Одной из главных тем закавказского региона на прошлой неделе стала достигнутая между Баку и Ереваном договоренность по поводу открытия Зангезурского коридора. Вопрос является не только одним из самых острых разногласий между Арменией и Азербайджаном, но и важной повесткой для их соседей: России, Турции и Ирана, в течении 30 лет конфликта лишенных сухопутного сообщения друг с другом. Решение вопроса имеет значение и для других стран, чьи торговые пути между Азией и Европой могут в перспективе пройти через Закавказье. Однако разблокировка транспортных коммуникаций, три десятилетия скованных войной, несет ряд рисков для всех участников процесса.
Уже сам факт договоренности между противоборствующими сторонами по одному из ключевых пунктов прошлогоднего трехстороннего соглашения можно назвать прорывом. Тем более, что за прошедший год обе стороны явно демонстрировали неготовность к компромиссу, выдвигая неприемлемые друг для друга условия.
На прошлой неделе в Брюсселе при посредничестве председателя Евросовета Шарля Мишеля премьер - министр Армении Никол Пашинян и президент Азербайджана Ильхам Алиев провели вторые менее, чем за месяц переговоры. Предыдущие прошли в Сочи при посредничестве Владимира Путина. На них лидеры договорились до конца 2021 года создать механизмы демаркации и делимитации границы между двумя республиками.
Стоит отметить, что демаркация границ — это другой вопрос, но он также тесно связан с проблемой коридора и имеет те же причины —исторические: конфликт двух народов имеет многовековую историю, и его последнее проявление в виде двух войн за Нагорный Карабах — лишь один из ее эпизодов.
Сегодня принято ругать большевиков за якобы «неправильно нарезанные» границы. Однако нужно понимать, что в те годы едва ли кто сомневался, что Великая Русь сплотила Союз нерушимый навеки, и никто не задавался вопросом: а что, если республики разойдутся? Была ли «бомба» заложена на заре советской государственности» или раньше?
Так или иначе, в период могущества советской власти о границах между двумя республиками никто особо не задумывался. Тем более — в горной местности, где не очень понятно, где она должна проходить — вон по той вершине, куда никто, кроме редких альпинистов никто не лазит, или чуть ниже — по перевалу? Ну или вот есть озеро, являющееся водоемом общего пользования — какая там граница? Отсутствие четких административных границ в пределах одной страны — это, в принципе, нормальная ситуация. Ненормальной она становится, когда административная граница вдруг становится государственной.
В случае Армении и Азербайджана ситуация осложнялась тем, что первая Карабахская война, в ходе которой армянская сторона захватила не только Карабах, но и семь прилегающих к нему районов Азербайджана, фактически сдвинув границу в глубь признанной всем миром (включая Армению) — территории Азербайджана. Государственная граница между двумя новорожденными странами (в отличии от других бывших республик) так и не была проведена, и это продолжалось 30 лет. Когда Азербайджан начал возвращать себе территории, входившие ранее в состав АЗССР и, повторюсь, всеми признаваемые, выяснилось, что государственная граница должна пройти там, где ее никогда не было, во всяком случае, начиная с момента появления двух советских республик.
Между двумя дружественно настроенными странами, наверное, процесс демаркации прошел бы без проблем, но между теми, кто три десятилетия находился в состоянии войны — едва ли. Попытки повести демаркацию весь прошлый год сопровождались стычками двух сторон, каждая из которых грозила перерасти в новую войну.
Для азербайджанской стороны это не просто демаркация. По сути, Баку вгрызается в «серую зону» в Сюникской области Армении, пользуясь тем, что границы там, как таковой никогда не было, так что обвинить его в нарушении территориальной целостности Армении нельзя. Цель очевидна — создание плацдарма для открытия и контроля над будущим Зангезурским коридором, самим разговорам об открытии которого Армения долгое время противилась.
На этом фоне Азербайджан делал весьма спорные с точки зрения международного права и резкие заявления о том, чтотранспортная артерия через территорию Сюникской области в любом случае. Так азербайджанский президент Ильхам Алиев в апреле заявил, что решит вопрос «при помощи силы, если Ереван не сделает это добровольно».
