Германии, и пытают шпионов, и мочат не глядя. Пожалев кого-то из них и проявивчеловечность, они могли подставить под удар всю страну. Поэтому и работали как мясники на бойне. Я думаю, что так оно всё в жизни перед войной и было. Ты знаешь, кстати, как звучит девиз СВР?
– Знаю. «Без права на славу во славу державы».
– А почему он так звучит?
– Потому что работа разведчика требует молчания.
– Не только. Потому что разведчикам во славу и во имя державы порой такие вещи делать приходится – у мертвеца волос дыбом встанет. Помнишь волкодавов в книге и фильме «В августе 44-ого»? Там в очень мягкой и сдержанной форме, чтобы не травмировать психики читателя, показано, как смершевцы кололи немецких шпионов. В жизни всё это происходило в гораздо более жёсткой форме.
– А вы сами пытали людей?
– И пытал, и убивал. Это часть моей работы. И этого требовали интересы государcтва. Я же принадлежу к категории людей, про которых говорят, что они – «государевы люди на царёвой службе».
– И какие эмоции при этом испытывали?
– Никаких. Отмораживаешься – и всё. До тех пор, пока не добьешься цели. А потом, пытать-то приходилось нелюдей, у которых руки в крови по локоть от самых пяток, и печать зверя ставить негде. Они сами кого угодно и колесуют, и четвертуют, и на медленном огне на барбекю поджарят.
– И кого довелось пытать первым?
– Это было ещё в Афгане. Я там был срочную медбратом, «таблеткой». Для нас,наивных салаг, выросших в Советском Союзе, это был какой другой мир. Средневековье, пещерные нравы, первобытная жестокость, работорговля, педофилия, зоофилия, неукротимое желание у местных кого-то пытать и убивать…В общем, полный набор азиатских прелестей, о которых мы и в книжках-то не читали. Мы же до этого верили в светлое коммунистическое будущее, жили в сладком сне в полном отрыве от действительности, царящей в соседних странах. То, что творили муджахиды с нашими пленными пацанами, пересказать не смогу. Кожу с живых сдирали. Брали и мы их в плен. И практически всегда в, рейдах надо было резко выбить у того или иного бармалея информацию о расположении его отряда или бандгруппы. От этого зависела порой жизнь солдат твоей роты. То есть судьба сотни гавриков была в твоих руках.
Помню, зашли мы в аул Руха. У нас была точная наколка от местных «хадовцев», что где-то здесь прячется нужный нам бармалей. Стали трясти местных. Молчат, как партизаны. Собрались всех бородатых чертей на местном майдане, сказали, что будемвалить по одному до тех пор, пока не выдадут главного отморозка. Тишина. Выдергиваем самого страшного, у которого все плечи в синяках от автоматного приклада, валим. По боку. По их поверью, он умер, как истинный муджахид. В рай к гуриям полетел. То есть ему ещё и повезло. Завалили таким макаром мы человек семь. Эффект тот же. Стоят, молчат, зверьми смотрят. А среди наших один узбек был. Он тихо подсказал ротному: «Они смерти не боятся. А вот пытки на них действуют. Вы на него удавку накиньте, товарищ капитан. Они думают – если горло передавить, душа на волю через глотку не улетит. А это для них страшно…».
Ротный мне молча кивнул. Мы отвели в сторону парочку бармалеев, и я прямо в дувале веревкой слегка придушил одного из них. И нам явилась совсем другая картина – черт этот захрипел, глаза из орбит выкатил, ногами задёргал. А уже через десять минут мы нагрянули в дувал, где в подполе прятался нужный нам «персонаж в бороде и с автоматом». А потом ещё проще научились показания выбивать. Вколешь братану нужный раствор шприцом – у бандюка по всему телу температура поднимается. Он начинает орать, беситься, и в итоге – колется. Что и требуется доказать.
– Но это – Афганистан. Там ведь война была…
– А в Чечне что, танцы, что ли, были? Или дискотека на выезде? Там, между прочим, замес был покруче, чем в Афгане. Помню, в Гоцском прихватили одного кадра, так к нам его мать прибежала: «Отпустите моего сына, он ни в чём не виноват. Он только двух русских убил». Мы поднажали, и выяснилось, что не только двух. И не только он. Целую сеть там прихватили. Причём пытать-то в общепринятом смысле нам не приходилось. Достаточно было на ночь установить в камере «неисправный» кран с монотонно капающей водой – и к утру клиент невменяем. А на вторые сутки всех бандюков из своего аула сдаст. А кто был истинным мастером пыток «по призванию – это местные абреки. Они такие чудеса с пленными отмачивали – никакие афганцы не догадались бы. И глотки живым резали, и на кол сажали, и кожу сдирали. Был у них такой – по прозвищу Тракторист. Он глотки живым солдатам резал и на камеру всё это снимал. Дали ему пожизненку. Он и сейчас в Оренбурге сидит. На мой взгляд, справедливей было бы расстрелять этого нелюдя. А теперь – «внимание,вопрос» (как говорят в передаче «Что? Где? Когда?»): достойна ли эта мразь пыток? Когда мы туда приехали, я его не узнал. Он там отожрался, лоснится весь…Санаторий, честное слово. Ну мы ему и напомнили того пацана с перерезанным горлом. Когда самому стали тупым ножом глотку пилить, Тракторист визжал, как свинья. Говорят, даже похудел после того этого, бедолага. Так что пытка – это зачастую часть сериала «Дай мне возмездие, и аз воздам».
