Это лето принесло какие-то прямо-таки тектонические сдвиги в вопросе о сознании единства русского народа. Появилась статья Владимира Путина о русском единстве, в которой президент России чётко сформулировал: русские и украинцы это один народ, русский народ, соединённый и общей тысячелетней исторической памятью, и современной жизнью. И мы не позволим под фальшивым предлогом, что украинцы якобы не русские, а Украина не Россия, оторвать от нас наших родных людей, превратить их в зомби антирусского геополитического проекта.
Главное, что сделал Путин, -- это выбросил за борт шелуху про "три братских восточнославянских народа" и прочие советские конструкты (статья вообще белая и единонеделимская – «лидеры белого движения выступали за неделимую Россию», сказано чёрным по белому) и положил в основу идеологии и, надеюсь, практической политики, принцип единства русского народа. Этот принцип исключает рассмотрение дерусификации как внутреннего дела, исключает «суверенное право быть анти-Россией». В общем, началось наконец заделывание тех смысловых ям, которые оставила советски-постсоветская риторика и в которые регулярно проваливался сам Путин. Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда.
Очень интересной оказалась реакция на эту статью граждан Украины. Несмотря на информационную блокаду, геббельсовскую русофобскую пропаганду, несмотря на семь лет непрерывного накручивания антирусского психоза, 41% опрошенных социологической группой "Рейтинг" открыто согласились с российским президентом, что мы – один народ.
Ещё раз, 41% -- это в условиях постоянного террора со стороны СБУ и неонацистских активистов. Это в условиях, когда за заявления о единстве русских можно заплатить жизнью, как заплатил ею, к примеру, Олесь Бузина; в условиях, когда тебя могут уволить с работы, твоих детей затравить в школе. И всё-таки без малого половина опрошенных граждан Украины решилась выразить своё согласие с Путиным открыто. А сколько покривили душой и сказали, что не согласны, хотя на самом деле согласны?
Ещё любопытней социологическое распределение по группам.
За русское единство предсказуемо высказалось абсолютное большинство жителей Востока (65%) и Юга (56%) – то есть Новороссия остаётся русской даже после семи лет террора и убийств. В центре Украины открыто русских оказалось 36%. А теперь самое шокирующее: на западе, считающемся оплотом ожесточённого антирусского украинского национализма, согласных с Путиным -- 22%. То есть в Галичине, на Волыни, в Закарпатье пятая часть населения, несмотря на то, что там мозгопромывку начал ещё австрийский генштаб в конце XIX века, по-прежнему готова открыто согласиться с тезисом о русском единстве. Традиции галицийского и карпаторосского москвофильства и волынского «Союза русского народа», выходит, живы.
Ещё интересней разбивка по религиозным конфессиям и партийным предпочтениям. Что 66% прихожан гонимой Украинской Православной Церкви Московского Патриархата открыто заявляет о русском единстве -- это не удивительно.
Украинская Православная Церковь -- это мощный фактор, что она наглядно подчеркнула небывалым крестным ходом от Владимирской горки через Киев на 350 тысяч человек после молебна 27 июля. Мы в России такому уровню мобилизации православных верующих можем только позавидовать. Причём эта мобилизация неуклонно растёт с того момента, как Вашингтон руками фанариотов устроил в угоду Порошенко церковный раскол, создав лжецерковь Епифания, а украинские власти начали на каноническое православие натуральное гонение. На самом деле эта война против Церкви подписала украинской незалежной державе смертный приговор. Как в XVII веке Малая Русь присоединилась к Великой именно после Брестской унии и начатых поляками гонений на православие -- так будет и сегодня.
Но вот что интересно: той же позиции, что и Путин, касательно единства русского народа придерживается треть представителей раскольничьей епифаньевской ПЦУ. И это тоже не удивительно: зачастую русских людей в эту лжецерковь перетащили насильственно, целыми приходами и епархиями.
А вот то, что с Путиным согласны 10% греко-католиков, то есть в теории наиболее антирусской и антиправославной конфессии, доминирующей на Западе Украины – это настоящий шок. Ещё больший шок -- что согласные с тезисом о русском единстве нашлись даже среди избирателей таких откровенно русофобских и антироссийских партий, как «Свобода» Тягнибока и «Европейская солидарность». Картина «греко-католик из Львова голосующий за необандеровскую партию «Свобода» и всё-таки согласный с Путиным о русском единстве», у меня лично вызывает оторопь. Но бывает, как видим, и такое.
На этом фоне то, что тезис о русском единстве поддерживает треть избирателей «Слуги народа» Зеленского и почти половина «Батькивщины» Юлии Тимошенко, уже даже не вызывает особого изумления.
Ну, и самое поразительное – это возрастное распределение. Поддержка тезиса о единстве русского народа не зависит от возраста – во всех возрастных группах она колеблется в районе 40%. Среди молодых, от 18 до 39, то есть среди людей взращенных украинизаторской образовательной системой после распада СССР, даже чуть больше – 44%.
