Подавление массового оппозиционного движения в Белоруссии приковало к себе много внимания, выведя в тень важную тему, которую и до 2020 года незаслуженно обходили вниманием – тему «белорусизации». В ходе реализации политики «белорусизации» формируется не только новая идентичность белорусов – русского и преимущественно православного населения исторической Белой Руси, но и выстраивается апологетика отделения Белоруссии от России, проекта «Республика Беларусь».
«Белорусизация» – политический курс, инициированный в начале ХХ века большевиками и продолженный после разрушения СССР в уже формально независимой и суверенной Белоруссии (Республике Беларусь). В 20-е годы прошлого века он включал в себя комплекс мер, важнейшими из которых стали создание и максимальное распространение белорусского языка («беларускай мовы»), а также «коренизация» - выдвижение на руководящие должности представителей новосозданной титульной нации.
В большевистском понимании нация должна была обладать не только признаками народа с государственностью, но и иметь этнокультурное своеобразие. С этой целью началось конструирование новой белорусской идентичности, отличной от русской.
В Российской империи белорусы были частью триединой русской нации, господствовавшей в полиэтничном и поликонфессиональном государстве. В начале прошлого века большевики и националисты (в том числе белорусские) достигли консенсуса в признании России «тюрьмой народов». Из этого следовало признание необходимости свержения существовавшего строя, что на практике в условиях Первой мировой войны привело к разрушению государства.
Гибель империи была результатом синергетического эффекта. Гражданская война стала моментом истины для российских националистов, часть из которых пошла на сотрудничество с большевиками, а другая принялась строить свои «национальные государства» на обломках империи. К этому периоду относится известное высказывание польского националиста Юзефа Пилсудского – лидера левой фракции «Польской партии социалистов» (ППС-«левица»), который, уже будучи главой созданного при поддержке Антанты польского государства, сказал бывшим товарищам по левому движению:
Захватив власть, большевики стремились продемонстрировать всему миру привлекательность своего проекта, сулившего максимальное раскрепощение «живого творчества масс», отрицавшего национальное и иное угнетение. Одновременно им требовалось фактически восстановить государство для противостояния врагам внутренним и внешним, стабилизировать своё положение и осуществить экспансию вовне. Поэтому большевики практиковали компромиссы и тактические отступления, выстраивая отношения с националистами, как и с попутчиками из других партий – эсерами, меньшевиками и другими.
По той же причине большевики находились в конфликте с РПЦ – «старорежимной» опорой, духовно окормлявшей Белое движение, заигрывая с «мракобесами» - религиозными сектантами. Новые власти немало шокировали своих сторонников, призывая вернуться в Советскую Россию рериховцев, старообрядцев и вообще всех, кто был обижен на господствующую церковь и царское правительство.
Большевистский призыв к сотрудничеству различных «будителей» мнимой или недоразвитой по различным причинам этничности был тактическим приёмом -- как и НЭП, который был провозглашён Лениным «надолго, но не навсегда». В итоге большевики амнистировали своих врагов и привлекли многих из них к синтезу новых наций. Наглядными примерами стали деятели УНР и БНР, часть из которых вернулась в СССР и сделала головокружительную карьеру (например, Михаил Грушевский, Вацлав Ластовский, Иосиф Лёсик и другие).
Фактически в начале ХХ века Россия подверглась «коррекционному изнасилованию» большевиками, отчаянно искавшими союзников везде по принципу «враг моего врага – мой друг». Ответственность за это в постсоветский период несправедливо возлагают только на большевиков, выгораживая их попутчиков и даже преподнося их как жертв. Такой подход характерен для официальных историографий постсоветских образований, в том числе украинской и белорусской.
После того как большевики осознали невозможность в ближайшей перспективе реализовать сценарий «мировой революции» и переустройства мира на своих принципах, нацпроекты в СССР были свёрнуты, а бывшие попутчики постепенно репрессированы. Созданные нацреспублики, однако, почти все были сохранены, что сыграло роковую роль при разрушении государства в конце ХХ века.
Учитывая такой опыт, многие мыслители и политики (например, лидер ЛДПР Владимир Жириновский) в 90-е годы предлагали вернуться к административно-территориальному делению периода Российской империи, ликвидировать национальные государства в составе Российской Федерации. Их голоса были услышаны, однако по разным причинам не воплощены. Противодействовали этому левые, надеявшиеся на реинтеграцию постсоветских республик если не в формате «СССР 2.0», то хотя бы в формате союза «на новой основе» (продвинутая версия СНГ). Противодействовали этому и правые – от либералов до местных националистов (татарских, башкирских и прочих). Против были и те, кто не видел лучшей альтернативы с учётом опыта конфликта в Чечне.
