Число членов Организации тюркских государств будет увеличиваться, и туда обязательно следует войти России и Китаю, заявил заместитель председателя правящей турецкой Партии справедливости и развития Бинали Йылдырым. По его словам, государства, где говорят на тюркских языках или в них проживают тюрки, являются естественными членами этого сообщества.
Едва ли это можно считать официальным приглашением России в организацию. Вполне возможно, что это и вовсе мнение отдельного чиновника. Во всяком случае, можно не сомневаться, что у это инициативы, если она когда-либо обретет воплощение, появится немало противников.
Так оппоненты Эрдогана в самой Турции уже отреагировали на это заявление. К примеру, оппозиционная газета YeniÇağ прокомментировала слова заместителя президента так: «Смотрите, с кем Йылдырым собирается построить Туран!»
Повторю, никто пока ничего не собирается, к тому же реакции Москвы на это так и не последовало. Вообще-то слова Йылдырыма можно понимать, как ответ пресс-секретарю российского президента Дмитрию Пескову, который в конце прошлой неделе прокомментировал появление в турецких СМИ карты «тюркского мира», в состав которого вошла едва ли не половина России.
Напомню, по словам Пескова, сказанным в интервью Павлу Зарубину в программе «Москва. Кремль. Путин», в Кремле сожалеют, что на подаренной президенту Турции карте «тюркского мира», нет красной звезды, обозначающей, что его центр находится в России, на Алтае.
«Наши турецкие партнеры пестуют идею тюркского единства, это нормально. Единственное, что я могу сожалеть, что на карте все-таки не стоит большая красная звезда в центре тюркского мира. Он не в Турции, он на территории Российской Федерации, на Алтае, в том священном месте для любого тюрка, откуда они и пошли родом», — сказал Песков.
Что это было: ирония или откровенный «троллинг»?
Тут следует пояснить, что Песков, при всей внешней несуразности заявления, все же опирается на исторические факты.
Местом тюркского этногенеза действительно считается Саяно-Алтайское нагорье, гдерасполагался мифический Эргенекон (Эргунэ-Хун) — прародина всех тюрков и монгол.
В середине VI века возник Тюркский каганат, созданный племенами-выходцами из Алтая. Тогда же возник и этноним «тюрки». Каганат на пике могущества простирался от Каспийского моря на западе до Приморья на востоке. Просуществовал он, правда, всего около 50 лет, распавшись в 603 году на Западно-тюркский и Восточно-тюркский каганаты, которые впоследствии были захвачены китайцами. Дальше на этих территориях появлялись другие каганаты: Уйгурский, Тюргешский, Хазарский. Тюркская история была весьма насыщенной, нет смысла пересказывать ее целиком. Важно отметить, что она развивалась именно Центральной Азии, никакой Турции тогда не было и в помине. На месте современной Турции — в Малой Азии располагалась Византия, которую в XI веке начали вытеснять оттуда сельджуки — принявшие Ислам огузы. Предки нынешних турок — османы — появились там лишь в XIII веке. Еще почти 2 века потребовалось им, чтобы окончательно разгромить Византию о создать Османскую империю.
Теперь о главном — каким образом турки т.е. османы стали турками — в тюркских языках такого разделения нет: «тюрк» и «турок» это одно и то же.
Относительно этногенеза турок есть множество версий. Большинство ученых считают, что османы как отдельная народность сформировались из туркменских и огузских племен в период XIII по XVI — то есть синхронно со становлением их государства.
Несмотря на то, что в западноевропейской политической литературе термин «турки» по отношению к завоевателям с Востока появился еще при сельджуках — очевидно, они были первыми тюрками, с которыми столкнулись европейцы, потому их и назвали этим общим собирательным наименованием, в самой Турции — т.е. государствах сельджуков и османов этот термин имел иное значение.
В Османской империи «турками» называли крестьян Анатолии, и это было уничижительное применение, как в России «люди» или «мужики». Османы считали себя отдельным «правящим» народом и словом «турки» предпочитали именовать своих подданных других национальностей.
Самое парадоксальное, что продолжалось это вплоть до XX, пока не пала Османская империя, и Мустафа Кемаль не начал использовать слов «турок» по отношению ко всему населению страны, которая также получила наименование «Турция».