Шах и мат всей демагогии о том, что «поезд ушёл», что «Украину мы потеряли навсегда, так как молодое поколение не считает себя русскими»! Русская молодёжь Новороссии, и даже отчасти Центра и Запада, оказалась удивительно невосприимчивой к украинизации. А вот к реставрации русскости отнесётся, я уверен, с большим энтузиазмом.
Отлично осознавая, что гипс, похоже, снимают, а клиент уезжает, стремительно теряющий власть и международную почву под ногами Владимир Зеленский решил выступить с обращением по случаю Дня крещения Руси, дать свой ответ на статью Владимира Путина. Ответ получился в духе группы «Квартал 95»: много приколов и риторики, заигрываний с современной хипстотой, с её кофе и электросамокатами, при этом нуль науки и реального смысла.
Фактически, Праву Крови, к которому апеллирует Владимир Путин, Зеленский пытается противопоставить Право Почвы: «Киевская Русь это мы, потому что нас здесь стояло и стоит», переходящее в Право Электросамоката: «Мы – Русь, потому что нас здесь каталось и у нас здесь стоит».
Однако, по большому счёту, это логика оккупанта. Логика самозахватчика. С тем же правом президент Эрдоган, например, может объявить Турецкую республику «Турцией-Византией». Взяв в Стамбуле электросамокат, на площади перед собором Святой Софии, превращённым в мечеть, можно докатиться до превращённого в свинарник императорского дворца Буколеон, до лишившейся статуи Колонны императора Константина, до не без трудностей реставрированного западными специалистами дворца во Влахернах, до заброшенного Студийского монастыря, до ворот, над которыми я ещё в 2008 году застал резного двуглавого орла – говорят, сейчас его там нет. Далековато, но можно доехать на самокате и до монастыря Хора с его изумительными мозаиками, опять же превращённого Эрдоганом в мечеть.
И тут, кстати, прямая параллель с Киевом, многие памятники которого -- Софийский Собор Киева, Михайловский Златоверхий собор -- отданы украинскими властями на поругание, по сути -- под мечети, безблагодатным раскольникам филаретовцам-епифаньевцам. Только Киево-Печерская лавра пока держится в руках православных. Так что Зеленский сказал, как всегда, больше, чем хотел.
Ещё, кстати, можно объявить Турцию «Турцией-Грецией» на том основании, что на её территории находятся развалины великих греческих городов, где развивалась великая культура Эллады. Мало того: руины двух из семи чудес света – Храма Артемиды Эфесской и Галикарнасского Мавзолея -- это территория Турции.
Вообще, руководствуясь этой логикой, косовские албанцы, к примеру, могут себя объявить настоящей Сербией. Ведь их оккупантская «Республика Косово» находится на территории сердца исторической Сербии – Косовом поле, в то время как столица Сербии – Белград – это далёкая северная окраина, пограничье с Венгрией.
Особенно комичны отсылки Зелинского как на свидетельства преемства Украины от Руси к тому, что украинские деньги называются «гривна», а символом украинской державы является «тризуб». С тем же примерно успехом мы с вами можем начать вести документацию на эльфийском и объявить себя наследниками Валинора. И гривна, и тризуб были извлечены украинскими националистами в качестве символов из учебников истории и археологических справочников. Извлечены тогда, когда уже была известна их символическая роль на Руси.
Настоящая гривна это не монета и не денежная единица. Это весовая единица, соответствующая западноевропейской марке серебра. Гривны никогда не ходили в виде монет – они ходили в виде серебряных слитков. При этом у русских князей были свои монеты, но назывались они "златники" и "сребреники". Называть свои деньги "сребрениками" украинские националисты почему-то не захотели -- наверное, потому, что пришлось бы вести счёт тридцатками.
Термин «тризуб» придумал такой знатный "щирый украинец", как Николай Михайлович Карамзин, в «Истории государства Российского», описывая сребреники князя Владимира, на которых усмотрел «знак, подобный тризубу». Живший на самой заре научных знаний о древней Руси, зато, как и все люди эпохи Просвещения, хорошо знавший античную мифологию, Карамзин, разумеется, отождествил знак Рюриковичей с трезубцем античного бога Нептуна.
Сейчас, по сравнению с эпохой Карамзина, знаки Рюриковичей хорошо изучены. Известно, что у этого знака бывало преимущественно два конца. Трёхконечные знаки Владимира и Ярослава -- это, скорее, исключение.
Например, приписываемая великому князю Святославу Игоревичу свинцовая печать, найденная в 1982 году при раскопках у Десятинной церкви, имеет два выступа, а не три. А между тем, это культовый объект для украинских националистов, батальон «Азов» то ли выкупал, то ли похищал её из частной коллекции в Москве. Конечно, в этом артефакте много сомнительного: точно ли это печать именно Святослава, подлинник ли это?.. Крест над княжеским знаком говорит нам о том, что либо Святослав не был совсем уж язычник, либо печать не его, а, возможно, более позднего, христианского князя. Но одно очевидно: перед нами никаким образом не «тризуб».