Пока Россия собирала и объединяла себя в «лихие девяностые», ей было откровенно не до проблем отторгнутых от неё территорий. Тем временем в новом ближнем зарубежье вовсю шло строительство «национальных государств» на основе этнического национализма. На Украине была поднята новая волна «украинизации», в Белоруссии – «белорусизации», и то же самое -- в Казахстане, практически везде.
Как и во времена предыдущих «волн» советской эпохи, и в постсоветский «демократический» период не обходилось без политических репрессий, манифестаций откровенной русофобии, сочинительства новой мифологии и насаждения её всей мощью госаппарата. Например, МИД Белоруссии и лично глава его Владимир Макей, «Белтелерадиокомпания» и другие СМИ (в том числе негосударственные и зарубежные) долго тиражировали местечковый фейк о «белорусском языке – втором по благозвучности после итальянского», причём со ссылкой на ЮНЕСКО. Нацбанки Белоруссии и Украины чеканили монеты в память о возведённой местными русофобами в культ «победы над москалями» в пресловутой «битве под Оршей» 1514 года. Совмин Белоруссии влил огромные бюджетные деньги на восстановление имений польско-литовской шляхты, объявленной «белорусской». Эта политика продолжается до сих пор, чему наглядное свидетельство – скандальное выяснение обстоятельств признания Тадеуша Костюшко «белорусским национальным героем».
По итогам заявленных постсоветских «национальных возрождений» деградировали экономики и политические системы, культура, наука, образование. Особенно разрушительные последствия это имело для среднеазиатских постсоветских «республик»: союзный центр ценой огромных усилий и дотаций подтягивал их к общесоюзному уровню более полувека. На откат назад по всем позициям у «суверенных», «независимых» и «возрождённых» образований Туркестана ушло менее десятилетия. Сопровождалось всё это тотальным выдавливанием русского языка, ставшего языком не только межнационального общения, но и языком элиты, технической документации, науки и культуры. Практика «коренизации» тоже не была забыта, проявляя зачастую формы апартеида, этноцида и даже геноцида. Массовый исход русских из этих регионов принял характер стихийной эвакуации, которой Москва не помогала даже в сотой степени по сравнению, например, с практиками репатриаций Израиля или Германии.
Не стало исключением и «беларускае адраджэнне». Оно имело свои особенности: медленные темпы, отторжение широкими массами населения и саботаж на всех уровнях, менее жёсткие формы, плавная «коренизация», угасание после референдума 1995 года на полтора десятилетия, возобновление её (под воздействием внешних факторов) Александром Лукашенко. Лукашенко победил на первых президентских выборах 1994 года во многом благодаря резкой критике насильственной белорусизации «сверху». И именно он же санкционировал новую волну белорусизации в начале XXI века.
В публицистике проводимый Лукашенко курс получил название «мягкая белорусизация». Таковой эту политику можно было считать до недавнего времени – пока её противников в белорусском обществе не стали подвергать политическим репрессиям. Сначала они носили характер буллинга и политически мотивированных увольнений, затем переросли в открытое уголовное преследование критиковавших антинародную преступную «белорусизацию» сторонников общерусского единства.
Важно учитывать, что, как и во время большевистской «белорусизации» начала века прошлого, в начале нынешнего века эти репрессии затронули не потомков русских переселенцев из центральной России, но представителей коренного населения Белоруссии, сохранившего традиционную русскую самоидентификацию. В позапрошлом веке её выражало интеллектуальное движение местной элиты, известное как западнорусизм.
Среди наиболее резонансных случаев репрессий в отношении белорусских сторонников общерусского единства последних лет уместно напомнить следующие:
·«кейс Геращенко» (2010-2011). Известный белорусский писатель и председатель витебской общественной организации «Русский дом» Андрей Геращенко был подвергнут жёсткой травле местными русофобами и властями (системными и маргинальными националистами) за свои общерусские взгляды. В вину ему ставилось неприятие ужесточавшийся «белорусизации», открытые симпатии к идее объединения России и Белоруссии – при том что руководство Белоруссии официально декларировало приверженность интеграции в формате Союзного государства. О намерении «расправляться» с такими, как Геращенко, публично заявил глава провластного писательского союза, в котором состоял витебский писатель и общественный деятель, а также глава МИД. В итоге Геращенко был уволен с чиновничьей должности.