Тут надо напомнить, что до этого основной идеологией был «османизм», т.е. «имперскость» с религиозным оттенком. Османы позиционировали себя как второй исламский Халифат, который стремился подчинить себе половину мира, в первую очередь — мусульманские народы, но не только. Это, по сути, была наднациональная и глобалистская идеология.
Но уже при «младотурках» в стране стремительно начал распространятся пантюркизм, который строился именно на идее объединения тюрков, причем, независимо от религиозной принадлежности и географической удаленности от собственно Турции.
Получается, Ататюрк фактически присвоил своему народу общий этноним «тюрк» или «турок», таким образом, поставив Турцию во главе тюркского мира. Надо отметить, что в прошлом и в Европе многие пытались строить новые «Римские империи», некоторые народы также пытались приватизировать этноним — всем известные нам валахи, которые, объединившись с молдаванами почему-то решили, что они потомки древних римлян, стало быть — румыны, хотя точно такое же право назвать себя «румынами» имел любой народ, проживавший на территории, некогда входившей в состав Римской империи. Правда валахи-румыны никогда не претендовали на создание новой «империи» под своим началом. В отличии от османов-турок. Ведь уже в переименовании изначально проглядываются имперские замашки, несмотря на антиимперские взгляды Кемаля.
С другой стороны, и почему бы не взять то, что «плохо лежит» — ведь никто из тюркских народов ране е додумался присвоить себе это название. Тем более, что европейцы называли османов не иначе как турками на протяжении уже тысячелетия.
Еще один парадокс заключается в том, что пантюркизм — как идея тюркского единства возник… где бы вы думали? В России. Причем еще во времена существования Османской империи в конце XIX века, когда российский публицист Исмаил Гаспралы начал издавать в Крыму газету «Терджиман» (Переводчик), в которой он выдвинул идею консолидации всех тюркских и славянских народов России. Впрочем, Гаспринский же предлагал турецкий язык в качестве основы для единого языка тюрок. Тем не менее, явление в первые годы существования распространялось исключительно в России: в Крыму, Татарстане, Азербайджане.
В Османской империи же идеи пантюркизма быстро подхватили (и перехватили) уже «младотурки», который быстренько развернули их против России, активно опираясь на национализм тюркских народов России во время Гражданской войны, поддерживая басмачество (вспомним Энвер-пашу).
Приход к власти Кемаля надолго похоронили идеи пантюркизма в Турции. Ататюрк хоть и был националистом, но прозападным, к тому же, не хотел ссориться с советской Россией, которой он уступил Закавказье в обмен на Восточную Анатолию.
Все годы существования СССР, который занимал большую часть «тюркского мира» и отвергал любые проявления национализма, никаких предпосылок для возрождения пантюркизма не было. Большая часть тюрок мира проживала в нашей стране и строила социализм вместе с другими народами, еще значительное тюркское население проживало в КНР, но там, по понятной причине, им тоже было не до Великого Турана. Турция оставалась единственным независимым тюркским государством, но будучи членом НАТО, и мечтать не могла ни о каком сближении с родственными народами».
Все изменилось в начале нового века. Во-первых, в Средней Азии началось то, что многие эксперты называют новой «Большой игрой» — противостояние за ресурсы и влияние в регионе между Россией, вошедшими в Афганистан США, которым требовался еще и военный плацдарм, и набирающим мощь Китаем.
Вторым важным фактором стал приход к власти в Турции Тайипа Реджепа Эрдогана, который начал весьма агрессивно осуществлять новый внешнеполитический курс. Многие называли ее «неоосманизмом», концепция которого была сформулирована соратником Эрдогана Ахметом Давутоглу. В своей книге «Стратегическая глубина. Международное положение Турции» он предложил стратегия превращению Турции в мировую державу через снижение зависимости от Запада и западных организаций за счёт установления системы балансов — выстраивания отношений с ключевыми странами за пределами Запада и выход на доминирующие позиции на «постосманском» пространстве.
При этом Эрдоган пытался совместить, казалось бы, несовместимое: «неоосманизм» и пантюркизм, что вполне логично, учитывая, что на постосманском пространстве позиции Турции слабы (не считая разоренных войной Ливии, Сирии и Ирака), и там слишком много конкурентов. А вот на фронте пантюркизма естественных конкурентов только два: Россия и Китай. Но Россия до последнего времени на угрозу Великого Турана закрывала глаза, как и на выходки Эрдогана в Сирии, Ливии и даже на Украине, предпочитая партнерство любой ценой, зачастую, в ущерб национальным интересам. Ну, а Китай далеко, и с ним Турция просто особо нигде не пересекалась.