Кирпичи Десятинной церкви, на которые так неосторожно ссылается Зеленский, называя их «тризубом», чётко показывают нам знак, который ничего общего с трезубцем не имеет. Напротив, это двузуб с небольшим символическим выступом посередине.
Конечно, неоязыческий миф о том, что этот знак – на самом деле сокол Рюрика, вызывает справедливую и обоснованную критику учёных. Генезис этого знака до конца не ясен.
Но никакого «тризуба» древняя Русь точно не знала. Никогда и никем в летописях и документах этот термин не упоминался, да и сам знак был в основе двухконечным, так сказать, перевёрнутая буква П. Третий конец был вариацией или надстройкой.
Употребляя придуманный Карамзиным термин «тризуб», ссылаясь на этот «тризуб», Зеленский палится на том, что никакой живой непосредственной связи с Древней Русью современная Украина не имеет. Вся украинская мифология извлечена из литературы XIX века, причём с накоплением знаний устаревает и становится смешной.
Зеленскому очень наглядно удалось показать, что Украина -- не Русь, у неё нет живой связи с Русью, только сконструированная. А сам Зеленский -- уж точно не потомок князя Владимира, и когда он ссылается на «металл и камень», а аргументы от крови, напротив, отвергает, то становится очевидно, что перед нами и в самом деле натуральная логика оккупанта: «Мы контролируем эту территорию, значит, всё это наше».
Но на логику оккупанта всегда найдется логика реконкисты: «Было наше -- стало ваше -- будет снова наше, потому что у нас на это есть историческое право».
Если память и кровь — это историческое наследие, которое вместе с человеком может мигрировать, то «металл и камень» мигрировать не могут. Контроль над ними — геополитический вопрос, вопрос военных и дипломатических возможностей. Кто станет твёрдой ногой -- того и будет. А что касается геополитики, то недавнее соглашение Германии и Америки по "Северному потоку" ясно показало, что место Киева в геоплитической иерархии современного мира -- примерно стопятидесятое.
При этом фундаментальный спор о том, кто наследник Руси, Зеленский в полемике, по сути, провалил. Он, как и все украинские идеологи, срезался на элементарном вопросе: если вы Русь, то почему с таким отчаянием отказываетесь от этого имени, почему с таким упорством именуете себя «Украиной». Как так получилось, что имя Русь сохранила Россия, которую вы объявляете самозванкой, а вы, якобы наследники Руси, с пеной у рта именуете себя не русскими, а украинцами?
Мечущийся Зеленский начинает рассказывать про «тире», которое стоит между понятиями "Русь" и "Украина". Этот нелепый термин «Русь-Украина» ввёл ещё изобретатель украинского национализма Михайло Грушевский.
Но вот только никакой «Руси» в юридических документах Украины не существует. В нашей Конституции, даже если отрицать очевидность, что Россия и Русь -- это одно и то же, сказано о русском языке – языке государствообразующего народа. А в Конституции Украины корень «рус» не присутствует ни в каком качестве, даже в преамбуле, потому что она принималась в те времена, когда конструкторы украинского национализма рассчитывали, что между «украинской нацией» и русскими не будет вообще ничего общего, и, соответственно, упоминать любые слова, которые наводят на мысль о любом родстве, было категорически нэ треба.
Так кто пытается приписать себя к чужой истории и чужой семье? Тот, кто сохранил родное имя – «Росия/Русь», или тот, кто юридически и риторически от него отказался?
Чтобы выбраться из этого неудобного положения, украинские пропагандисты выдумали историю о том, что Россия якобы начала называться Россией только при Петре I. Мол раньше была Московия, а потом в 1721 году стала Российская Империя. Однако Россия не называлась Московией никогда.
Титулом русских государей было «всея Руси». Первым из Московских князей стал писаться государем Руси ещё Симеон Гордый, причём этим титулом его называл не только он сам, но и византийский император Иоанн Кантакузин, писавший «Великий король Руси Симеон».
С Ивана III титул «Всея Руси» становится постоянным. А титул первого русского царя Ивана Грозного звучал так: «Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский, Великий Князь Смоленский…». Обратите внимание, что Москва в титуле даже не на первом месте – на первом Владимир.
В XVII веке, после Переяславской рады, царь Алексей Михайлович уже пишется «государем, царём и великим князем всея Великия и Малыя Росии самодержцем».
«Московией» пыталась назвать Россию польская пропаганда в лице автора «Трактата о двух Сарматиях» Матвея Меховского и подпевавшие с её голоса католические авторы в Европе.
Но даже те из западноевропейцев те, кто употреблял термин «Московия», как правило, употребляли его вместе с понятием Россия -- как, к примеру, Сигизмунд Герберштейн: «Записки о Московии Сигизмунда вольного барона в Герберштейне, Нойберге и Гутенхаге. Весьма краткое описание Руссии и Московии, которая ныне состоит её столицей…».