«Зангезурский коридор отвечает нашим интересам. Но прокладка железной дороги, автодороги требует времени. Поэтому на реализацию проекта мобилизованы все силы. Азербайджанский народ вернется в Зангезур, который у нас отняли 101 год назад», — заявил он, добавив также, что Иреван (Ереван) — якобы историческая территория Азербайджана.
Оставлю на совести историков бесконечные споры о том, кто древнее: армяне и азербайджанцы, кто на каких землях жил раньше. Надо иметь в виду известные факты из совсем недавней истории. В Российской империи Нахичевань входила в состав Эриванской губернии, а Зангезур — в состав Елизаветпольской (Елизаветполь — ныне Гянджа) вместе с Карабахом. После распада империи и Закавказской федерации между молодыми армянской и азербайджанской республиками началась война.
Азербайджанская Демократическая Республика тогда претендовала не только на Нахичевань, но и на значительную часть Армении, ее граница рисовалась на картах по берегу озера Севан в то время, как Армянская республика претендовала на Зангезур и Карабах. Противостояние сопровождалось резней, этническими чистками и массовым переселением людей, что еще больше запутало ситуацию. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы советская власть всех не помирила. Хотя бы на годы своего существования. Ее соломоновым решением мусульманонаселенная Нахичеванская область отошла Азербайджану, а Зангезур-Сюник —Армении.
При этом армянонаселенный Карабах остался в Азербайджане, что и стало бомбой замедленного действия на годы вперед. Впрочем, все эти годы не только армяне мечтали вернуть Карабах, то и азербайджанцы Зангезур. Разница в том, что в Сюнике оставалось вовсе немного азербайджанского населения, которое с началом конфликта в конце 80-х и вовсе было изгнано.
Однако эта территория Баку была важна совсем по другой причине—как ниточка, связывающая его со своим эксклавом — Нахичеванью.
В советское время, понятно, никаких проблем не возникало — страна была одна, никаких границ, никаких таможен или тем боле — военных КПП. С транспортным сообщением было все в порядке. Через Зангезур проходили железные дороги Нахичевань — Ордубад — Агарак — Мегри —Миндживан (по ней, в частности, ходил пассажирский поезд №657/658 Баку — Ереван). Был и более длинный — северный путь: через Иджеван, Газах и Гянджу или через Гюмри и Тбилиси. Была еще автомобильная дорога – через Биченакский перевал между Шахбузским районом Азербайджана и Сисианским районом Армении.
Надо отметить, что вопрос о присоединении армянской территории вдоль иранской границы к Азербайджану еще Гейдар Алиев в бытность первым секретарем компартии АзССР ставил в начале 80-х перед своим коллегой из армянской компартии — Кареном Демирчаном в то время, как тот настаивал на передаче Армении Карабаха. Разумеется, тогда никто ни о чем не договорился. А уже менее чем через десять лет оказалось, что обмен был бы вполне рационален. Грянул конфликт, границы закрылись, дороги оказались перерезаны. Причем, в прямом смысле. На армянском участке мегринской железной дороги пути оказались разобраны, вокзалы сильно разрушены.
Уже в начале 90-х интерес к проекту проявляла Турция. Турецкий журналист Джегиз Чандаров вспоминал, как в 1992-м году он по поручению тогдашнего турецкого президента Тургута Озала предлагал тогдашнему президенту Азербайджана Аязу Муталибову предоставить армянам коридор, соединяющий их с Карабахом в обмен на коридор между Нахичеванью и Баку. По его словам, Муталибов отказался. Да и армяне ни за что бы не согласились на какие-либо уступки — у них на фронте все складывалось очень хорошо, и они был готовы разговаривать исключительно с позиции победителя, тем более что план Озала подразумевал выселение около 50 тысяч человек из Сюника.
Как бы там ни было, если какие-то зачатки обсуждения и были, карабахская война поставила на всем этом крест.
Да, ту, первую войну Армения выиграла, приобретя значительные территории. Но она проиграла в том плане, что оказалась в блокаде, отрезанной от своего главного союзника — России и соединенной с Ираном лишь небольшим участком границы в 45 км, где когда-то и проходила дорога. Эта ситуация оказалась законсервирована почти на 30 лет.