Опасно ли нам распространение турецкого влияния на постсоветском пространстве? Безусловно. Азербайджан мы уже потеряли — турки и так давно контролируют его экономику, а в прошлом году еще и фактически навязали свое военное присутствие и даже создали своего рода военный блок (этим летом ходили слухи даже о перспективах общей армии). Идеологически Турция давно там господствует, насадив доктрину «одна нация — два государства».
Россия на Кавказе (да и не только) сегодня пожинает плоды внешней политики 90-х, точнее, ее отсутствия. Выставить Турцию из Азербайджана сейчас практически невозможно, и с каждым годом ее влияние будет только расти, вплоть до реальной опасности поглощения в случае политической дестабилизации Баку. Увы, надо признать, что Турция всегда будет на шаг впереди нас по причине того, что не «страдает» многовекторностью, и в конфликте с Арменией, имеющем для Азербайджана экзистенциальный смысл, всегда безоговорочно поддерживала Баку.
Иная ситуация в Средней Азии, государства которой все еще очень зависят от нас не только в экономическом (да что там говорить, половина Средней Азии работает в России, это основа выживания этих стран), но и в военно-политическом плане, у нас есть ОДКБ и ЕАЭС. Однако местные элиты всегда пытались по возможности сидеть на двух, трех и даже четырех стульях, предпочитая сохранять максимум независимости и нейтралитета. Этот «минус» для нас — «минус» и для Турции, ложиться под которую (в отличии от Азербайджана) там никто не захочет, так же, как под Россию, США и Китай. Ситуацию для Анкары осложняет еще и география.
Впрочем, Эрдоган старается выйти за ее рамки, и сегодня уже говорят о новой концепции» одна нация — шесть государств.
Прошлогодняя победа Азербайджана во Второй Карабахской войне, в случае реализации проекта Зангезурского коридора, дает Эрдогану долгожданный выход на Каспий — к богатейшим залежам газа и нефти. Этой зимой Баку и Ашхабад «внезапно» (очевидно, что при посредничестве Анкары) разрешили длящийся всю их новейшую историю спор по поводу месторождения «Достлуг». Все это открывает туркам дорогу к фактическому возрождению проекта «Набукко» и может сделать ее главным газовым хабом Юга Европы, даже в случае отказа от «Турецкого потока».
Да, победа Баку заставила страны региона обратить внимание на турецкое оружие: «Байрактры» покупает уже Туркмения, Киргизия и, по некоторым данным, уже и Казахстан (последние две сраны, если что — в ОДКБ, о кого это смущает?). И «Байрактарами» все явно не ограничится.
Турция начинает активно инвестирование в регион. Так в ходе недавнего узбекско-турецкого бизнес-форума подписано 25 документов на общую сумму $700 млн. Для нас сумма выглядит несущественно, а для местных — весьма. Растет и товарооборот Анкары со странами Средней Азии. Так весной в Турции побывал глава МИД Казахстана Мухтар Тлеуберди, стороны договорились о наращивании товарооборота до $10 млрд с нынешних 3 млрд. Пока далеко до почти 20 млрд с Россией, но ключевое слово «пока».
Наконец, стоит добавить, что Турция является вторым после России центром притяжения трудовых мигрантов из региона, а также серьезным логистическим хабом для выхода продукции из стран региона на мировой рынок (а с открытием Зангезурского коридора его значение возрастет в разы. Наконец, в Турции хорошо отмываются коррупционные деньги, что важно для среднеазиатских элит.
Сегодня в раках Тюркского совета (который недавно был реорганизован в Организацию тюркских — по-турецки можно прочесть: турецких государств) уже действуют Тюркская торгово-промышленная палата, Тюркский инвестиционный фонд, Транскаспийский торгово-транзитный коридор, Группа по цепочкам поставок. Это уже не культурно-исторический кружок, а серьезная организация, претендующая на конкуренцию ЕАЭС, уже ведутся разговоры о едином таможенном пространстве. При этом, у турок есть то, чего нет у нас — да, та самая общая история, язык и культура, которые являются мощнейшим инструментом мягкой политики, который не стоит недооценивать.