Англичане, к примеру, не употребляли понятие «Московия» никогда – только Россия. Француз Маржерет специально подчеркивал, что называть Россию Московией неправильно. Вот что он писал:
«Ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, т. е. русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova — из Москвы, Вологды, Рязани или других городов. Но нужно также знать, что есть две России, именно: та, что носит титул империи, которую поляки называют Белая Русь, и другая — Чёрная Русь, которой владеет Польское королевство и которая примыкает к Подолии. Господином этой Чёрной Руси называет себя польский король в своих титулах, когда говорит: великий князь литовский, русский, прусский и т. д. Об этом я хотел предуведомить читателя, чтобы он знал, что русские, о которых здесь идёт речь, — это те, кого некогда называли скифами, а с некоторых пор ошибочно называют московитами, поскольку московитами могут называться жители всего лишь одного города; всё равно как если бы всех французов стали называть парижанами по той причине, что Париж — столица королевства Франции, да и то с большим основанием, поскольку Париж — столица с незапамятных времен, а Москва является ею всего лишь сто или двести лет. Также сокращённый титул их государя — Zar Hospodar y Veliquei knes N. fsia Russia, что следует, собственно, понимать, как «король, господин и великий князь нас, всех русских» или «всей России», можно понимать и так; но не московитов или Московии».
Украинское пропагандонство о том, что «Московия начала называться Россией только в 1721 году» -- это такая постыдная нелепость, что годится только для совсем уж невежд. Даже Зеленский этот бред не стал повторять.
Ещё один якорь, за который пытается ухватиться Зеленский, – это понятие «Киевская Русь». И здесь, как нигде наглядно, видно, что современная Украина – это целиком и полностью конструкт советского времени и коммунистического режима. Это от Ленина она получила свою территорию. Это от Сталина она получила насильственную украинизацию образования. Это от назначенного большевиками главой советской исторической науки Бориса Дмитриевича Грекова она получила концепт «Киевской Руси» как некоего якобы существовавшего в средние века государства.
Разумеется, нигде, ни в одной древней летописи нет ничего даже отдалённо напоминающего понятие «Киевская Русь». В летописях есть только понятие «Киевская область» или «волость» — небольшой регион. Именно в таком значении его и употребил в XIX веке историк Михаил Максимович: «Киевская Русь» -- как понятие однопорядковое с «Суздальская Русь», «Червоная Русь» и так далее. И в таком же значении этот термин употреблял знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьёв.
В работах выдающегося русского историка, в известном смысле -- отца современной русской национальной историографии, Василия Осиповича Ключевского понятие «Киевская Русь» приобрело свойство хронотопа. Поскольку Ключевский придавал большое значение процессам колонизации, перемещения населения, то, зафиксировав сдвиг в XII веке значительной части южнорусского населения на северо-восток, с Днепра на Волгу, он начал в своём «Курсе русской истории» отличать «старую Киевскую Русь» от «новой верхневолжской Руси». «Киевская Русь» у Ключевского -- это не столько место, и уж тем более не государство. Это период истории, заканчивающийся в XII веке.
Создатель украинского национализма Михайло Грушевский термином «Киевская Русь» не пользовался. У него существовала украинская «Руська держава», история которой продолжалась в Галицко-Волынской Руси и в Речи Посполитой, и логично приводила к нему самому, в австрийский Львов. Эта история и была для него историей Украины.
«Киевская Русь» как некая существовавшая в средние века держава конструировалась советской историографией, причём практически специально под потребности созданной большевиками УССР, столица которой перенесена была из Харькова в Киев. Впервые в том смысле, в котором употребляли этот термин советские учебники и Зеленский, «Киевская Русь» была введена в работах Бориса Дмитриевича Грекова -- пошедшего на службу большевикам представителя «школы Ключевского».
Перед Грековым стояла непростая задача: приладить русскую историю под советские потребности. Сталин и Жданов отказались от русофобских идей «школы Покровского» и потребовали совместить концепцию национальной русской истории и большевистскую идеологию. «Говорить о едином "русском государстве" в Киевскую эпоху можно только по явному недоразумению», – утверждал Покровский, целью которого было, в духе раннего большевизма, всемерно подорвать древность и престиж русского государства, дерусифицировать русскую историю. Но когда коммунистам стало понятно, что без опоры на тысячелетнюю Россию они не выживут, Покровский был посмертно проклят и объявлен уклонистом.
При этом, в то же время, из советской историографии требовалось убрать термин Маркса «Империя Рюриковичей». Поскольку этот термин Маркс употребил в маниакально русофобской работе «Разоблачение дипломатической истории XVIII века», которая теперь стала считать подрывной, -- то на его использование наложено было вето.
Кстати, смешное наблюдение: в комментарии к моему «Курсу к русской истории» на Ютубе регулярно приходят украинские пропагандисты и сообщают, что в этой работе Маркса, в 4-й главе, содержится утверждение, что «Россия, получившая своё название в XVIII веке, нагло претендует на историческое наследие Руси, созданной на 800 лет раньше». Тут смешно не то, что украинцы ссылаются на авторитет Маркса, памятники которому посносили в процессе «декоммунизации», и не то, что ссылаться на этого русофоба совсем не комильфо, -- а то, что каждый заглянувший в 4-ю главу марксова сочинения ничего подобного там не обнаружит.