·«кейс Денисенко» (2012-2013). Общественный активист из Могилёва Дмитрий Денисенко был оштрафован по итогам нескольких месяцев травли представителями местной прозападной оппозиции, частью которой являются «правозащитные» организации. Доносы на Денисенко поступили в местные и республиканские органы власти, в том числе в КГБ. В вину активисту ставилось проведение санкционированного властями «Славянского марша» в областном центре под надзором МВД и с соблюдением прочих условий, в рамках действующего законодательства.
·«кейс Красовской» (2014). Среди белорусских добровольцев, отправившихся защищать ДНР и ЛНР от агрессии перешедших на сторону мятежников украинских силовиков и националистических «добробатов», оказалась Наталья Красовская. Она публично обличила во лжи Александра Лукашенко, утверждавшего, что белорусы не участвуют в военном конфликте на Донбассе. КГБ Белоруссии завёл уголовные дела на Красовскую и других белорусских добровольцев, воевавших на стороне народных республик. Их обвиняли в наёмничестве и приговаривали к реальным срокам, тогда как воевавших на стороне киевской хунты обвиняли по другим, менее тяжким статьям или вовсе не привлекали к ответственности.
·«кейс Кашо» (2015). Учительница мозырьского лицея Екатерина Кашо была вынуждена уволиться в результате буллинга, организованного русофобствующими националистами, поддержанного польскими и украинскими националистическими СМИ, а также местными властями. В вину ей ставились симпатии к России, русской истории и народному сопротивлению Донбасса, антипатии к киевскому «майдану» и белорусской прозападной оппозиции.
·«кейс МОРК "Русь"» (2011-2013). Минское общество русской культуры «Русь» было старейшей и самой массовой организацией русской интеллигенции в Белоруссии. Минюст Белоруссии ликвидировал общественную организацию 12 июня 2013 года в День России, подчёркивая символизмом готовность переступать любые черты, чувствительные для номинального союзника. Ликвидация МОРК «Русь», до этого расколотого при участии кадровых сотрудников МИД РФ, стала важным этапом наступления системных националистов на самоорганизованные и разрозненные структуры русского движения в Белоруссии. Лишённая внешней поддержки, фактические преданная Москвой и другими организациями «российских соотечественников», русская общественная организация не имела шансов выстоять перед агрессией местных властей.
·«кейс пророссийских публицистов» («дело регнумовцев», 2016-2018). Сотрудничавшие с российскими СМИ белорусские публицисты Дмитрий Алимкин, Юрий Павловец и Сергей Шиптенко были арестованы в 2016 году и в 2018 году приговорены к пяти годам лишения свободы по обвинению в экстремизме, под которым понималась критика проявлений русофобии в Белоруссии и сближения официального Минска с Западом, развенчание националистической мифологии и в целом неприятие политики «белорусизации». МИД РФ в этом уголовном процессе поддержал власти Белоруссии, а ведущие российские эксперты по экстремизму – обвиняемых сторонников общерусского единства. Полностью подтвердились констатации и пессимистичный прогноз Олега Неменского, который в 2016 году так оценил это политически мотивированное уголовное преследование:
·«кейс ОО "Бессмертный полк"» (2018-2020). Столкнувшись с отказами властей Белоруссии разрешать шествия «Бессмертного полка» в День Победы, минские заявители шествия выполнили пожелания чиновников и подали документы на госрегистрацию одноимённой общественной организации. В течение трёх лет они безуспешно пытались легализовать свою деятельность через суд и жалобы в надзорные органы.
·«кейс партии "Союз"» (2021). Вдохновлённые разгромом прозападной оппозиции и реляциями официального Минска о приверженности идее интеграции с Россией, белорусские сторонники общерусского единства попытались создать первую в XXI веке политическую партию с программной целью поддержки Союзного государства. Полностью подконтрольная спецслужбам группа граждан Белоруссии декларировала лояльность к властям, однако не была зарегистрирована.
Политические репрессии деморализовали и ослабили русское движение в Белоруссии, которое никогда не отличалось сплочённостью и достаточными ресурсами для отстаивания законных прав и интересов народного большинства. Авторитарный режим был готов мириться с прозападно ориентированными националистами и даже сотрудничать с ними в рамках политики «белорусизации», стремясь размыть их идеологическую платформу и заручиться благосклонностью их патронов. Патронировать русских в Белоруссии было некому, Лукашенко строго следил за своей монополией на диалог с Москвой.
Москва всячески даёт понять не только внешним акторам и наблюдателям, но и внутренним, включая русских националистов: воссоединения Белоруссии с Россией не предвидится. Вся российская поддержка – финансовая, политическая, пропагандистская и иная, направлена на сохранение и укрепление проекта «Республика Беларусь» в лице Александра Лукашенко.