Проиграв вторую Карабахскую войну и потеряв территорию, Армения, как это н парадоксально — кое-что и приобрела. А именно — шанс на прорыв блокады. Правда шанс исключительно гипотетический, достаточно трудно реализуемый и содержащий при его реализации массу подводных камней, из-за которых Армения и выступает против открытия коридора.
Во-первых, армянская сторона совершенно справедливо указывает на то, что в трехстороннем соглашении не говорилось о коридорах по армянской территории — там упоминалась разблокировка транспортных коммуникаций. Очевидно, всех. Почему мы должны начать именно с мегринской дороги?
Во-вторых, армян категорически не устраивает термин «Зангезурский коридор». Слово «Зангезурский» как бы намекает на исторические территориальные претензии Азербайджана. А «коридор» — нечто экстерриториальное, неподконтрольное, чужеродный элемент в теле Армении.
И в этом главный камень преткновения — статус магистрали. Название можно использовать любое – хоть, Зангезурский, хоть Сюникский, хоть Сюник-зангезурский, хоть Мегринсктй коридор. Или и слово «коридор» не использовать вовсе — это не главное. Главное — суть, то, как он будет функционировать, по каким порядкам и законам.
Надо понимать, что любое международное соглашение работает лишь тогда, когда оно имплементировано в национальное законодательство его подписанта. Или, во всяком случае, ему не противоречит. Характерный пример такого противоречия — Украина, принявшая кучу законов, прямо запрещающей ей выполнять Минские соглашения, которые даже парламентом не были ратифицированы.
Иными словами, коридор должен быть прописан в законах Армении, иначе о как бы вне ее юридического поля, а значит, может в любой момент быть поставлен вопрос: а что это вообще и зачем нам это?
Второй важный момент — порядок его использования, обеспечения безопасности, контроль над провозимыми грузами, что можно, что — нельзя и тд.
Собственно говоря, почему Баку интересует именно эта дорога, а не используемые много лет трассы через Грузию или Иран. Через Грузию —понятное дело — банально дольше. А иранская дорога пролегает параллельно армянской — вдоль границы, только с юга. Но тут азербайджанским грузам приходится дважды пересекать границу, оплачивать транзит, проходить таможню, фитосанитарную службу, пограничный контроль и тд.
Баку настаивает на том, что коридор должен быть без армянской таможни и границы. Об этом Ильхам Алиев заявил накануне встречи — правила функционирования Зангезурского коридора должны быть идентичны правилам функционирования Лачинского.
Пашинян же все это время озвучивал точку зрения всего армянского общества: существование на территории Армении экстерриториальной единицы другой страны недопустимо. Тем более — вдоль границы с Ираном, которая единственное, что не позволяет сомкнуть вокруг Армении полную блокаду. В случае, если коридор оказывается под контролем Азербайджана, он в любой момент может банально отсечь стратегически важный кусок армянской территории—её границу. Эти опасения логичны и оправданы.
С другой стороны, в позиции Баку также есть своя логика: мы вам Лачинский коридор, по сути, являющийся частью Армении, недоступной для Азербайджана, вы нам на тех же условиях — Зангезурский.
Но в увязывании этих коридоров таится опасность. Ведь Баку исходит из того, что через четыре года вооруженные отряды Армении и НКР покинут Карабах вместе с российскими миротворцами, а регион будет полностью интегрирован в Азербайджан. Можно не сомневаться, что даже если интеграция обойдется без этнических чисток, большинство населения будет вынужден уехать в Армению — жить в составе Азербайджана после 30 взращивания взаимной ненависти они не смогут. Вроде бы можно говорить о полном завершении карабахского конфликта. Но тогда пропадают все обязательства сторон, согласно трехстороннему соглашению, и Армения вправе ставить вопрос: а зачем нам теперь этот Зангезурский коридор, если никто никому ничего не должен? И все. Повод для новой войны.
Поэтому, обсуждая идею коридора, необходимо отвязать ее не только от Карабаха, но и от политики вообще, иначе вопрос функционирования трассы всегда будет предметом политических манипуляций и источником новых конфликтов.