Маркс, конечно, Россию ненавидел, но считал её древней страной и никак древнерусского периода от Российского царства и Империи не отличал. Зато Киеву отвесил между делом такую плюху: «Сам Киев, древняя столица, перестав быть резиденцией великого князя, превратился в заурядный город и был предоставлен своей собственной судьбе». В общем, украинская пропаганда стоит на фейках, только фейках, одних лишь фейках.
На замену марксовой «Империи Рюриковичей» Борис Дмитриевич Греков и соорудил в 1939-м году «Киевскую Русь», опубликовав соответствующую монографию. При этом с первых же слов предисловия становится понятно, что под Киевской Русью Греков подразумевает всё тот же «Киевский период» в истории России, что и дореволюционные историки.
Книга начинается так: «Чем объяснить хорошо известный факт, что русский народ в своём былинном эпосе отводит самое видное место именно Киевскому периоду своей древней истории?» То есть «Киевская Русь», в интерпретации Грекова, -- это просто киевский период истории русского народа.
Период до удельной раздробленности, то есть время Владимира и Ярослава. Скажем, эпоху «Слова о полку Игореве» Греков «Киевской Русью уже не считал и полагал, что Киев в этот период утратил своё значение:
А дальше, говоря об удельном периоде, Греков наносит прямо-таки смертельный удар тем, кто использует сконструированное им понятие для украинской пропаганды:
То есть, по мысли Грекова, киевское государство уже прекратилось, а этническое единство русского, именно русского народа продолжало в удельный период существовать. Никаких тебе украинцев или, хотя бы, протоукраинцев.
Ещё интересно, что даже в советский период, когда академик Греков был главой советской исторической науки, термин «Киевская Русь» не пользовался всеобщим признанием. Другая группа советских историков пользовалась не понятием «Киевская Русь», а понятием «Древняя Русь» или «Древнерусское государство». У филологов понятие «Киевская Русь» вообще не вошло в оборот – они использовали исключительно термин «древнерусская литература».
То есть обосновывать украинские националистические притязания на понятии «Киевской Руси» -- это совсем дремучий совок. Этот термин был создан в русской историографии, в советский период. И декоммунизированной Украине его употреблять не к лицу.
Впрочем, как мы давно заметили, при всём своём формальном антикоммунизме, украинские националисты охотно пользуются подарками Ленина – территорией УССР, и продуктом сталинской украинизации школы – мовой. Почему бы им не пользоваться и советскими историографическими терминами? Ничего нового.
Главное, чтобы мы сами в России не запутались. Термин «Киевская Русь» -- искусственный, и из употребления должен быть безоговорочно выведен.
Самый главный вопрос, на который следует ответить, -- это вопрос о том, какое государство, какая государственность восходит непрерывной традицией к Древней Руси и её князьям? Российская или Украинская?
И здесь ответ для Украины совершенно убийственен. Украинская государственность восходит к Декларации о независимости УССР 1991 года -- кстати, нарушавшей Хельсинкский акт, дававший СССР гарантию неприкосновенности границ. Её можно протянуть к самопровозглашённой в 1917 году и признанной только немецкими оккупантами и большевистскими узурпаторами Украинской Народной Республике, история которой завершилась скоро и позорно. Наконец, при фантастических натяжках можно объявить предшественницей Украины державу запорожских гетманов, созданную Богданом Хмельницким и перешедшую под власть русского царя Алексея Михайловича.
Но между всеми этими историческими точками не будет никакой связи, кроме воображаемой. А прочертить линию от Богдана Хмельницкого вглубь истории к Киевским князьям и вовсе невозможно: история Руси в Киеве на много столетий была прервана литовской, а затем польской оккупацией.
Теперь берём Россию. Нравится это кому или нет, но Российское царство было создано прямыми потомками легендарного Рюрика и уж точно нелегендарного Игоря Старого, отца Святослава и деда Владимира.
Начавший себя писать государем Всея Руси Иван IIIбыл прямым потомком первых Рюриковичей по мужской линии. И его внук, венчавшийся в январе 1547 года царём Всея Руси Иван Грозный, тоже был прямым потомком первых Рюриковичей. Смена династии, после смерти сына Ивана Грозного – Фёдора Иоанновича, -- произошла уже в рамках существовавшего и международно признанного Российского царства, а новая династия Романовых была ближайшими родственниками последнего царя.
Ну, а прерывание русской государственной традиции большевиками – тут уж всё от нас зависит. Я не понимаю, почему при внесении поправок в Конституцию в ней не было прописано правопреемство современной России от Российской Империи.
Нас с государством Рюрика, Олега и Игоря связывает линия прямой династической и государственной преемственности. А Украина, даже если принять ту версию её истории, которую сочинили сами украинские националисты во главе с Михайлой Грушевским, -- это некая тускло мерцающая в истории единица, и реальную историческую связь между её вспышками установить невозможно.