Русофобская «белорусизации» будет продолжаться после Лукашенко. Белоруссия реально имеет лишь два варианта движения. Первый -- продолжение нынешнего курса при преемнике по казахстанскому или азербайджанскому образцу. Престарелый автократ не первый год говорит о подборе кандидатур, за которые не доросшему до демократии «народцу» будет предложено проголосовать.
Второй – приход к власти более радикальных националистов, которые нынешнюю «белорусизацию» расширят, углубят и ускорят, чего без жёстких мер и откровенного насилия осуществить не получится. Парадоксальным образом за это ратуют русскоязычные белорусы, которым смертельно надоел Лукашенко и которые готовы выбрать хоть табуретку, но не видеть больше знаменитых усов. Сейчас они ориентируются на Светлану Тихановскую, которая публично позорится за неспособностью выучить пару десятков фраз для поддержания беседы на «роднай мове». Им нравится Конституция Белоруссии образца 1994 года, где нет поста президента, но где есть единственный государственный язык, и это не русский – язык народного большинства.
В этом контексте уместно присмотреться к разворачивающейся на наших глазах трагедии уничтожения не-украиноязычной Украины. В соседней республике подавляющее большинство является русскоязычным, добрую треть составляют носители локальных диалектов (прежде всего - суржика), а на литературной «мове» ещё недавно разговаривали разве что дикторы украинского телерадио (да и то на работе). Аналогичная ситуация и в Белоруссии, в чём может убедиться каждый буквально с первых шагов в Минске, да и в любом другом белорусском городе – включая западные Гродно и Брест.
Во время первой большевистской «белорусизации», напомнил в декабре 2016 года директор РИСИ Леонид Решетников, белорусы как этно-политический субъект создавались искусственно мечтателями о мировой революции. Он напомнил, как газета «Правда» в 1926 году опубликовала постановление ЦК ВКП(б) «О создании белорусского языка», которое выполнялось. Профессор констатировал, что «линия на отделение белорусов от русских» в идеологическом, политическом и историческом аспектах очевидна и это вызвало тогда бешенство официального Минска. Дошло до вызова российского дипломата на ковёр в белорусский МИД.
Решетников всего лишь напомнил о методах и мерах, которыми конструировалась белорусская нация и белорусское государство. Он указал на очевидные причинно-следственные связи. Всё это в Белоруссии табуировано, ибо подрывает белорусскую националистическую мифологию, дискредитирует сакрализованный удельным правителем и его маргинальными прозападными оппонентами проект «Республика Беларусь».
Если сомневаться в этой мифологии и размышлять в заданной Решетниковым парадигме, то возникает много неудобных вопросов. Например, о том, как уже при «позднем Лукашенко» была продолжена работа по уничтожению русскоязычной топонимики Белоруссии. В итоге на территории с почти стопроцентным русским населением почти везде были уничтожены русскоязычные указатели улиц, населённых пунктов, остановок общественного транспорта, железнодорожных станций и так далее. Вся эта работа проводилась тайно от народа, без каких-либо общественных слушаний и плебисцитов, в нарушение закона о языках и Конституции, гарантирующих равенство двух государственных языков и свободный их выбор.
"Продолжение осмотра". В Национальном историческом музее Белоруссии указатели только на английском и на "мове".
Накануне кризиса 2020 года власти Белоруссии запустили ещё один механизм – по наделению «беларускай мовы» особым статусом «языка нации» и «национального языка». Причём из опубликованных в 2019 году разъяснений белорусской Академии наук следует, что нацию официальный Минск толкует с точки зрения этнического национализма и именно на этой основе выстраивает языковую политику. МВД Белоруссии преподносит «беларускую мову» как «фактор защиты и обеспечения национального суверенитета».
То же самое наблюдалось на Украине, в Прибалтике, во всех отторгнутых от России лимитрофных образованиях. По их пути идёт Белоруссия, с трудностями и временными задержками, однако вполне ясным курсом и запрограммированным финалом.
Белорусизация – краеугольный камень концепции создания новой нации из отчленённой части русского народа под случайно созданное в начале ХХ века государство. Без белорусизации нациестроительство зайдёт в тупик, «Республика Беларусь» потеряет смысл. Поэтому, с Лукашенко или без, но каждый новый правитель Белоруссии будет продолжать курс белорусизации, являющейся по сути апологетикой сепаратизма («самостийности»), разделения Русской земли и русского народа, синтезирования новой этничности и национально-государственного проекта на антирусской основе.