У них есть идеология тюркского единства. А что можем предложить мы? «Русский мир»? Точно — нет. Пытаться перехватить идею «тюркского мира», на что как бы намекает Песков? Мысль интересная, но сомнительно, что у нашей власти пойдет в этом направлении дальше «троллинга». Альтернативой могла бы стать мощная наднациональная идеология, какой был тот же коммунизм или нынешняя западная демократия (которой в пух и прах проиграл «русский мир» на Украине). Но у нас нет ничего подобного, а идея «евразийства» — пока абсолютно пустая, лишенная политического смысла. ЕАЭС — это голая экономика, а без политического и идеологического наполнения этот проект обречен на проигрыш конкурентам, у которых это наполнение есть.
Я часто слышу разговоры, мол, а зачем нам вообще эти Закавказье и Средняя Азия. Доходит до предложений выслать всех мигрантов и ввести визовый режим. Я не хочу сейчас останавливаться на том, каким ударом это будет по экономике. Тут всю систему менять надо, в рамках нынешней системы периферийного капитализма высылка мигрантов обернется катастрофой. Но на смену всей системы власть не пойдет никогда.
Есть легенда, что еще в 80-е «русская партия» в недрах КГБ хотела избавить Россию от «черного подбрюшья». Ну, многие всерьез к этому призывали. Избавились — получили под боком нестабильные режимы, через которые помимо гастарбайтеров повалили наркотики и терроризм. А что будет, если мы уйдем оттуда, и эти режимы падут? Свято место пусто не бывает. И в лучшем случае там будут американские базы (с ракетами, направленными на нас, ага), а в худшем — ИГИЛ (организация запрещена в России). Впрочем, слово «американцы» можете заменить на «турки» — легче не станет. Да и если на «китайцы» — Китай нам друг, но допускать его безграничного усиления, да еще и на территории наших исторических интересов — недопустимо.
«Позиция России в Центральной Азии соответствует воззрениям всех цивилизованных стран, которые вовлечены в контакты с полудиким кочевым населением, не обладающим закреплённой общественной организацией. В таких случаях всегда происходит так, что более цивилизованное государство вынуждено в интересах безопасности своей границы и коммерческих отношений определённым образом господствовать над теми, чей беспокойный и воинственный характер превращает их в нежелательных соседей» — говорил 150 лет назад глава тогдашнего российского МИД Александр Горчаков.
Наконец, нелишним вспомнить, ради чего мы туда вообще приходили? Исключительно для территориального расширения? За что мы множество раз воевали с Турцией, с Персией, вели Кавказскую войну и «Большую игру» с Британией?
России нужен был выход в Азию, на юг, в Афганистан, в Индию. За последние 300 лет в этом смысле ничего не изменилось. Да, ушли в историю масштабные войны, но глобальная война за главные транспортные коридоры Евразии никуда не делась.
Проблема нынешней России в том, что мы не осознаем этого, мы не можем четко сформулировать наши интересы, а, следовательно, у нас не может быть идеологии, которая, кстати, запрещена Конституцией — отголосок эпохи, когда Россия сама была полуколонией США. Очевидно, до тех пор, пока эта ситуация не изменится, пока мы не будем знать, что предложить собственному населению, нам нечего будет предложить и соседям, которые буду все дальше уходить от нас в орбиту влияния тех, у кого есть, что им предложить. Этот процесс может быть длительным, но итог его может оказаться сокрушительным для России — недаром половина нашей страны оказалась помеченной на карте «тюркского мира».
Кстати, нынешнее противостояние Москвы и Казани за титул «президента» это не просто борьба за атрибут «суверенитета», это попытка местных элит выторговать себе новые преференции, в том числе — право торговать с туками в обход Москвы. Турция уже становится крупнейшим иностранным торговым партнером Татарстана. А сегодня со стороны Организации тюркских государств начинаются поползновения даже в сторону Якутии. Пока на уровне укрепления торговых связей. А что завтра?
А завтра футуристическая карта «тюркского мира» может стать политической. Чем ответим, кроме «троллинга» и надуванием щек и топорщением усов Пскова?