И эта династическая традиция, которая ведёт к Москве, для Украины совершенно убийственна. Когда к ней пытается апеллировать Зеленский -- выходит очень смешно:
Юрий Долгорукий, конечно, не основал Москву. В его правление и в связи с его именем она впервые упомянуто в летописях. А поселение, в том числе и укреплённое, существовало на этом месте задолго до этого.
Но проблема для Киева как раз в том, что Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха, большую часть жизни был князем Ростовским и Суздальским, и вёл борьбу со своим племянником Изяславом Мстислачием за Киев. В Киев он пришёл как захватчик в 1155 году, а в 1157 умер, отравленный киевскими боярами. То есть напоминание о Юрии Долгоруком -- это напоминание как раз о том, что большая часть политической истории Киева – это история о том, как его захватывали и в нём садились князья с Севера, более или менее тесно связанные с Новгородской или Суздальской землёй.
Давайте посмотрим более пристально на прямую линию, ведущую прямо к Московским князьям, создавшим Российское царство.
Рюрик – варяг из-за моря. По наиболее вероятной версии историков, это Рюрик Фрисландский, представитель датской династии Скъелдунгов. По другой версии – князь из славянского племени ободритов. Но уж точно не киевлянин. Всю жизнь правил на Севере, в Ладоге и рядом с будущим Новгородом.
Олег -- тот самый, что, согласно летописи, нарёк Киев «матерью городов русских». Пришёл из ладожско-новгородской земли. Захватил Киев силой, убив князя Аскольда. Конечно, украинская историография отчаянно отрицала этот захват, вплоть до того, что Грушевский сочинил теорию, что Олег был киевским князем и захватил Новгород. Но перед нами типичное высасывание из пальца: противопоставить вполне ясным летописным данным украинствующим «историографам» нечего.
Игорь -- сын Рюрика. Родился на Севере, в Киев привезён Олегом.
Ольга -- уроженка града Пскова.
Святослав -- как сообщает Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей», до гибели Игоря был князем Новгорода.
Владимир -- по преданию, родился в селе Выбуты под Псковом, принадлежавшем княгине Ольге. Но даже если нет – был князем Новгорода, захватил Киев силой со своими варягами.
Ярослав -- княжил в Новгороде. Захватил Киев с варягами и новгородцами, одолев братоубийцу Святополка Окаянного, которого поддержала часть киевлян.
Всеволод Ярославич -- единственный «киевлянин» из Рюриковичей. Был князем Переяславля Южного и, в то же время, Ростовской земли. Собственно, «киевлянином» он оказался потому, что конец правления его отца Ярослава Мудрого был самым спокойным временем в древнерусской истории, когда молодой князь вполне мог расти «при отце», княжившем в Киеве.
Его сын Владимир Мономах. Был князем в Смоленске, и в Ростовской земле, и в том же Переяславле Южном. Князем Киевским стал только после настоятельных просьб киевлян, когда в городе начались еврейские погромы.
Сын Мономаха Юрий Долгорукий, как мы уже сказали, практически всю долгую жизнь провёл во Владимиро-Суздальской земле, развивал и укреплял её, укрепив, в частности, и Москву. Киев захватил силой и был вскоре после этого отравлен. Его сын Андрей Боголюбский, по сути, самовольно ушёл с юга, где его попытался разместить отец, всю жизнь княжил на севере, на юг не ездил и становиться сам киевским князем не захотел, отправляя туда подручных к нему князей.
Всеволод Юрьевич, Большое Гнездо, другой сын Долгорукого, никогда в Киев и не заглядывал, правил во Владимиро-Суздальской Земле, влияя на киевские дела издалека. За это его отчасти упрекает автор «Слова о полку Игореве» и зовёт прийти и вступиться за князя Игоря.
Его сын Ярослав Всеволодович свою княжескую карьеру сделал на Севере, прежде всего в Новгороде, Киев захватил незадолго до монгольского нашествия, когда южнорусские князья Даниил Галицкий и Михаил Черниговский истощили себя в ожесточённой междоусобной войне за город. Но когда в битве с монголами погиб его брат Юрий -- Ярослав тут же отправился из Киева во Владимир, явно считая власть над Суздальской Русью важнее власти над Киевской.
Александр Ярославич Невский– получил от монгольского хана ярлык на киевское княжение, но разорённым Киевом править не захотел, предпочтя Владимиро-Суздальскую Русь, на которой вырос.
Россию создала именно династия прямых потомков Александра Невского: его младший сын Даниил Московский, его сын Иван Калита, его сын Иван Красный, его сын Дмитрий Донской, и далее по прямой -- Василий I, Василий II, Иван III, Василий III, Иван Грозный, первый помазанный уже не великим князем, а царём, его сын -- святой Фёдор Иоаннович.
Иван Грозный был, кстати, по матери, из знатного южнорусского рода Глинских, действовавшего в Киеве и Чернигове.