Как это сделать — вопрос отдельный и крайне сложный. История показала, что армяне и азербайджанцы относительно мирно могут существовать только в рамках одного цивилизационного проекта: Иран, Турция, Россия, СССР. Когда регион находится на стыке нескольких проектов, на острие их геополитической борьбы—там неизбежно будет война.
В условиях, когда Армения оказывается не просто зажатой между двумя враждебными государствами, но и соединяет их дорогой, это рано или поздно может привести к неконтролируемым последствиям.
Я приведу еще цитатуДженгиза Чандара, который рассказывает, что уже Тургут Озал менее через год после распада СССР вынашивал план через Азербайджан выйти на Каспий, чтобы соединить Турцию с новыми независимыми тюркскими республиками за для того, чтобы расширитьсферу своего влияния, превративТурциюв значительную региональную державу.
Спустя 30 лет Эрдоган реализовал этот план, поэтому именно Турция является главным выгодоприобретателем этой дороги, что может изменить геополитический баланс в регионе. А это, в свою очередь — опасность для России, которая, с другой стороны получает и выгоду — сухопутную дорогу в Армению и Иран.
Но где гарантии, что Анкара и Баку не перекроют ее в один прекрасный момент? Тут необходимо юридически оформленное регулирование не только коридора вдоль иранской границы, но и азербайджанского участка дороги. И вообще нужно некое подобие конвенции Монтре, которая создавала бы правила игры для сторон в регионе, четко обозначала бы, что можно, а что нельзя, чертила «красные линии».
Нельзя не учитывать и интересы Ирана, который не только теряет доходы от транзита по своей территории и возможности контроля перемещаемых грузов, но и так же, как и Армения, опасается оказаться отрезанным от нее при резком усилении влияния Турции, строительстве ей военных баз в Азербайджане. Его голос тоже должен прозвучать, а его подпись — встать под всеобъемлющим региональным документом.
Если такой компромиссный документ не будет подписан, то открытие коридора в итоге заложит под регион мину замедленного действия покруче карабахской. И об этом нужно думать прежде всего России. Мы уже допустили слишком много ошибок, позволив туркам зайти в регион. Можно сколько угодно рассуждать, что нынче мы с турками друзья, что мы должны создавать общие интеграционные форматы в противовес Западу, но история показывает, что с Турцией мы всегда соперничали, и если и были попутчиками, то исключительно до ближайшего перекрестка.
Фарш обратно уже не провернешь, и Турцию с Кавказа не выставишь, но вопрос стоит о том, дадим ли мы ей возможность оперативно по суши перебрасывать войска к нашим границам, одномоментно отрезая наших союзников, а также резко нарастить влияние в Средней Азии, параллельно снижению нашего, и если да—на каких условиях? Удастся ли нам при этом создать систему ограничений для наших «заклятых партнеров»?
И еще один момент не может не смущать — уж больно быстро Пашинян поменял мнение о коридоре причем, по «странному совпадению» именно после встречи в Брюсселе. Параллельно с этим Ереван начал неожиданно для всех договариваться о дружбе с Анкарой, поговаривают, что он даже ради этого готов отказаться не только от территориальных претензий и лоббирования признания геноцида по всему миру, но и убрать священную гору Арарат с герба страны.
Слишком много уступок, которые население страны едва ли оценит. Хотя после сдачи Карабаха, можно ожидать сдачу Сюника, заявления о том, что геноцида не было и далее по списку. Возникает ощущение, что нынешних соросовских ставленников во главе Армении специально толкают к тому, чтобы они себя сами от России отрезали. Постепенно. Не вдруг однажды ни с того, ни с сего вышли из ЕАЭС и ОДКБ и потребовали вывести базу, а шаг за шагом покидая российскую сферу влияния...
Если, конечно, их не свергнут раньше… В любом случае, ощущение того, что война в Закавказье отнюдь не закончилась и еще вспыхнет, причем, не только там, где ее можно ожидать, с каждым днём всё сильнее. Как и ощущение того, что России уже не удастся ограничиться ролью нейтрального доброго судьи, который придет в самый последний момент и всех помирит…. Следующая война поставит ребром вопрос о нашем присутствии в регионе как таковом.