В Чечне в селе Чернокозово мы специальный изолятор открыли – там показания выбивали из пленных бандюков. Если бы его не было – одним Будённовском или Бесланом дело бы не ограничилось. Сколько солдатских и офицерских жизней мы в процессе обработки этого спецконтингента тогда спасли – не сосчитать.
– А как насчёт пыток на зонах и в мирное время?
– Там тоже не всё однозначно. Это для вас оно – мирное. А для тех, кто работает на зоне, – не совсем. Охранникам не зря год за полтора начисляют. Это вы, гражданские, считаете, что каждый второй туда попал «по ошибке следствия». Сплошные «Магнитские». Это, мягко говоря, не совсем так. Вернее, совсем не так. Даже в самой обычной зоне почти половина контингента – конченые садисты. Они на воле и сами-то пытали будь здоров. Особенно в девяностые. Там одним раскалённым утюгом или паяльником дело зачастую не ограничивалось. Просто в суде всё доказать не получалось. Но кому надо – всё про это знали.
Мы одно время отрабатывали клиента по фамилии Магомадов. Активный член дагестанской икорной мафии по прозвищу «Мага-каннибал». В его внешности действительно было что-то от тарантула, что-то – от земного червя – и ничего человеческого. Эта тварь в Каспийске умудрилась к дому офицерского погрансостава «Камаз» с фугасом подогнать. Дом от взрыва рухнул как подкошенный. Тогда под обломками погибло более шестидесяти человек. В основном жёны и дети пограничников. Многим и года ещё не было Шестьдесят невинных душ взял! А ему – «пожизненку». И ты хочешь сказать, что он должен после этого сидеть спокойно?! Может, ещё деликатесами его кормить?!..
А другая сволочь из этого же города 9 мая прямо на Параде Победы теракт устроила. Тогда более сорока морпехов погибло. Его счастье, что он нам в руки не попал…
И ещё вот что я скажу. Как показывают практика и жизнь, таких тварей в этом мире меньше не становится. Просто в Чечне их Рамзан Кадыров прикрутил намертво, а в Дагестане и Ингушетии «фэбосы» пашут не покладая рук. Месяца не проходит, чтобы очередную ячейку в лесах и аулах не «щеманули». Работают "братья". Так бандюки с гор стали в Россию переезжать. И здесь беспредельничают. Натуру-то не переделаешь. То на курсантов в Питере нападут, то в Москве в метро побоище устроят. А пытать таких – нет, не моги. Надо проявлятьчеловеколюбие.
Мало того. В самих зонах постоянно идёт война, скрытая от посторонних глаз. Администрация с зэками бодается день и ночь. Иногда всё это заканчивается трупами. Насколько мне известно, в Ярославле пытуемый зэк проиграл карты другому такому же «оригиналу» одного из охранников тюрьмы. Да, в тюрьмах иногда играют на жизни людей – а ты не знал? Местные оперативники (а в тюрьмах они тоже есть) «пробили» этот «заказ». И администрации надо было резко выяснить, кто в тюрьме решил пустить в ход этот конвейер смерти. Вот и взялись за дело засучив рукава. Осталось только понять, зачем всё это на телефон снимали…
Да,в периоды затишья на любой зоне идёт постоянное перетягивание каната: зэки постоянно тянут одеяло на себя и пытаются навязать администрации свою волю. И тогда для них наступит лафа, и в зону сплошным потоком пойдут наркота, водка и прочие «ништяки». А если не получается – они начинают строить «подломаки»администрации – вплоть до взятия заложников и покушения на убийство. Ты думаешь, почему целые зоны на бунт поднимались? Потому что у них не получалось подмять под себя начальство. Я последние десять лет в «Факеле» служил (спецназ ФСИН). Мы и давили эти бунты. А потом давили зачинщиков и всевозможных «отрицал». А по-хорошему надо было эти бунты профилактировать. Вот для этого и нужны спецметоды воздействия.
А потом почему-то появлялись эти видео с пытками. И общественность каждый раз всплескивала руками в ужасе. Только никто не задавался вопросом – кого и за что пытают эти звери-тюремщики…Не очередного ли Чикатило?
Мир добрее не становится. Мир становится страшнее. Сколько ещё всевозможных чикатил и шамилей басаевых ходит по планете? И пока злодеи будут творить свои чёрные дела, их противники в погонах будут использовать все средства и методы для их нейтрализации.
Проблема эта – вечная. Она хорошо показана в споре Жеглова и Шарапова в фильме «Место встречи изменить нельзя». Помнишь, когда Жеглов подкинул кошелек вору-карманнику Кирпичу, а Шарапов искренне возмущался этим нарушением закона? Сейчас в роли Жеглова выступаем мы, правоохранители. А общественность – в роли Шарапова. И на чьей стороне правда? Ответа на это вопрос человечество не нашло до сих пор…