Москва в XIV веке была настоящим убежищем для южнорусского боярства, скрывавшегося от монголов и литовцев. В частности, есть предание о киевском боярине Несторе Рябце, перешедшем на службу Москве с 1700 воинов. Даже если цифры преувеличены, то понятно, что из Киева в Москву пришёл солидный военный контингент. С Волыни на службу в Москву перешёл знаменитый Дмитрий Боброк, сыгравший видную роль в Куликовской битве.
Решающую роль в подъёме Москвы сыграл выходец из Галичины митрополит Пётр, который именно этот город выбрал своей резиденцией и именно здесь велел себя похоронить; тем самым Москва стала фактическим центром русской митрополии, что придало ей дополнительный престиж в деле борьбы за единство Руси. Петра продвигал в митрополиты галицкий князь, но тот предпочёл именно Москву.
То есть роль южнорусских сил в подъёме именно Москвы была огромна. Из Москвы сразу создавали не северорусскую, а именно общерусскую столицу.
Получается, что лучший рецепт того, как стать князем в Киеве в древнерусский период, был такой: будь князем Новгородским или Суздальским и захвати Киев силой. «Природные киевляне» на киевском престоле как-то не уживались. Это, конечно, не говорит о каком-то антагонизме русского Севера и Юга, а исключительно о том, что страна была реально единой, а ещё о том, что на Севере было, как правило, лучше с силовыми ресурсами.
Если воспринимать отсылку Зеленского к Юрию Долгорукому всерьёз -- получается, что современный правитель России, который захватит Киев, поступит в точности как древнерусские князья. Что ж, будем иметь в виду. Главное, чтобы коварные киевские бояре его не отравили.
Обращение к древней русской истории, подчеркнём ещё раз, показывает простую вещь: Российское государство восходит по прямой династической линии к Рюриковичам, княжившим в Новгороде и в Киеве, – династическая линия от Рюрика и Игоря до первых русских царей непрерывная, что свидетельствует о том, что государственная традиция Русью не была утрачена.
Украина ни при каком варианте истории своей государственности таким политическим преемством похвастаться не может. Она была оккупирована Литовским государством, а затем Речью Посполитой. У Литвы была другая династия – Гедиминовичи.
Об этом напоминал литовцам Иван III на переговорах в 1503 году, когда потребовал возвращения России всех принадлежавших его прямым предкам русских земель:
То есть Киев и другие захваченные на тот момент Литвой города были «отчиной» Рюриковичей. Следовательно, Иван III как единственный преемственный великий князь Руси, чей род непрерывно восходил по прямой мужской ветви к Рюрику, имеет полное основание считать все эти земли своим отеческим наследством. И напротив, правившие тогда Литвой и Ляшской землёй Польшей Гедиминовичи-Ягеллоны не имеют на эти земли никакого права и должны их вернуть, у них своя отчина в Польше и Литве.
Точно так же ни Запорожские гетманы, ни Богдан Хмельницкий не имели на Украину державных прав, связывавших их с древней Русью. Их право, во имя которого они восставали против поляков, было правом русского народа, сопротивлявшегося дерусификации и отлучению его от Православия.
Причина, по которой в Польше в XVI веке начали всё более интенсивно угнетать и ополячивать русских и православных, была очевидна. Польская шляхта отлично понимала, что если человек русский и православный, -- то в конечном счёте он окажется лоялен Москве. Понятно было и то, что Россия ведёт национальную ирреденту на том основании, что перед нею русские православные земли – это стало совершенно очевидно после воссоединения Смоленска Василием III и полоцкого похода Ивана Грозного. Единственный способ не отдать эти земли Москве состоял в том, чтобы их дерусифицировать и расправославить, превратить в польские и католические. Когда Россия потерпела неудачу в ливонской войне, то на волне этого польско-католического торжества было решено окончательно уничтожить Православие в Речи Посполитой, для чего и была организована Брестская церковная уния 1596 года.
И вот против этого наступления на русскость и велось русское сопротивление в Речи Посполитой: «Бо если того хотят, абы Руси не было в Руси, то есть речь неподобная» -- так выражался один из русских представителей на польском сейме Иоанн Щасный Гербут.
Именно в это время и в контексте русского сопротивления польскому прессингу и превратился в геополитическое и идеологическое понятие термин Малая Русь. Этот термин – «Микра Россия» -- был изобретён ещё в XIIIвеке в канцелярии константинопольских патриархов, обозначая Галицкую Русь, которая при потомках Даниила Галицкого претендовала на то, чтобы там была учреждена отдельная митрополия. Патриархам не очень нравилась эта идея разделения русской митрополии на великую Русь – к которой, кстати, относились не только Новгород и Владимир, но и Киев, -- и малую Русь, к которой относился Галич. Они время от времени соглашались воссоздать микророссийскую митрополию под давлением поляков и литовцев, захвативших Западную Русь, но потом снова её упраздняли.
И вот в конце XVI века, после Брестской Унии, термин «Малая Русь» приобрёл совсем другой, не бюрократически-административный, а идеологический смысл. Малая Русь – это Русь, где православие гонимо латинянами, а русские стонут под гнётом ляхов. Именно в таком значении его использовал знаменитый церковный полемист против унии, преподобный Иоанн Вишенский. Он написал трактат о верности Православию: «Книжка Иоанна мниха Вишенского от святой Афонской горы. В напоминание всех православных християн, братствам и всем благочестивым, в Малой России в короне Полской жителствующим».
В ней он упрекает тех русских, которые отступили от православной веры отцов и совратились либо в католичество, либо во всевозможные протестантские секты:
Вот это вот «русине бывший» хочется обратить ко всем современным «украинствующим». Впрочем, пана Зеленского, по понятным причинам, так не назовёшь.
В противоположность страждущей Малой Руси, в Великой России, как подчёркивал Иоанн Вишенский, процветало православие. Полемизируя с иезуитским пропагандистом Петром Скаргой, Вишенский писал:
Характерно, кстати, что Иоанн Вишенский прямо говорит, что Великая Россия «от спасительного языка словенска» -- такой хороший привет современным украинским русофобам, записывающим «москалей» в неславяне.
Участники русского православного сопротивления полонизации, из которого выросло движение, возглавленное Богданом Хмельницким, чётко смотрели и на Москву, и на Киев как на Русь. Но Москва – это Великая Русь, потому что там процветает православие и не гоним русский народ, а Киев — это Малая Русь, поскольку в нём православие гонимо латинянами, а русская народность угнетается поляками.
Вот как рассуждал, к примеру, в своей направленной против унии «Палинодии» Захария Копыстенский, ставший в 1624 году архимандритом Киево-Печерской лавры:
«Іоан, цар Московскій, две орди татарскіи, Казань и Астрахань, взял и под свою моц подбил. А другая часть яфето-роского поколенья, з Малой Россіи выходячи, а на за-порогах живучій козаки — татары и места турецкіи на мори чолном воюют».
То есть держава московских царей и страна запорожцев, Великая Русь и Малая Русь, – это две части «яфето-роского поколенья», которые одинаково воюют с иноверцами.
Кстати, в том же контексте пограничной борьбы с иноверием появляется у Богдана Хмельницкого и понятие «украинский», точнее -- «украинный». То есть пограничный, находящийся на границе с другой верой, на передовых рубежах обороны православия. Об этом гетман писал русскому царю в письме от 23 марта 1653 года:
То есть украинные земли – это земли, находящиеся на границе православного мира и подвергаемые нападению.
В этой логике воссоединения двух частей единого русского православного народа и проходила Переяславская рада. Это было не «воссоединение Украины с Россией», как выдумывали советские историки. Это было воссоединение двух частей Руси, освобождение гонимых в Речи Посполитой православных от иноверческого гнёта.
Вспомним, что говорил в Переяславле 18 января 1654 года Богдан Хмельницкий:
«И стал гетман посреди круга, а ясаул войсковой велел всем молчать. Потом, как все умолкли, начал речь гетман ко всему народу говорить:
- Панове полковники, ясаулы сотники и все Войско Запорожское, и вси православнии християне.
Ведомо то вам всем, как нас Бог свободил из рук врагов, гонящих Церковь Божию и озлобляющих все християнство нашего православия восточного.
Что уже 6 лет живём без государя в нашей земле в безпрестанных бранех и кровопролитиях з гонители и враги нашими, хотящими искоренити Церковь Божию, дабы имя руское не помянулось в земли нашей. Что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя.
Для того ныне собрали есмя раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали государя из четырех, которого вы хощете.
Первый царь есть турской, который многижды через послов своих призывал нас под свою область: вторый — хан крымский; третий — король польский, которой, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежную ласку приняти может; четвертый есть православный Великия Росия государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец восточной, которого мы уже 6 лет безпрестанными молении нашими себе просим… православный християнский Великий Государь, царь восточный, есть с нами единого благочестия греческого закона, единого исповедания, едино есми тело Церкви православием Великия Росии, главу имуще Исуса Христа.
Той великий государь царь християнский, зжалившися над нестерпимым озлоблением православные церкви в нашей Малой Росии, шестьлетных наших молений безпрестанных не презривши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме его царския высокия руки, благотишнейшаго пристанища не обрящем.
А будет кто с нами не согласует теперь, куды хочет вольная дорога.
К сим словам весь народ возопил: волим под царя восточного, православного, крепкою рукою в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику христову поганину достати».
С 7 февраля 1654 года Алексей Михайлович уже пишется «государем, царём и великим князем всея Великия и Малыя Росии самодержцем».
Переяславская рада, о которой так не любят вспоминать в сегодняшнем Киеве, -- настолько, что недавно даже постановили снести памятный знак в её честь, -- была не «воссоединением Украины с Россией», а восстановлением единства оккупированной поляками-латинянами части православной Руси с Русью, сохранившей и своё православие, и свою государственность.
Так было и, я уверен, так будет. И ни Зеленский, ни кто-то ещё этому помешать не смогут.
